История любовницы короля (СИ) - Эфф Юлия - Страница 19

По дороге сир Брис задержал нас с Райаном и вручил мне свёрнутый лист с печатью:

— Амели тебе передала письмо. И да, на этот раз я ничего не забыл, подарки для слуг со мной.

Одного-единственного гостя было кому развлекать, я же схватила письмо и ушла прочитать его в оранжерею госпожи, чтобы явственней слышать её голос в своей душе.

Вот содержание её письма, как я помнюж спустя годы:

«Милая моя, хорошая Ана! Сегодня моё сердце готово было разорваться от ужасного откровения Бриса. Ты щадила мои чувства, не рассказывая о том, как тебе тяжело, и обо всех испытаниях, что пришлось тебе вынести, начиная с первого твоего дня в нашей семье.

Невозможно залечить до конца душевную рану, но я надеюсь, что моя маленькая помощь в восстановлении и укреплении твоей репутации станет тем самым бальзамом, лечащим невидимые шрамы. Сразу, как только Брис уедет, я отправлюсь к Парсалиям и доложу об истинной причине увольнения и наложения чёрной печати на часть их прислуги…»

Здесь я остановилась. Если бы госпожа спросила меня, предпочитаю ли я забыть ту историю с Иштваном и Леей или мстить, выбрала бы забвение. Напоминание госпожи полоснуло по моему сердцу и захотелось плакать.

«…Никто не смеет обижать мою маленькую храбрую Ану…»

Я улыбнулась сквозь слёзы. Дальше шло напоминание о подарках госпожи, она надеялась, что красивые вещи смогут хотя бы немного загладить её вину как человека, втянувшего меня в скверную историю. И в качестве ещё одного утешения, чтобы я знала: мои жертвы не напрасны, госпожа и её двухмесячный малыш во чреве прекрасно себя чувствуют. Это было главное. Я успокоилась и продолжила читать более хладнокровно.

«Я с интересом слушала Бриса о ваших гостях, которых вам и тебе, я надеюсь, послало провидение, чтобы прояснить запутанную историю с твоей способностью сохранять магию. Надеюсь, что Его высочество, который в наших кругах считается мудрым человеком и по праву истинным наследником Его величества, поможет тебе справиться.

Что касается моей магии и того, что Брис назвал «начальной цепью для Аны», то я искренне прошу у тебя прощения, если сделала что-то неправильно. Моя подруга, госпожа Парсалия, дала мне несколько неоценимых советов и предупреждений, но сейчас могу сказать с открытым сердцем, я не воспользовалась ни одним её сомнительным советом. По секрету могу поделиться с тобой (ведь ты всегда меня понимала, Ана!), был страх, что мой муж увлечётся тобой, как это было у сира Парсалия с его лумеркой Йарой. Я понадеялась, что наши с тобой дружеские отношения окажутся крепким залогом защиты моей семьи…»

Теперь я могла спокойно написать госпоже ответ и снять с её души груз сомнений. Открытие Его высочества, моя эмпатоморфия и стала той самой первой цепью, которую подозревали мои мужчины. И всё же следующие строки окончательно обеляли мою госпожу.

«… Я дала себе слово, что расскажу тебе эту историю позже, когда случится долгожданная радость. Однако последние события вынуждают меня сделать это раньше.

Когда после долгих бесед с госпожой Парсалией в моей голове окончательно утвердился план найти подходящую лумерку, и прежде чем согласиться на предложение нанять Йару, я решила обратиться к нашему Ирминсулю, гаранту света Владычицы.

Голоса Владычицы дали мне неоднозначный совет, который понять я не могла долгое время. Рассказать об этом не могу: всё, что происходит под Ирминсулем, остаётся под ним*.

Могу сказать лишь одно. Когда я впервые увидела тебя там, на рынке, чистящую синюю рыбу, меня будто озарило. И слова твоей матери помогли словам Ирминсуля сложиться в ясную картину. Поэтому, да, твоя судьба оказалась причудливо сплетена с нашей семьей, и я верю, что получившаяся связь, на самом деле, не твоё проклятие, а наша общая радость и бесценный дар Владычицы…».

