Баллада об Угнетателе (СИ) - Ра Юрий - Страница 47

— Взяли, но точно не на этот случай. Мы на ладье планировали разведку по реке пустить под парусом, а не это твоё рукоделие. Я бы даже сказал «рукоблудие».

Тишина в штабном шатре повисла ненадолго, аристократы меня уже давно знают, никто не ждет, что я сейчас обижусь и начну перчатками бросаться. Но интересно всем тем не менее стало. Да мне самому уже интересно, что я отвечу на такую эскападу.

— Вы, маркиз, поаккуратнее со словами. А то вспомнит кто, что я не лично к баркасам колёса прилаживал. Решит, что я всё войско заставляю рукоблудить ради собственного удовольствия. Слухи могут пойти нехорошие. С другой стороны, пуще прежнего нашего войска бояться будут…

— Один-один, ваше сиятельство! Так ему и надо, этому дер Булю! Маркиз, вам самому неужели неинтересно, поедут по земле лодки или не поедут?

— Понятно, что поедут. У графа кто поедет, тот полетит. Только зачем? И так же нормально. И господа, обратите внимание, как у нашего командующего загорелись глазки, когда я сказал слово «полетит»! Признавайся, Жорж, сам мечтаешь взлететь?

— Нафига мне это надо, самому летать? Разведку запущу, будет сверху неприятеля выглядывать, а потом с докладом на нас падать. Так удобнее, чем по лесу на пузе. Вона у меня оруженосец спит и видит, как летать научиться.

— А что я говорил! Наплачемся мы еще, он и нас в небо запустит! — И маркиз Седерик дер Буль вышел из шатра, картинно разведя руки. Робкое похихикивание опять сменилось тишиной, господа командиры так и не научились отличать шутки Жоржа дер Долинола от его распоряжений. Одно радовало в этой ситуации — прямая команда взлетать пока не поступила. Но некоторые для себя решили поспрошать шевалье Иоана на досуге, вдруг граф и в самом деле что-то такое задумал.

А я в это время сидел за столом, на котором была раскинута карта Иманта и страдал. Проклятая война не даёт расслабиться, отвлечься на что-то реально нужное и полезное лично мне и всему обществу. Да просто ничего не делать — и на это ведь нужно время. А тут война, и я уставший. И это не фигура речи. Первый порыв всех порвать, всем отомстить за смерть своей служанки прошел, осталась угрюмая злость. Злость на тех, кто послал Казначея по мою душу, и на всех прочих, кто мешает просто жить, спокойно и без постоянного превозмогания.

Через неполные сутки марша по Иманту мы уперлись в полноводный приток Коши, названия которому мы не знали. Конная разведка тут же доложила — мост правее, а рядом замок, по виду баронский. Вот и первая жертва войны нарисовалась. Мелкие хутора мы вообще не замечали, они сейчас буквально растворялись в нашем рейде, как кусочек сахара в стакане кипятка. У дружинников есть чёткое указание — не насильничать, не убивать. Команды не мародёрствовать я не давал, чай не мои земли, никакого внятного объяснения дать не получится. А тупо приказывать «нет, потому что нет» — это не наш метод. Если уж руководствоваться постулатами товарища Суворова, то манёвр каждому солдату нужно не только втолковывать, но и разъяснять.

Чтоб бойцы берега не теряли, я попросил командиров баталий довести до личного состава тот факт, что маркитанты за ними не пошли, значит хабар скидывать будет некому до самого возвращения. Вывод — брать у селян громоздкое и тяжёлое, а потом тащить это с собой не получится. Народ уже понял, что войска под моим командованием перемещаются в пространстве в два раза быстрее, чем обычно принято, за отставание я караю. Отсутствие большого обоза из «нестроевых» снабженцев, прачек, грелок и спекулянтов женским телом объясняется просто: они сначала струсили идти в рейд, а потом не смогли также лихо переправиться через быструю полноводную реку. И вообще, одно дело стоять в обороне или медленно следовать за катком наступающего войска, а гнать по вражеской территории, вцепившись в хвост экспедиционного корпуса — это совсем другая история.

