История шрамов (СИ) - Север Кая - Страница 36

Допив к этому времени свое пиво, я могла себе позволить снова лечь у него под боком, аккуратно, чтобы не задеть раненое плечо. Альку явно нравилось говорить о сестре. Как и обо всем, похоже, что касалось спокойных дней его семейства. Он не сказал мне ровным счетом ничего — в его словах правды о человеке было немного, и понять ничего о Тсаре было невозможно, но я уверена — спроси Алька о себе, и он расскажет такие же общие факты, не углубляясь в суть. Но то, КАК он о ней говорил... Как неуловимо улыбался одними уголками глаз или наоборот незаметно хумрился, когда снова заводил речь про деда — мне говорило это само по себе о многом.

У них были по-своему близкие отношения. Это можно было понять еще по тому, что Альк звонил ей каждый раз. И как менялся после этих разговоров. Похоже, для него и впрямь было самым правильным решением ехать именно к ней. Тсара не допустит того, чтобы Альк занимался самоуничтожением. Судя по всему.

Отвлекшись на собственные мысли, я и сама не заметила, как приподняла руку и погладила Алька по щеке.

— Тебе идет, — совершенно не отслеживая, что делаю и что говорю, тихо сказала я.

Не знаю даже, что я имела в виду — его пробившуюся за несколько дней щетину на лице или расслабленную полуулыбку, что на нем то и дело возникала. Скорее, и то, и другое. И что в этом моменте, открывшийся мне, доверивший свои потаенные мысли, такой близкий — он был и вправду потрясающим. Очень родным и уютным.

Альк перехватил мою руку за запястье, практически не позволив дотронуться до своего лица. На мгновение нахмурившись, он тут же расслабился и даже как-то лукаво прищурился.

— Ты так хочешь меня завалить? – усмехнулся он, отпуская мою руку.

Мне пришлось несколько нервно сглотнуть и невольно отстраниться. Я не совсем понимала, к чему Альк ведет. Впрочем, если подключить логику, догадаться не трудно. “Завалить”... Какой же он все-таки вредный, несносный, отвратительный кретин.

И самое обидное в этом то, что он, похоже, и впрямь не видит моих искренних и светлых порывов по отношению к нему. Я не понимала, почему — то ли оттого, что ему плевать, что я в своей голове постоянно отметала, то ли потому что не верил мне.

Ну что же, парень, сегодня же вечер твоих ответов на мои вопросы. А ты достаточно пьян, чтобы я поняла, будешь ты мне врать или нет.

Сглатывая подобравшиеся к горлу слезы обиды от его хлестких слов, я абсолютно серьезно проговорила:

— Ты хочешь снова оттолкнуть меня, верно? Объясни, почему ты это делаешь?

Альк лишь устало прикрыл глаза и откинулся на подушку.

— Секс без отношений — это бред. Если нет эмоциональной привязки, то зачем телесная близость. А отношения ведут к той же эмоциональной привязке, которая обрывается очень тяжело и больно. У меня было достаточно таких обрывов, чтобы понимать все последствия подобного и обходить их стороной.

Я снова вздрогнула, когда он прямо заговорил о... мягко скажем, неприятной мне теме. "Телесная близость". Где он вообще выражений так понахватался?

— О, так ты спрашивал серьезно, — мрачно усмехнулась я, даже не зная, как реагировать. Боже, Альк — такой Альк... И, что самое ужасное, на него даже обижаться и злиться бесполезно. И потому, вздохнув, я снова придвинулась к нему ближе, снова облокачиваясь на плечо.

— Не знаю, вспомнишь ли ты на завтра мои слова или нет, но так даже лучше. Ты — моя единственная опора сейчас, — хоть я и пыталась говорить отстраненно и с усмешкой в голове, голос все равно предательски дрогнул, — Мой друг... Единственный мужчина, которому я когда-либо так доверяла. Ты мне нужен. И мне не все равно, что у тебя на душе и на сердце. Понимаешь? — я даже приподняла голову, чтобы снова посмотреть ему в лицо. — Называй это как хочешь, привязки, или отношения, или еще куча этих твоих дурацких слов... Но мне не все равно. Вот что я хочу тебе показать, когда я рядом. А не... Все эти твои предположения насчет... В общем, ты понял.

