Шанхайское сияние - Юдина Елена - Страница 21

– Не дай Бог – это Зоя Ивановна. – подумала Аня, испытав облегчение, потому что ком горя и отчаяния превратился в злобу. – Что себе возомнила эта старушенция?!

Сделав над собой усилие Анна поднялась с порога и открыла дверь. Перед ней стояла запыхавшаяся Танька, с большим пакетом в руках. В пакете, что-то позвякивало, недвусмысленно намекая на цель визита.

– У вас лифт не работает. – Сказала подруга, отодвинув Аню с прохода, и не дав ей не слова сказать, отправилась на кухню, попутно зажигая перед собой такой невыносимый и слепящий свет. – Ты что в темноте-то сидишь? – Не дожидаясь ответа, она продолжила вероломно нарушать тягость одиночества Ани, расставляя на столе фужеры и опустошая принесенный с собою пакет. Так на столе оказалось два фужера, две бутылки вина, виноград и упаковка уже нарезанного сыра.

– Танюш, мне сейчас не до этого! – взмолилась Аня. – Я хотела одна побыть.

Подругу уже было не остановить, ловким движением руки вкрутила штопор и дернула пробку изо всей силы так, что капли красного вина вырвались наружу вместе с пробкой и испачкали Танину бежевую блузку. Не обращая на это никакого внимания, девушка наполнила бокал вином и поднесла его к губам Анны.

– Пей, – приказала она, заливая вино в рот подруги, – а теперь садись и поговорим. Мы же в России живем, нам не нужны психотерапевты, чтоб высказаться, у нас есть друзья. Я твой друг и буду с тобой до конца, я люблю тебя, несмотря ни на что. Ты мне как сестра! Я и маму твою очень люблю.

Услышав последние слова ком в горле Ани прорвался, страдание будто совершило взрыв внутри нее и так душившие изнутри слезы, потекли наружу, вымывая за собой все то, что было замолчано, спрятано, замаскировано всеми возможными защитными механизмами. Впервые за долгое время Аня почувствовала поддержку, плечо, которое все выдержит, человека, который примет и поймет ее такую, какая она есть. Татьяна обняла подругу, и та уткнулась ей в плечо, обрушая на нее весь водопад слез, которые скопились в девушке за это время. Так они сидели молча, в обнимку, не шелохнувшись долгое время.

– Танюш, разве моя мама заслужила такие страдания? – Анна наконец отпряла от подруги и, утирая слезы, посмотрела куда-то в пустоту. – Я ученый, я же все понимаю, но этого понять не могу…

– Если бы страдания получали бы только те, кто этого заслуживает, это мир был бы слишком идеальным. Ведь было бы здорово если маньякам и педофилам, например, возвращалась бы та боль, которую они причиняют. Тогда бы эти ублюдки побоялись бы совершать что-то подобное. Как светлее и чище был бы это мир. Но вы ведь еще не научились подсаживать наследственные заболевания людям, с генами склонности к преступлениям, не так ли?

– Ахаха, ну ты как скажешь! – Идея о подселении гена рака склонным к преступлениям несколько развеселила Аню, и она криво улыбнулась. – Во-первых такого гена и нет как такового, так называемый «ген воина» может привести к приступным наклонностям только в совокупности с другими факторами среды, но вообще идея хорошая.

Поняв, что подруга немного расслабилась Таня оглядела свою блузку. Следы от вина и подтеки от туши отражали собой весь трагизм ситуации, но все же оставить блузку в таком виде девушка не могла.

– Дай мне майку какую-нибудь чтоль, я свою блузу застираю, а то как мне домой-то в таком виде.

Татьяна встала и развела руками, продемонстрировав приятельнице свой запачканный наряд. Та усмехнулась и исчезла в недрах квартиры, через несколько минут вернувшись с домашним халатиком в руках.

– У меня останешься? Ты мне так нужна. – сказала Аня, жалобно посмотрев на подругу.

– Сейчас, только мужу позвоню, – понимающе ответила Таня, – ну и блузку застираю. Я быстро.

Аня снова осталась одна в комнате, пусть и на несколько минут, но все же наедине со своими тягостными мыслями. Разливая вино по бокалам, она снова предалась тягостной печали о будущей кончине матери, но теперь эта печаль не была такой черной. Сердце словно умылось слезами и горе стало более светлым, теперь Аня приняла это горе, словно смирилась с ним. Размышления прервала появившаяся на пороге Таня, переодетая в халат. По всему было видно, что девушка превратилась в одно большое понимающее и сострадающее ухо.

