Усадьба леди Анны (СИ) - Ром Полина - Страница 10

После небольшой паузы последовал вопрос:

-- Я остолоп? – Максимилиан улыбался, и принц понял, что победил. Он улыбнулся брату в ответ:

-- Немного есть, господин герцог! Подумай сейчас, Макс, куда ты отправишь жену, как организовать переезд и прочее. Ей необходимо выделить сопровождение и некий пенсион на проживание. Заметь, тебе не нужно будет тратиться на драгоценности и придворные туалеты! А это совсем немаленькие суммы. Денежное довольствие тоже может быть вполне скромным.

-- Это хорошо. Мама последнее время несколько расточительна…

Принц поморщился: он недолюбливал вдовствующую графиню. Были несколько мелких моментов, когда он замечал за дамой излишнее властолюбие, жадность и жесткость, переходящую в жестокость. Благо, что его величество после рождения Макса остыл к графине, и им с братом не пришлось расти под ее руководством. Отец очень тщательно подбирал для них гувернеров, учителей и воспитателей.

Впрочем, внешне его высочество всегда был с этой дамой вежлив, так же, как и сам король-отец. И слава Всевышнему, что после смерти родами королевы-матери, Филипп XI не решился и на повторный брак, и не наплодил бастардов.

Две старшие сестры наследного принца давно были замужем, и прямых претендентов на трон больше не существовало. Это, конечно, большое удобство для Луи-Филиппа, но и большой риск: отравить его уже пытались. Именно поэтому принц сделал все возможное, чтобы Максимилиан не наглупил. Верные друзья нужны даже будущим королям.

Сегодняшним вечером его высочество был доволен. Макс далеко не глуп, просто еще слишком молод и горяч. Принц очень надеялся, что со временем это пройдет – брата он искренне любил.

_____________________________

*апанаж -- круп­ное зе­млевла­де­ние или денежное со­дер­жа­ние, пре­дос­тав­ляв­шее­ся во Фран­ции и других мо­нар­хи­ях не­ко­ро­но­ван­ным чле­нам ко­ро­лев­ской се­мьи по­жиз­нен­но. Апанаж возвращался в королевскую казну только если отсутствовали наследники мужского пола, и эта ветвь рода увядала окончательно.

Помощь Бертины невозможно было переоценить, хотя сам разговор дался не так и просто. Разумеется, правду сказать Анна не могла и потому ссылалась на потерю памяти, как и положено приличной попаданке. Первое время Бертина держала себя очень настороженно, старалась не смотреть в глаза и отвечала весьма формально. Чуть позднее, поняв, что с юной донной действительно что-то не так, испугалась и предложила пригласить лекаря.

Разумеется, никакой местный лекарь Анне был не нужен. Немного подумав, она произнесла фразу, которая и стала поворотной в беседе.

-- Мне нужна личная горничная, Бертина. Твоя сменщица не так и плоха, но я предпочла бы иметь рядом одного человека. Конечно, если ты не хочешь…

Бертина хотела, даже очень. Поняв это по ее лицу, Анна продолжила:

-- Я даже не знаю, к кому обратится, чтобы добиться твоего назначения. Конечно, мне должна будет помочь моя личная горничная, но если нет… Что ж, я обращусь за помощью к своей компаньонке, донне Мариэтте. Думаю, она не откажет мне в советах.

В общем, разговор наладился, и за эту ночь Анна узнала столько, сколько смогла запомнить. Конечно, сведения были обрывочные, но каждое из них добавляло к картине мира небольшой, но плотный штришок.

Обращаться по поводу смены прислуги, да и вообще по любому бытовому поводу действительно стоило к донне Мариэтте. Именно у этой почтенной донны находился кошелек, где хранились деньги самой Анны. Оттуда из кошелька оплачивались туалеты и драгоценности. Оттуда брали деньги для раздачи милостыни и на прочую благотворительность.

А вот проживание во дворце было бесплатным. Отопление и еду поставлял герцог. Ему же пришлось содержать фрейлин, мастера красоты и куафера. Да, Альфонсио де Веласко был богат, так как после смерти отца Анны получил и герцогский титул, и майоратные земли. А также в нагрузку ко всему этому двух племянниц с закрепленным приданым. Дядюшка был этим крайне недоволен, но этикета ради отказать двум осиротевшим девушкам не мог: это вызвало бы дурные толки при дворе. Новый герцог был довольно скуп и выше всего в мире чтил этикет и Святую Церковь.

Анна быстро сообразила, что толстячок из тех людей, для кого самое важное в жизни это знаменитое: «что люди скажут!».

Старшую сестру, донну Изабеллу, планировали отдать за франкийского герцога. Теперь туда же отдадут Анну, вручив приданое покойной сестры: богатые серебряные рудники на спорных территориях.

«В общем-то, это я и так уже знаю. Интересно, а кроме рудников хоть что-то полагается мне лично?»

К сожалению, этого Бертина не знала. Зато довольно много рассказала о дворцовых нравах и правилах. Анна, переосмысливая информацию, все больше начинала паниковать.

Существовал очень четкий распорядок дня, которого обязаны были придерживаться все живущие здесь: как господа, так и слуги. Святая святых – некая табель о рангах. Таковая существовала даже среди прислуги, и придерживались ее очень строго.

Прислугу кормили по-разному и даже в разных помещениях. Старшие: экономка, дворецкий, мажордом, старший кухмистер и личная горничная герцогини вместе с личным лакеем герцога питались отдельно в специальной комнате. У всех у них были собственные слуги.

Те, кто рангом пониже: простые горничные, старший конюх, швеи и лакеи, питались на кухне. Для них накрывали общий большой стол, и их обслуживал кто-то из учеников, недавно принятых на работу, или, что бывало чаще, самая провинившаяся горничная, которая потом перекусывала остатками где-то в углу.

Повара питались отдельно от всех, чаще всего небольшими группами, и, хотя их не обслуживали за столом, ели зачастую не хуже господ. Служителей конюшни, всяких там конюхов-грумов в дом и вовсе не пускали. Таким выносили еду на улицу. Там же вместе с ними перекусывал и садовник с помощниками.

Ели строго по часам. Если опоздать к обеду, можно и вовсе было остаться голодной.

-- Ежели кто из господ задержит, например, то и все… Тут уж как экономка решит.

-- Ты часто голодной остаешься?

-- Господь миловал… -- Бертина снова перекрестилась. -- Ну, бывает раз или два в месяц. Но я старательная! А ежели вы меня в личные горничные возьмете…

Сама Бертина уже шесть лет служит в штате герцогини. Ну, то есть два последних года в штате герцогини, а раньше-то госпожа Тересия была просто маркизой. И вот тут Анна выяснила, чем же так привлекла Бертину служба во дворце.

-- … и как ее Святая Инквизиция забрала, так только на костре ее потом и увидели… Она сама уже и ходить не могла, ее два помощника палача с телеги волоком сняли… -- горничная вытирала слезы, а у Анны мурашки бежали по коже. Это ведь все реальность, а не сказка. Здесь людей сжигают…