Каратели (СИ) - Хард Леона - Страница 19

Мне столько раз «нет» за всю жизнь не говорили. Мне вообще говорят: “да...да...да...о...да...еще...даааа!”

Хер от нее добьешься ласки, вечно недовольная и все ей не нравится. Только во время секса позволяла себе эмоции, а так -- глыба изо льда. Опять начал раздражаться, да еще чертова печка работала на полную мощь и в лицо били горячие потоки воздуха. Куда еще-то такая жара!?

А своему ебарю-то всегда «да» говоришь? А, Диана?

Меня по сути не должны тревожить эти проблемы. Я должен быть равнодушен к ее жизни. Вообще, что за суицидальные наклонности, психушка по ней плачет.

- Эй! - позвал, отворачиваясь от лобового стекла и дороги, подхватил прядь длинных волос, намеренно прикоснувшись пальцами к девичьей груди, скрытой пуховиком. Диана вздрогнула от моих рук, обернулась и настороженно отодвинулась, мягко высвободила волосы и заправила за ухо, видно, чтобы не прикасался. Только твой мудак может этим заниматься? Чуть не озвучил эту фразу вслух, Диана вовремя перебила желавшие сорваться с языка слова.

- Я не «эй»!

- А я не пустое место, так что будь добра отвечай. И что за суицидальные наклонности? Тебя на острове привязать ремнями к кровати? Ты — сумасшедшая? Психически больная?

- Вроде нормальная, - видел по глазам, как сразу обозлилась, руки перекрестила на груди и отвернулась. Еще губы недовольно всегда поджимала. Она даже злится мило. - Хотя очень странно, что после общения с тобой я еще в рассудке. Не волнуйся, я -- не твои безумные фанатки, которые бьют в туалетах и отрезают волосы. Я просто переела страха девочки, а она хотела прыгнуть. Покончить с собой - это слишком низко ДАЖЕ для Клеймённой.

- Вы опасны не только для людей, но и для себя.

То отворачивался от темной дороги, то поворачивался, мельком разглядывая девчонку.

- Я не выбирала кем родиться...

- Как и я, - перебил.

Я не выбирал свои гены. Мне под нос подсунули Клеймённую я и воспользовался возможностью изучить ее. С самого начала вел себя с ней предельно аккуратно, почти не срывался. Со мной тяжело и родственникам, и друзьям по одной простой причине — в лоб говорил всё, что думал. Не всем нравится правда.

Перед безмозглыми девочками, конечно, приходилось на некоторое время держать маску и молчать об их мозгах и других вещах, которые выводили из доброго настроя. Включал дежурную улыбку, рассказывал шутку, пару комплиментов и влюбленная дура в количестве одной штуки готова.

С Дианой ни один метод не сработал, дикарка чертова.

Всегда хотелось увидеть ее отклик, а она — железо, кремень. Как ты можешь быть такой равнодушной со мной? Опять сидит и молчит, хотелось ее растормошить, взять за шкирку и начать трясти, как плешивого котенка. Чтобы мяукать начала, а не молчала. Бесит. Ах...да... это из-за Твардовского. Одна фамилия, одно упоминание о нем, заставляли кипеть мозги. Температуру в салоне опускал все ниже, до семнадцати градусов дошел, а голова по-прежнему плохо работала. А Диана, странно, наоборот на завывания кондиционера сжималась.

Преодолев дорогу до леса — до входа в их замаскированный мир, остановились на обочине. Едва Диана предприняла попытку бегства, в очередной раз заблокировал двери. Но она проигнорировала меня, вновь бездушная статуя, которая молчала и обдавала холодом.

- Вопрос... - посмотрел на гневные, раздраженные в очередной раз глаза Дианы. Они у нее в половину лица, огромные и вечно укоряющие, выпивающие, пронизывающие.

- Вы создаете пары? В смысле, привязка у Клеймённых срабатывает? Вы запечатываетесь? - локоть поставил на свою дверцу, но смотрел на Диану, которая вдруг забеспокоилась, отвернулась, вцепилась в джинсы.

- Не волнуйся… - услышал глухой, равнодушный, как и всегда ответ. - Если ты про нас спрашиваешь, - Диана задумчиво посмотрела на окно, где скатывался мягкий снег по лобовому стеклу. - Нет. У нас с тобой привязки нет... Нет. Не получилось.

