Ржевский 3 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 12

Пленный остаётся лежать на полу, при этом имеет такой вид, что смотреть страшно: как под броневик попал.

Жёстко его Мадина, ой, жёстко. А с другой стороны, и он на школьный двор к детям шёл не цветочки окучивать.

Хорошо, мы его там остановили.

— Какова была его задача? — пожимаю плечами (зачем изобретать велосипед). — Кому он подчиняется? Это для начала. Исходя из ответов на эти два пункта, построим следующее дерево вопросов.

— Если этим путём идти, будем час беседовать, — задумчиво возражает менталистка, пребывающая по инерции в размышлениях. — Тут не по классической методе надо. Дим, доставай свой блокнот!

Интересно, что она у него в мозгах такого увидела?

— Зачем?

— Записывай; боюсь, по памяти запутаешься.

— Внимательно слушаю, — блокнот так блокнот.

— В рейдерской компании менталиста Романова был заказ на твою землю.

— Не новость, пожалуй, — замечаю, старательно тем не менее фиксируя. — Но спасибо: я должен был сам догадаться. А кто заказчик? Барсуков-старший говорил, там целая очередь выстроилась?

— Очередь, видимо, в другом месте, поскольку у Романова именно на тебя только один пункт. Высшая Торговая Гильдия — что-то говорит название?

— Да не особо, — карандаш зависает над бумагой, добросовестно шевелю мозгами. — Знаю, что они в природе есть, не более того.

— У неё, как и у всякой гильдии, есть Совет, — продолжает Мадина. — В нём шесть голосов. Один из них, Воронцов, граф, тебя и заказал. Помнишь, ты про менталиста на перекрёстке рассказывал?

— Помню, такое забудешь пожалуй, — против воли зябко веду плечами.

— У него была прямая задача: под машину должен был шагнуть ты. — Наджиб подходит вплотную и, не мигая, смотрит мне в глаза. — Тебя должны были подловить на том перекрёстке на набережной, специалист тоже пятого ранга. Ментальное принуждение — и ты под первый попавшийся грузовик шагаешь. По своей воле, добровольно, на виду центра города. Ментальная закладка не доказывается, особенно задним числом, когда ты на том свете.

— Кажется, ты сейчас недоговорила, — внимательно смотрю на неё в ответ, мимика от меня не ускользает.

— У вас не доказывается, — нехотя добавляет подопечная. — У нас, если очень постараться и большие силы привлечь, — она хлопает себя по животу, — варианты были бы. Но не у вас, увы! — Наджиб словно выныривает из проруби, настолько шумно вздыхает.

— Пока всё понятно, — перечитываю свою скоропись. — Высшая Торговая Гильдия, граф Воронцов, заказ на меня рейдерской компании троюродного племянника императора. Последнего мы княгине Левашовой оставили, — в этом месте мне хочется материться.

Кто ж знал. Хотя, может, ещё получится обратно переиграть? Вдруг отдадут пленного обратно? Надо будет Левашовым как аврал закончится, позвонить.

Если же кончит того типа княгиня к этому моменту — тоже хорошо, рабочий вариант. Нет человека — нет проблемы.

— У меня, как у твоего партнёра, есть вопрос. — Шу неожиданно говорит мне «ты» по-русски.

До этого было лишь по-японски. Занятно.

Сигнал сближения личностей? Или что-то иное? Обдумать попозже, вдруг я ей как мужчина начал резко нравится.

— Какой вопрос?

— Помните второго графа Воронцова? Который Гвардии здешнего Наместника помогал на ювелира Самбура в молле наезжать? Почему у них фамилия одинаковая? У вас разве государевы люди имеют право на частный бизнес?

— А частный бизнес здесь причём? — я не менталист, следить за столькими осями логики не успеваю.

— Высшая Торговая Гильдия, — теперь плечами пожимает японка. — Мы, в смысле Мицубиси, тоже члены. В составе по определению только частные компании, серьёзная контора. Кое-что впереди вашего Престола может решать.

— Эти Воронцовы — одна фамилия, — поясняет Наджиб нам обоим. — Кстати, не то чтоб странность, но штука необычная. Я только сейчас поняла. Воронцовы дружные! Между собой не ссорятся! — она победоносно переводит взгляд с меня на азиатку.

— Молодец, — стараюсь вложить как можно больше позитива в голос.

Видно же, что девчонка похвалы хочет.

