Герцогиня. Ветер судьбы - Красовская Марианна - Страница 5

– Герцогиня, вы говорили, что росли в монастыре, – неожиданно заговорил со мной Арман. – Но в каком? Почему вы прибыли морем и в сопровождении, простите, туземца? Давно ли у нас на Ильенских Островах стали строить монастыри?

Я замялась. Разумеется, у меня была легенда, но именно ему мне врать не хотелось.

– Молчите… Вам следовало подготовиться более тщательно!

– Простите, – я опустила голову. – Вы правы… но я так надеялась на благосклонность его величества и его помощь! Вы ведь понимаете, что я сирота. Мои родители погибли в восстании, но они умерли за Вазилевса. Мне не было и двух лет, как я осталась одна на целом свете… Что я могу вам сказать относительно моего прошлого?

– Ох, прекратите этот цирк, – раздражённо махнул рукой Арман. – Игра прекрасная, но я не из тех, кто ведётся на слезные сказочки. Вы отлично держитесь в седле, у вас добротная одежда и прекрасные манеры. Если вы и жили на Островах, то с гувернанткой и учителями. А скорее всего, за вами присматривал кто-то из местной знати. Чья вы протеже, герцогиня? Что вкладывали в вашу хорошенькую головку? Чья вы марионетка?

– Вы что-то придумываете себе, – раздражённо оборвала я не в меру проницательного графа. – Вы ещё скажите, что я выросла в Ниххоне с вашей сбежавшей из страны тетушкой!

– А что, это похоже на правду, – усмехнулся Арман. – Только бывшая графиня Эва Волорье слишком безответственна для такого сложного плана. Не хотите говорить – ваше право. Просто будьте более убедительны в своих придумках!

Я поджала губы, отворачиваясь и пряча улыбку. Мужчины! До чего ж с ними просто! Теперь он считает, что умнее меня. Пусть. Это мне на пользу.

– Обратите внимание на пригороды, герцогиня, – светским тоном заговорил граф. – Здесь нынче модно растить фруктовые сады. Вы прибыли к нам в самое прекрасное время: середину весны. Цветёт вишня, груша, слива, яблоня, абрикос. Чуть дальше, в полях, выращивают виноград и айву. Ранолевс славится своими фруктовыми винами и вареньем.

– Удивительная красота! – согласилась я, оглядывая белоснежные деревья.

В Ниххоне любят сакуру. Там она везде. Её цветы нежно-розовые. Ниххон сейчас утопает в розовом кружеве. Ранолевс же – словно невеста, весь в белом.

– Когда поедем по центральной улице, вы увидите каменные дома. Так вот, раньше они были двухэтажными, но столица так стремительно растёт и богатеет, что на каменные дома, где фундамент позволяет, надстраивают третий и иногда даже четвёртый этаж. Кстати, по центральной улице не ездят большие кареты и торговые повозки. Скоро вообще любой частный транспорт запретят.

– Как же ездить людям?

– Градоначальник предлагает пустить конку. Это правильно – улица довольно узкая, самая старая в городе. Расширить её невозможно: дома здесь – почти произведение искусства. Немало улиц в последние годы было перестроено, полностью снесены и построены заново восточный и рыбный рынки… впрочем, вам это неинтересно.

– Отчего же, – я с горящими глазами оглядывалась вокруг. – Очень интересно! Я так понимаю, король у нас правит мудро?

– На удивление да, – кивнул граф. – Но градоначальник здесь – герцог Шатиньон. Народ вначале очень возмущался его солдафонским манерам, ведь он – бывший генерал армии. Да и за дело Шатиньон взялся очень рьяно, начал с разрушения городского парка, признаться, весьма запущенного. Зато теперь парк – настоящая гордость столицы.

– Но он же старый! – удивленно воскликнула я, рассматривая дома и пытаясь угадать, какой из них раньше имел меньше этажей.

– Кто, парк? Ах, Шатиньон! Ну да, ему за семьдесят. Но он бодр и полон сил.

Столица Ранолевса куда больше любого ниххонского города. Это впечатляет. А еще здесь очень чисто, много деревьев и люди гораздо приличнее, чем в порту. И много женщин с корзинами, одетых примерно одинаково: в широкие юбки до щиколотки, блузки и жилеты либо фартуки. Город, где женщина чувствует себя в безопасности без сопровождения – прекрасный город, я думаю. В Ниххоне не везде так. Простолюдинки ещё могут ходить в одиночку, но красивая молодая женщина в богатом кимоно рискует быть жертвой грабителя или насильника.