– Муж отпустил, – улыбнулась она, – так что я вся в твоем распоряжении.

– Эх, Танюш, как я мечтаю о том, чтобы у меня была машина времени. Ох, я бы вернулась в прошлое и осталась бы здесь сразу еще после нового года! Я хотя бы могла быть с ней рядом, в такое тяжелое время.

– Ничего себе ты загнула! Вы ученые совсем тронутые! Машину времени она захотела! – Таня нервно усмехнулась. – Ну я тогда пошла бы еще дальше и мою мамашу нашла бы и мозги ей там в самом начале вправила, чтоб она не пила и по мужикам не шлялась. Может тогда она бы больше обо мне заботилась и вложила бы в меня хоть что-то, ну хотя бы веру в себя. Хорошо хоть бабушка, царство ей небесное, взяла меня к себе, пропихнула внучку на самый дешевый и непопулярный бюджет в институте. А то ждал бы меня панель! Вот если бы мамаше вместо дурмана и развлечений были бы важны дети, возможно мы вместе с тобой гуляли бы по ночному Шанхаю, а днем изучали ДНК… Хотя, нет, у меня так и так на это мозгов не хватило бы.

– Ну это совсем далекое прошлое, кто бы тебя там послушал – буркнула Анна, – но тут ты права, всего не исправишь. И еще раз права в том, что я неблагодарная дочь. Мои родители столько в меня вложили, а я… Что я? Я сомневалась, что мне выбрать – карьеру в Китае или приехать к умирающей матери в последние ее дни. – Ком снова подкатил к горлу. – Мне хотелось выбрать первое, я почти выбрала… Права была Зоя Ивановна, я никчемная дочь! Серега вон – сын, а когда она ногу сломала, он все бросил, прилетел к ней, в туалет ее на руках носил… – Аня начала снова задыхаться от слез.

– Ну про то, что ты никчёмная дочь, я не говорила! – Татьяна постаралась встряхнуть подругу. – Зойка всегда была занудой, к тому же она из того типа родителей, которые детей своих рожают, чтоб те в старости им стакан воды поднесли. Она Серегу никогда от себя не отпускала, а парень ведь талантливый. Помнишь, он хотел в Америку по обмену? Так нет же, Зоя рогом встала, пропадет же милок! Женится еще там и бросит мамашу тут одну! Ну и добилась своего – сидит малый в пыльном офисе за копейки, живет со стервой, да еще и мать то ногу сломает, то сердце у нее, то пятая точка прихватит. Вот и оглаживает, и охаживает бедный Серега двух дур и начальника дебила. Зато Зоя на каждом праздничном застолье бьет себя в грудь какого великолепного она сына воспитала и какая она великая и мудрая женщина! Да, я не говорю, что если бы он уехал, то сто процентов добился бы успеха, но он жил бы своим умом, жил бы так как решил лично он. Твои же родители никогда в грудь себя не били, но какие при этом они умные люди и мудрые отец и мать! В седьмом классе тебя китайский отдали учить, сколько это им денег стоило, бессонных ночей, сколько бились и боролись они с тобой! Потом лучший институт, специальность перспективная…

– А я… – всхлипнула Аня.

– А ты хорошая дочь, потому что оправдала их ожидания! Потому что оправдала их ожидания, понимаешь!? Ты ведь знаешь два языка помимо родного, школа и институт с красным дипломом, стажировка в одном из самых успешных вузов Китая! Да ты столького добилась! А сколько еще добьёшься. Милая моя, если бы я тебя так не любила, я бы жутко ненавидела бы тебя за твои успехи! Ведь у тебя же еще и жених офигенный! – Захлебываясь от эмоций верещала Таня. – Кстати, о женихе! Показывай кольцо. И чего это я в халате, а ты до сих пор в водолазке сидишь? А ну снимай эту тряпицу, переодевайся в домашнее!

Не подозревая того, Таня так хорошо до этого говорившая и приводившая в порядок мысли подруги, вдруг вонзила два огромных ножа во временно переставшие кровоточить раны. Анна схватилась за шею и вскочив со стула отвернулась к окну. На этот раз она не всхлипывала, слезы просто катились из глаз, стекали по подбородку и разбивались о подоконник.