Что и требовалось доказать. Как интересно -- трахаешься с одним, потом сразу с другим. Как представил эту картину — как ей между ног Твардовский вводил член. Как в ее жаркое, мокрое лоно этот ублюдок проникал своим ЧЛЕНОМ! Как уебок раздвигал ей ноги и закидывал себе на плечи!

Блядь, УБИТЬ ее охота! Ударить! Размозжить! Она в кои-то веки подарила свое внимание и держалась, как обычно за ручку двери в попытке сбежать. Сбежать от меня к Твардовскому в объятия. Перед глазами поплыло от ярких кадров ее и Твардовского. А следующая возникшая мысль — озарение, (откуда же она могла быть уверена в «не привязке»), заставила пальцы сжаться в кулак. Громко хрустнули костяшки в возникшей тишине, а Диану звук заставил не понимающе нахмуриться.

- Ты что...- наигранную, опасную улыбку я смог изобразить и почти шепотом поинтересоваться. - Ты реально проверила? Ты трахнулась с ним и пппроверила?

Сбился на слове. Сбился, потерял данную с рождения способность изъясняться словами.

Диана резко отвернулась к лобовому стеклу, как нашкодившая малышка, которая играла в игрушку и сломала ее, а теперь боялась признаться в содеянном. Ох, сука я сломаю эту игрушку! Каждую косточку в его теле перебью!

- Нет, конечно... ничего такого. Тебя это вообще не касается, - слышал сквозь шум в голове. Словно вновь сотрясение мозга. Диана полностью сотрясла мозг. 

Врет, сука! Врет. Видел отчетливо по испуганным глазам, по мельтешащим рукам, по нервным движениям.

- Не касается? - прорычал, обхватывая пальцами тонкую кисть. Сжимая с силой, вероятно причиняя сильную боль - Блядство у Клеймённых в крови? Или ты одна, особенная?

В мыслях приостановил весь мат. Какая же ты грязная, Диана. Меня воротит от мысли, что кто-то вставлял в тебя член, что выгибалась под ним! Что стонала под ним!

Диана отвернулась, руку попыталась вырвать, но я не давал. Не отпускал, сдерживал, пододвигал наоборот к себе ближе, чтобы видеть предательское красивое лицо.

А она тихо зашептала, как в бреду, как молитву, отворачиваясь, волосами задевала наши скрепленные насильно руки:

- Я не желаю тебя слышать. Вообще не хочу тебя видеть. Жалею... -- голос ее звучал очень тихо, приходилось прислушиваться лишь бы не пропустить слова. - Жалею, что мы повстречались. О каждом моменте, связанном с тобой, жалею. Лучше бы нас никогда не было. Жалею, что ты увидел меня и запомнил, лучше бы обошел стороной. И в следующий раз дай засохнуть без эмоций. Не надо вести себя по-доброму. Будь самим собой. Клеймённая-Каратель, всё как положено!

Или я расслабил хватку, или она слишком резко дернула, но вырвалась, успела отворить дверцу и спрыгнуть в сугроб снега.

Я же выходил не спеша, давая Диане возможность убежать.

Меня еще никто таким идиотом не выставлял, Диана... я не дам тебе воссоединиться со своим любимым.

POV Диана

Нырнула в сугроб, увязла в нем по колено. Липкий снег тянул за ноги вниз и не давал быстро бежать прочь от дороги, от машины и от Гектора. Постепенно снег становился тверже и от этого передвигаться становилось легче. Бежала и бежала прочь от Гектора, от его близости, от боли, которая преследовала по пятам. С недавних пор она поселилась при одном упоминании клички «Гектор». Помнила из учебников Клеймённых Гектора-царевича жестокого убийцу, безжалостного, упивающегося кровью врагов. Битва -- его стихия, его руки — смерть, она кара свыше для своих врагов.

И этот Гектор стал для меня карой, наказанием за грехи, за глупость, за доверчивость, за веру в лучшее. За то, что даже в Карателе пыталась найти лучшее, отыскать укромный светлый уголок в его черной душе.

Все изменилось в жизни.

Я каждый день встаю и помню...

Я вижу малышей на острове, как они просыпаются, открывают сонные глаза и боятся попасться Карателям. Прячутся в кустах, когда мимо проходит высшая раса, инстинктивно избегают. Да, Каратели не бьют, не насилуют, но и не дают свободы, мы всегда помним, что находимся в клетке Острова наедине с надзирателями. С их плетками. И если попробуем сопротивляться, гнев Карателя не заставит ждать.