– Ваш слуга говорит на нашем языке? – небрежно спрашивает Арман.

– Макеши говорит на пяти языках и двенадцати диалектах, – насмешливо улыбаюсь я. – А еще он умеет убивать людей.

– Хм, впечатляет, – уважительно кивает Арман. – А по нему и не скажешь.

Я виновато кошусь на своего темнокожего спутника, про себя проклиная свой длинный язык. Зачем я об этом вообще заговорила? Потому что совершенно очарована этим грубияном, вот. Сама не понимаю, отчего меня так к нему тянет!

Мы едем медленно, спокойно – а тут по-другому и нельзя. Столько людей! Нужно внимательно следить, чтобы под копыта коня никто не попал. Едем близко, Арман порой даже касается меня ногой, и внутри у меня всё трепещет. И это я ещё с ним не спала… а что же будет в постели? Не рассматривать его в этом качестве я уже не могу. Боже, я даже знаю, какой у него член, как пахнет его кожа и какие у него умелые пальцы.

Покосилась на невозмутимое лицо Волорье и заерзала в седле.

– Послушайте, граф, а может, мне стоит сначала заехать к герцогине Шатиньон? Они были дружны с моей матерью. Переодеться, умыться с дороги…

– Герцогиня, как вам будет угодно. Но если действительно спрашиваете совета – его величество оценит ваше рвение и ваш вид несмотря на некоторую помятость.

Я кивнула.

– Тогда все же во дворец.

===

Отчего-то мне казалось, что я ему не нравлюсь: не королю, а Арману Волорье. Не понимаю, почему. Я красивая, молодая, образованная. А он точно может с женщинами, я это проверила.

Король же встретил меня на удивление благосклонно. Узнав, что я прибыла в Ранолевс, он немедленно меня принял, отложив все свои королевские дела, поцеловал мне руку и даже не поморщился, ощутив запах конского пота и разглядев рыжие лошадиные шерстинки на юбке.

– Герцогиня! Ива! Вы необычайно похожи на мать! – заявил его величество, жестом отпуская доставившего меня в королевскую приёмную Волорье. – Такая же изящная и миниатюрная! И кудри…

Хм, это я здесь кажусь миниатюрной. А в Ниххоне я не выделялась ростом среди девушек. Там не много высоких женщин. А здесь я уже сама себе кажусь куклой.

– Я не помню свою мать, ваше величество, – опустила я ресницы. – Но мне не раз говорили, что я пошла в неё. От отца у меня только светлые глаза.

– Да, это так. Говорили ли тебе, что я любил твою мать? Она погибла так нелепо… я её не уберег.

В голосе короля неподдельная скорбь. Наверное, он сам себя убедил в этом. Но я-то знаю всю эту историю с другой стороны. А еще знаю, что Вазилевс женился спустя три месяца после коронации и через год у него уже был наследник. Была ли там любовь?

– Я рад, что вы вернулись домой, Ива. Поверьте, я сделаю все, чтобы возродить славный род Шанторов.

– Боюсь, ваше величество, что вам не придётся в этом участвовать, – дерзко ответила я, улыбаясь.

– Как знать, прекрасная, – заулыбался Вазилевс. – Ваша мать легко могла вскружить голову любому мужчине, даже королю.

Я внимательно оглядела его величество. Он хорош собой, тут не поспоришь. Каштановые, чуть тронутые сединой волосы, мягкая улыбка, лукавые глаза. Он из тех мужчин, которые, как вино – с каждым годом становятся только лучше. Ровный нос, белые зубы, загорелая кожа, изящные руки. В Ниххоне считается разумным, когда зрелый мужчина берет себе в жены или в наложницы юную деву. Так что никакого смущения или негодования я от намёка короля не испытала.

Вот только маленький нюанс. Я не готова становиться любовницей мужчины, который когда-то спал с моей матерью. Как-то это противоестественно.

– Ах, ваше величество, – взмахнула ресницами я. – Но мне сначала нужно найти себе мужа. Сами понимаете, не каждый мужчина рискнет ухаживать за девушкой, удостоенной вашей благосклонностью. А рожать дитя вне брака… такое прощается крестьянам, а не герцогам!