— Теперь бы понять, что в этом такого сверхъестественного, — вежливо намекаю на необходимость продолжения.

— Щ-щас по яйцам тресну, если будешь меня за дуру держать, — спокойно сообщает Наджиб. — И будет очень больно, ни один родовой бонус не поможет: там мышц нет, которые напрячь можно.

— Было непонятно в этом месте, — на всякий случай с опаской отодвигаюсь на два шага.

Теперь даже если бросится, вокруг стола успею убежать. Авось не поймает (с неё и по яйцам дать станется, сердцем чувствую).

— Меня раздражает, когда ты меня воспринимаешь как недоделанную ссыкуху-щеглуху, а себя — как великого профессионала с сорокалетним опытом. — Спокойно объясняет подопечная.

— А что поделать, если так оно и есть⁈ — вырывается у меня на автомате, кажется, вообще без участия мозга.

Чёрт побери. Язык мой — враг мой.

Впрочем, предупреждён — значит, вооружён: яйца прикрыть успеваю, а по пузу не считается, можно и перетерпеть.

— Давайте ближе к теме? — весело хихикает от двери Норимацу, которую, похоже, новость вообще не впечатляет. — А то нам скоро… А вы тут…

— Что сверхъестественного в нормальных отношениях между Воронцовыми? — спрашиваю, старательно нарезая круги вокруг стола.

Поскольку Наджиб результатом не удовлетворилась и зачем-то пытается подойти ко мне вплотную.

Обоснованно опасаюсь, не затем, зачем мне бы хотелось и было бы приятно. Эх-х.

— Нетипично это для вас, — сердито ворчит подопечная, наконец останавливаясь и прекращая меня преследовать, как маньячка.

— На свою семью посмотри? — предлагает она. — У вас с родным дедом сильно тёплые отношения?

— Нормальные, — отвечаю серьёзно. — Сейчас пойду его выручать, чего бы ни стоило. Какие бы риски ни были.

— Дим, не его ты пойдёшь выручать. — Она не отводит взгляда. — Ты бы любого в этом положении спасать бросился. Какие бы ни были риски. Я, конечно, не Далька, это она теорию лучше магистров знает, но тебя уже изучила: ты бы не только деда вытаскивать полез.

— Кого ещё?

— Любого на его месте.

— Думаешь? — а вот здесь я всерьёз задумываюсь.

Опасная она всё-таки личность, в хорошем смысле этого слова. Вдвойне неожиданно, когда кто-то в тебе лучше тебя самого разбирается.

— Уверена, — твёрдо заявляет подопечная. — Вспомни имя героя, который за три минуты спецгруппу моего Эмирата в ноль вывел?

— Я, что ли⁈

И японка, и Наджиб, не сговариваясь, обмениваются взглядами и начинают на ровном месте ржать.

— И что смешного? — бросаю им мужественно и уязвлённо. — Если что, ради тёлки с такими формами, — указываю на стати Мадины, — какой угодно гусар на что угодно способен! Уже молчу, на мою землю полезли — это вообще табу. У меня тоже есть мои границы личности, за которые заходить не позволено.

— Дим, себя не обманывай? — раздражённо перебивает менталистка, словно учительница несущего ересь первоклассника.

— Я искренне считал, что между нами что-то может получиться! — взрываюсь.

А и чёрт с ним. Откровенность, откровенность и ещё раз откровенность.

— Парень, если девушку под крыло взял, её кормить должен, поить, одевать-обувать, всем обеспечивать! — продолжаю. — Защищать тоже! Может, я тебя трахнуть планировал! Ради этого на всё шёл!

— Ты всех трахнуть хочешь. Ради всех, получается, и готов до края идти. — Наджиб поощряюще кивает и издевательски улыбается.

С таким лицом, что охота её стукнуть.

Тут же ей это в лоб и говорю.

— Дмитрий-сан, вы вполне могли отсидеться, ваша подопечная права, — замечает Норимацу. — Насчёт вашего родственника я с ней тоже согласна.

А теперь она на вы. Странно. Чем объяснить?

— Хотя по одной семье я бы обо всех людях выводов не делала, — добавляет японка.

— Э-э-э, — как бы так её осадить, чтобы хотя бы она не лезла, куда не просят.

— Я безмерно уважаю это твоё решение! — торопится вставить Шу. — Более того, оно полностью в нашем каноне! Но, боюсь, Наджиб права: ты бы вёл себя одинаково с любой девушкой на её месте.