Я сидела, ошарашенная этой новостью и чувствуя мурашки, щекочущие всё моё тело. Простой договор для наёмницы-лумерки вдруг приобрёл совершенно иной смысл. Поэтому я прекрасно поняла намёк госпожи в следующих строках. Она писала, будто Райан так же обратился к ней с просьбой заменить меня на Йару или другую лумерку. Госпожа ему не дала определённого ответа, попросив для начала обратиться ко мне. Мне же было сказано так:

«Я уверена, милая Ана, что ты примешь правильное решение, а я соглашусь с тобой в любом случае. Ты уже мне дала надежду и уверенность в том, что я всё сделала правильно…»

Какой здесь мог быть ответ для Райана? Конечно, моё сердце забилось по-особому от лёгкого намёка на серьёзные отношения, но… Во-первых, мой здравый смысл ещё пока продолжал мне служить: будущего у меня с герцогом не могло случиться никогда. Во-вторых, кто я против предопределения Владычицы? Если мне судьба была оказаться у Эдрихамов, то как я, простая лумерка, могу отвергнуть этот дар Владычицы, каким бы он ни был? Моя жизнь стала одним сплошным чудом и любовью — разве это не бесценный дар?

Дочитала письмо, в котором описывались всякие женские мелочи; госпожа предупредила, что сир Брис сам расскажет о некоторых вещах… Сердце моё успокоилось и исполнилось силы выдержать всё, что бы не выпало на мою долю в дальнейшем.

В конце письма была приписка госпожи. Она заранее просила у меня прощения за то, что я не смогу сохранить это письмо, в котором было слишком много сказано. И не из-за страха за мою болтливость или случайное откровение с кем бы то ни было, а из-за тех, кто мог случайно прочитать это письмо, она решила подстраховаться. Попросила меня, как только я прочитаю письмо, сказать вслух: «Прочитано и понято», — и быть осторожной, чтобы не поранить руки, ибо письмо самоуничтожится. О! Я с радостью повторила, ожидая чуда:

— Прочитано и понято!

Бумага в моих руках вдруг вспыхнула в центре, я успела выронить её, и вскоре от письма на земле остался один пепел.

— Так и знал, что у вас с Амели свои секретики, — насмешливо сказал Райан, внезапно оказываясь где-то за соседним кустом. Он сел со мной рядом на скамеечку, наклонился, взял щепотку пепла и растёр его пальцами:

— Амели тебе рассказала о моей просьбе?

Кивнула и с радостью приникла к груди Райана, притянувшего к себе. Мы некоторое время сладко целовались, восполняя суточную норму ласк.

— Не хочу больше тебя ни с кем делить, — сказал он, когда мы смогли остановиться. — Сопровождение может и Йара оказывать, в целом у неё это получалось неплохо. А Брис с последнего визита к Амели сам не свой. Проговорился, что твоё присутствие рядом больше ранит, напоминая об Амели, чем радует… Эй! Я что-то не то сказала, летучая рыбка?

Райан поднял моё лицо за подбородок (я в самом деле расстроилась от признания сира Бриса), вдруг посмотрел куда-то наверх долгим взглядом и спросил изменившимся голосом:

— Ана, что произошло, пока нас не было?

Я с удивлением проследила за его взглядом. Как я уже говорила, терраса Ризов выходила на сторону оранжереи. И сейчас на возвышении, над нами, стоял Его высочество, заложив руки за спину, и смотрел на нас. Поймав мой взгляд, он кивнул, будто приветствовал. После него повернулся и неторопливо скрылся за дверьми, ведущими в коридор.

— Что случилось, Ана? — требовательно повторил Райан.

Я только что узнала, что он хотел единения в наших отношениях, а получалось, что теперь ещё и Его высочество оказывался замешанным. Страшась реакции Райана на мой рассказ, тем не менее поведала всё, без утайки. Про все события минувшей ночи. Про мой обнаруженный, вероятно, семейный дар. И про слова обиженной Йары, планирующей уехать.

Во время моего монолога Райан не перебивал, но то, как менялось выражение его лица, не могло не пугать. Обида, ревность, гнев и разочарование (в этом можно было не сомневаться) отравили его душу тьмой.

* Рассказать об этом не могу: всё, что происходит под Ирминсулем, остаётся под ним. — Фраза, которую неоднократно произносят в «Марое и хранителях» (Люмерийский цикл) персонажи. У «генерального» дерева есть свойство. Те, кто получил пророчество, не могут его пересказать другим. Голоса Владычицы обычно говорят замысловато, что порой заставляет толковать их превратно. Так госпожа Делоне, узнав, что его сына погубит какая-то женщина, совершила много глупостей, начиная от замены красивых служанок и заканчивая принятием обета материнского контроля, чтобы найти своему сыну идеальную невесту. За что поплатилась сама, и сын Арман попал в беду. Расхлебывать все эти последствия пришлось главной героине сеттинга — Мариэль де Венетт, дочери Иларии и внучке сира Вэна, который побывал на Адноде (1 часть).