— Зачем тогда поцелуи, если я твой друг и опора? — Альк хитро прищурился, — У меня просто не совсем в голове это складывается. Тебе ведь явно неприятна телесная близость. Но при этом ты позволяешь её со своей стороны, когда пожелаешь. Но стоит тронуть тебя, как ты сжимаешься в комок. Так как у тебя это работает?

Это, безусловно, было очень тяжело. Но в то же время, начав говорить о таких сложных вещах, как наши чувства, перешагнув за границу дозволенного, мне словно дышать стало как-то внутренне легче.

И даже каверзные вопросы Алька даже не вызывали больше такого возмущения.

— Потому что мне тяжело, Альк, — прямо и серьезно ответила ему я. — Но я стараюсь это преодолеть. Ты вызываешь во мне желание это преодолевать. Почему ты думаешь, что нельзя быть и другом, и опорой, и парнем? — я уже начинала чувствовать, как явно сбалтываю лишнее, отчего заливаюсь невольно краской, но плевать. Как говорится, "горит сарай, гори и хата". — Я делаю так, как чувствую. Без каких-либо потаенных желаний, намеков и задних мыслей. И не знаю, как еще тебе это объяснить.

Я успела лишь увидеть, как Альк усмехнулся, да потянулся к тумбе, чтобы отставить бутылку. А после… Одним быстрым и неуловимым движением перехватил меня за талию, переворачивая на спину и вжимая в кровать.

Я даже о том, что у него больная рука, не успела подумать. Гребанный алкоголь…

— То есть, говоря обо всех этих отношениях ты готова и на что-то подобное? -- все так же хитро промурлыкал он мне в лицо, склоняясь близко-близко.

Разумеется, в первую же секунду в моей душе поднялось единственное знакомое мне чувство в таких ситуациях — дикой паники, но я, сцепив зубы, постаралась его побороть.

— Знаешь ли, я не готов постоянно ждать только твоих прикосновений. Я люблю быть единоличным собственником во всех смыслах, — с этими словами он прикоснулся к моим волосам, заправляя прядь волос за ухо.

Совсем как тогда. В первые мгновения нашего знакомства. Когда он пытался меня запугать, интуитивно давя на самое больное… Нет уж. Это Альк. Посмотри в его лицо, Ванда. В эти знакомые желтые глаза, которые тебе улыбаются.

Он не причинит тебе вреда. Никогда. Отнюдь — он защищает тебя ото зла, которое таится за каждым углом. Даже от самой себя.

От этих мыслей я тут же расслабилась, стараясь выровнять дыхание и не отводить взгляда от лица парня. И в ту же секунду испытала нечто иное. Совершенно незнакомое. То, что до этого мысленно называлось мной "энергия" Алька — теперь снова накрыло меня с головой, перемешиваясь с волной жара, охватившей все мое тело и снова заставляющей щеки гореть.

Я не знала, что это за чувство, но могла сказать точно, что мне определенно нравилось, что он так на меня смотрел. И трогал мои волосы, будучи настолько близко, что я слышала его дыхание, пропитанное насквозь алкоголем.

— Если я тоже буду этого хотеть, — наивно и открыто ответила я. Глупо, конечно, словно можно было вообразить, что Альк вообще способен к принуждению в таких вопросах. — А ты... — с этими словами я потянулась рукой, которая была ближе к нему, чтобы снова прикоснуться к его щеке. — Мне даже это нравится. Потому что это ты.

Неожиданно для меня Альк в ответ лишь бессвязно что-то промычал и скатился с меня на бок.

— Нет, так не интересно. Ты должна была как обычно сжаться, постараться отпихнуть меня, все дела. Что же переменилось?

Кто бы мог подумать. С Алька сталось даже подшучивать столь наглым образом над предметом моей психологической травмы. Какая прелесть. 

Встав с кровати, он нетвердой походкой направился в душ. А я села на кровати, обхватив колени и стараясь обдумать то, что только что произошло.

Я точно знала, что не злилась на Алька.. Не знаю, что он мог сделать или сказать теперь такого, чтобы всерьез меня разозлить или обидеть. Особенно после сегодняшнего откровенного разговора. Разумеется, я знала, на что иду, доверяя и открываясь ему — да, он, похоже, самый вредный и несносный парень на свете, но мне отчего-то было все равно.