Хотя есть у меня подозрения, что кто-то из этой братии завелся в войске. Самые смелые, жадные и безголовые коммерсанты, они как вши или блохи, избавиться от них можно только при условии целенаправленной и планомерной борьбы с паразитирующими насекомыми. Ну и ладно, никаких тайн маркитанты не знают, их сейчас никто не знает. Станет жарко, сами отвалятся, а уж живые или трупиками — мне не интересно, это не мои люди. Налоги платят через пень-колоду, при этом настоящих фискальных структур у меня нет, а в войске тем более. Максимум, что я организовал — публичную порку пары личностей, совсем уж нагло не платящих налоги со своих доходов, получаемых в войске. Само собой, что во время экзекуции над маркитантом стоял гвалт и смех, народ с удовольствием наблюдал за забавой, а вот шлюху жалели. Жалели, но язык не распускали, понимая, что их граф в своём праве. «Тебя секут, а ты не попадайся» — всем простолюдинам известна формула общения с властями.

По заведенной традиции штабной шатёр, он же трофейный шатёр в цветах старого графа Долинола путешествовал с нами. Я нарочно не стал заводить новый, чтоб все видели, помнили, ощущали — они служат под командой славного рыцаря, удачливого военачальника, грозного Угнетателя, взявшего на меч целое графство. Кстати да, по словам поживших вояк из числа командиров, целое графство в этом веке еще никто не захватывал своими силами. Короли, у тех случалось отобрать большой регион и отдать кому-то из своих подручных. Но чтоб вот так — прийти, взять, а потом получить из рук короля подтверждение своего права сильного — такого давно не было.

И опять это был единственный шатёр, все остальные, включая маркиза, баронов и даже графа, все мы ютимся в палатках, почти таких же, как у рядовых бойцов. Выучка позволяет не валандаться с разбивкой и сборами лагеря, специально сконструированные военные повозки, которые арбы, просто телеги, реквизированные в захваченных селениях — всё это позволяет моему войску оказываться там, где его не ждут. Я даже передки к пушкам к этому походу успел не только нарисовать, но и добился их изготовления. Оказалось, что если пушка опирается не на два колеса, а на четыре, она идёт гораздо легче, а боезапас, возимый непосредственно на ней, не оставляет шанса потерять снаряды во время быстрого развертывания или изнурительного марша. Вы не представляете, какая это грусть — прибыть к месту сражения и осознать, что весь боеприпас к артиллерии застрял в десяти милях на сломавшейся телеге.

А насчет бытовых удобств командиров — очень удобно быть живым, ради такого кайфа можно месячишко и потерпеть без скамьи, накрытой ковром. И без ковра, устилающего пол шатра тоже можно обойтись. А в повозке вместо лавки и ковра можно везти запас стрел и провианта. Еще одно отличие кампании этого года — в нормы снабжения мои командиры настояли ввести коэффициент добавки от разграбляемых селений и замков. Раз решено не стесняться, то часть продуктов для питания войска мы будем брать на корню. А всем селянам из разоренных деревень настойчиво рекомендуется брести в центральные провинции. Программа дезинформационных передач начала своё вещание. В головы подданых Иманта вбивалась мысль, что приграничные территории снова стали целью жадного и жестокого графа. Как минимум пару лет на этих землях будет идти война со всеми своими атрибутами. Всех, кто не покинет зону боевых действий, атрибут в извращенной форме, да не по разу, ограбят, обдерут и высушат как снятую беличью шкурку. Кто-то из благородных смотрит на мои действия с осуждением, но таких меньшинство. В массе своей аристократы не видят в таком ничего неестественного, война есть синоним грабежа, вернее инструмент владетельных синьоров навроде кистеня в руках разбойника из простолюдинов. Дер Буль достаточно хорошо изучил меня, он понимает, что всему есть причина.

— Граф, а зачем вам такая недобрая слава?

— Мне не слава нужна, а результат.

— Страх и ненависть? — Маркиз просёк, что у меня какие-то вполне конкретные и важные цели, но пока не может нащупать их. Вот и лезет с вопросами под шкуру.

— Да всё просто, Седерик. Пойдут беженцы по дорогам, запрудят их или хотя бы просто загрузят пути следования — у королевских баталий Георга возникнут проблемы с быстрым перемещением в нашу сторону. Опять же сам знаешь, никто больших запасов продовольствия с собой на войну не берет.