Записки сумасшедшего анимешника, который переехал в Японию, стал мастером боевых искусств и решил пр - "Swfan" - Страница 67

Голос его был глубоким, бархатным, театральным.

— Заткнись! — раздался свистящий голос.

Краем глаза Коу заметил, как Волк поморщился и… испугался?

— Ох, прошу прощения, если я тебя оскорбил… Но пусть всё это… происшествие будет для тебя уроком, — сказал мужчина, качая головой. — Не стоит играть со своей добычей. Иной раз она умеет кусаться… — с этими словами он впервые приподнял голову и посмотрел на Коу. И тут же его пронзила горячечная дрожь. Словно внутри него до предела натянулась незримая струна напряжения.

Коу отпрянул и выставил перед собой кулаки.

Мужчина в чёрном шагнул вперёд.

Коу прищурился, хотел ударить, как вдруг весь мир накренился и…

— Ах… — вырвалось у него из груди.

Коу сморгнул.

Перед ним протянулось звёздное небо.

Вдруг, совершенно незаметно, он обнаружил себя в горизонтальном положении.

Всё произошло настолько стремительно и плавно, будто он был игрушкой, которую просто взяли и положили на землю. Коу немедленно попытался подняться, но не успел даже дёрнуться, как незримая сила снова придавила его к бетону. Он смог только самую малость приподнять свою голову, и тогда страшная буря загремела у него на сердце. Мария тоже лежала на земле. Вместе с ней, рядом, распласталась Кей. Никто из них не мог пошевелиться. Все они были прибиты, точно бабочки, которых прикрепляют на стену булавками…

— Стой! — крикнул Коу, когда мужчина в повязках стал возле Марии и наклонился. Последний словно не заметил его крика. Он протянул руку и подобрал своими чёрными пальцами крестик, который дрожащей рукой держала девушка. Осмотрел, покрутил.

— Как интересно… Волк, напомни, тебе правда не стыдно, что тебя одолели такой незначительной пародией на артефакт?

— Заткнись! Кх… — хрипя и приподнимаясь, ответил мальчишка. Коу посмотрел на него. Волк повернулся, глаза их встретились, и лицо мальчика приняло выражение бешеной ярости. Он быстро приблизился, занёс ногу и со всей силы пнул Коу по голове. Последовал хлопок, и грохот, боль, стук и вибрация сошлись воедино.

Несколько секунд он был не вполне уверен, это его собственная голова трещит и расплывается, или весь мир вдруг сделался мутным и неясным. Горячие струйки покатились у него из носа; когда они тронули его губы, Коу показалось, будто он целует раскалённую медь.

Затем его голову схватили за волосы и приподняли. Волк посмотрел прямо на него. Между их лицами были считанные сантиметры.

— Ты… — сказал он, и Коу, а вернее те крупицы его сознание, которые всё ещё находились в голове, а не там, далеко-далеко, вдруг отметил про себя, что губы мальчишки двигались очень механически, как будто он был огромной куклой. Из дырочки на месте носа разливалась кровь.

— Я буду убивать тебя медленно, — сказали губы. — Слышишь меня, ублюдок? Медленно! — он резко приподнял его голову и ударил о бетон. Перед глазами Коу замелькали искры.

Вдруг Волк выпрямился и неторопливо побрёл в другую сторону. Коу следил за ним, не в состоянии сосредоточиться и чувствуя полное оцепенение собственного сознания; вдруг он заметил чёрный сверток, лежавший перед мальчишкой… Нет, не свёрток. Это была…

И тут боль, а вместе с тем безмерна тревога захватили Коу. Мир немедленно прояснился. Он крикнул:

— Стой!

И в ту же секунду понял, какую страшную совершил ошибку. На лице Волка вдруг появилась ухмылка. Он приблизился к Марии, схватил её за волосы и приподнял. Девушка зажмурилась. Её бледное личико приняло болезненное выражение.

Коу стиснул зубы и напряг все свои силы, чтобы приподняться. Это было сложно. Безмерно. Мир кружится и вертелся, и казалось, что ему приходится одна за другой поднимать каждую свою мышцу; стоило ему хотя бы на секунду потерять сосредоточение, и всё его тело так и норовило выскользнуть из рук и распластаться на бетоне.

— С чего бы начать, — громко, с бешеной улыбкой на той пародии на лицо, которое у него осталось, тараторил Волк. — Вырвать нос? Язык? Или глаза? Что выбираешь? Даю тебя права выбора, мелкий ублюдок…

— Ты… Стой! Не трогай…

— Неправильный ответ. Значит глаза. Какой? Правый? Левый?

Мальчишка вытянул указательный и средний пальцы правой руки и занёс их перед лицом Марии.

К этому времени Коу уже не мог разобраться, что сильнее сотрясало его тело, — боль, тревога или бешеная, пенистая ярость, направленная на самого себя, на своё бессилие.

Он снова попытался приподняться, напряг все свои силы… И не смог. Словно маленькие тарелочки треснули в его коленях, Коу с грохотом рухнул на землю.

— Хе-хе-хе… Моей оболочке как раз не помешает новая пара глаз, — раздался язвительный голос, и вдруг…

— Волк. Стой.

—…Почему?

— Ты не должен их убивать, Волк!

Коу поморгал и с трудом, упираясь подбородком в бетон, приподнял голову.

Он снова увидел человека в чёрном. Теперь он стоял возле Волка, который всё ещё держал Марию за волосы. Улыбка исчезла. Мальчишка смотрел на своего соратника с явным раздражением, и в то же время сделать ничего не смел.

— Почему? — спросил Волк.

— Давай я расскажу тебе историю, Волк…

— Опять?

— Нет, эту историю ты ещё не слышал… Жил на свете рыбак, и однажды ему повезло поймать маленькую рыбку. Рыбак был голоден, безмерно, и всё же, понимая, что этой рыбёшки ему хватит на один укус, он не стал ещё жарить, но вместо этого прикрепил к своему крючку и снова бросил в море… И тогда он поймал огромную рыбу, с помощью которой смог прокормить себя, свою семью и всю свою деревню…

— И? Что это значит?

— Какое у тебя, однако, неметафоричное сознание… Суть в следующем. Мы с тобой — этот рыбак. Мы поймали маленькую рыбёшку. Если мы правильно разыграем свои карты, сможем словить рыбу намного более крупную… Чёрного дракона.

—…В смысле?

— Ты его знаешь, Волк. Он всегда был предельно сентиментальным представителем своего народа, с тех самых пор, как… Да, предельно сентиментальным. Помнишь, что он сделал, когда мы убили ту женщину?.. Ох, мою оболочку до сих пор пробивает дрожь!

— Ты предлагаешь их схватить, Жрец?

— Ты меня не слушаешь… Нет, Волк, нет. Я предлагаю их «не трогать». Отпустить.

— Ха?

— Сам подумай. Наш противник, страшный противник, которого ты всегда боялся… Нет, не нужно корчить лица. Признаюсь, если бы я спал, как это делают люди, и видел сны, как это делают люди, я бы время от времени просыпался в холодном поту, если бы потел, как это делают люди, при мысли о нём… Так вот, наш противник создал для самого себя слабое место.

Если мы схватим этих букашек сейчас, мы, возможно, сможем его выманить. А может и нет. Но если мы оставим его с ними, если мы позволим ему ещё больше к ним привыкнуть. Если мы нападём, когда все они будут вместе, и он, следуя зову своего сердца, не успев подумать, ибо люди не всегда успевают думать во время битвы, бросится им на помощь, тогда… Хе… Хе-хе-хе…

— Хм… Ну ладно.

Волк задумчиво опустил голову, затем кивнул. Хватка, которой он держал Марию за волосы, расслабилась, и девушка скользнула на землю.

— Вот и отлично. Тогда пошли. Следует подлатать твою материальную оболочку, пока она совсем не рассыпалась, — сказал мужчина в чёрном, плавным движением поднимаясь на парапет и чёрной фигурой, словно вырезом в пространстве, замирая на фоне холодного, сероватого, освещённого городскими огнями неба.

— Сам знаю, — раздражённо ответил Волк, после чего бросил последний взгляд прямо на Коу. — Ещё встретимся, мелкий ублюдок. В следующий раз я скормлю тебе твои собственные кишки.

— Какой страшный образ! — наигранно крикнул мужчина в чёрном.

— Заткнись, — ответил ему Волк, поднялся на парапет и шагнул в пустоту.

Мужчина покачал головой, поклонился, как актёр театра, когда падает занавес, и со словами:

— Аривидерчи!.. — исчез.

Дул ветер.

На рубашке Коу поднималась белые рябь.

Некоторое время он сидел неподвижно на грубом бетоне, не в состоянии сдвинуть ни своё тело, ни свою неподъёмную, как валун, мысль.