Венера. Переплетая обрывки жизни (СИ) - verdes De ojos - Страница 9

Это был третий голос, наполненный не меньшим ядом. Мои брови поползли вверх от изумления после этого заявления. Я вцепилась ладонями в перила с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Голова гудела от услышанного, тошнота неумолимо подступала к горлу. Я в любую минуту рисковала свалиться на ступеньки, настолько ватными были мои ноги.

Я была унижена. Растоптана. Убита.

Шум в ушах мешал сосредоточиться. Я уже не слышала, о чем разговаривали женщины в гостиной. Всё моё внимание было направлено на то, чтобы отогнать приступ рвоты. Краем глаза я заметила какое — то движение рядом и осторожно подняла глаза.

Феликс стоял в нескольких метрах от меня у самой двери. Безусловно, он тоже слышал эти откровения. Как долго муж следил за мной, я не знала. Но когда до него дошло, что я рискую не устоять на своих двух, он направился ко мне.

Мне было противно. Я выставила руку вперед, покачав головой. Если бы Феликс дотронулся до меня сейчас, я бы не пережила этого.

— Нет.

Коротко бросив ему это слово, я собрала остатки своих сил и очень медленно стала подниматься наверх.

Он за мной не последовал… За что я была безгранично благодарна…

В самом конце мая Роза родила здоровую девочку. В роддоме я упала в обморок, поэтому эту новость узнала в палате, когда проснулась спустя несколько часов.

— Я думала, ты тоже беременна, пока не появился твой гинеколог, — призналась тетя Эльза, похлопав меня по руке. — Феликс настоял, чтобы позвали его.

Ну, конечно. Куда же без пресловутого Аветисова, который работал здесь же. И какая забота со стороны Феликса! Если бы новость о моей девственности просочилась в семью — его мужское эго этого не пережило бы, поэтому сработал он тут достаточно оперативно.

— Нам сказали, что у тебя истощение организма, — подалась вперед Мариам, сочувственно поглядывая на меня своими яркими голубыми глазами.

— Кто — нибудь объяснит, что произошло? — с трудом из — за пересохшего горла спросила я.

Самая младшая представительница их семьи, Рипсиме, весело сообщила:

— Роза родила! Всё хорошо! Но в коридоре ты потеряла сознание, тебя временно поместили сюда. Папа договорился, чтобы тебя осмотрели. Мы все думали, что ты тоже беременна, и обрадуешь нас. Но дело в твоей слабости.

— Ох, спасибо. Теперь всё ясно.

Не слушая их возражения, я встала с кровати, борясь с головокружением, и прямиком направилась к Розе, которая, как мне сказали, сейчас бодрствовала.

Слезы радости текли из наших глаз, пока подруга мне рассказывала о своих ощущениях… Безграничное счастье наполняло моё сердце. Я без конца обнимала её, поздравляла и желала здоровья малышке.

В этот день я поняла, что пора перестать изводить свой организм. Моя слабость мешала мне жить полноценно. И я дала себе слово, что возьмусь за подорванное здоровье…

Его горячее дыхание опаляло мою щеку, а запах алкоголя, которым оно было пропитано насквозь, неприятно щекотало ноздри. Меня волновало присутствие этого мужчины. Как бы я это ни отрицала, его близость на какой — то миг лишала меня рассудка. Каждая частичка моего тела предательски тянулась к нему. Но то, чего хотела моя измученная душа, никогда не позволила бы себе моя уязвленная гордость.

Вот уже в который раз он умело застаёт меня врасплох своими неожиданными нападениями, пытаясь сорвать с губ хотя бы мимолетный поцелуй. И чем дальше, тем настойчивее и развязнее. Это отвратительное чувство — когда знаешь, что тебя хотят использовать в качестве девки с улицы, будто ты ничем не отличаешься от проститутки. Оно растет во мне наряду с чувством стыда и унижения.

Я снова прикована к стене весом его внушительного тела, а его руки пытаются прорвать мою оборону и проскользнуть в самые потаённые места…

— Багира… — он произносил это с таким придыханием, что мои внутренности скручивало.

В его шепоте было столько порочности, столько открытого вызова, что я иногда начинала сомневаться в человеческой сущности этого мужчины. Он мне казался змеем — искусителем, дьяволом. А этот оскал в виде полуулыбки на лице, когда его взгляд блуждал по мне, только подтверждал догадки.

— Перестань набивать себе цену, Багира! — презрительно произнес мой мучитель, заставив вновь почувствовать волну унижения.

Я попыталась убрать его настойчивые руки и оттолкнуть, но мне с большим трудом удавалось хоть как — то оторвать их от себя. Во мне не было страха. Только желание скорее избавиться от ненавистной тяжести этого тела.

— Ты мне противен до чертиков! — процедила я. — Как ты не понимаешь, что я не хочу себя пачкать связью с тобой?!

Моя решимость и твердость голоса только злят его. Он грубо хватает меня за горло и начинает шипеть прямо в лицо:

— Ты, бл*дь, еще не факт, кто кого запачкает…

Мой отец всегда учил меня достойно выходить из ситуации. Я пыталась. Но это не тот случай. Моё колено со всей силы врезалось ему в пах так, что я слышала, как он перестал дышать от боли. В следующую секунду я наблюдала, как его тело медленно опускается на пол.

— Здесь только одно бл*дское отродье — это ты, Феликс.

Боже мой, всегда мечтала произнести это словосочетание вслух. Сегодня как раз пришлось забыть о воспитании и о том, что я девушка.

Этот удар ещё долгое время не позволит ему прийти в себя. Поэтому я не спешила уходить и наслаждалась долгожданным моментом маленькой мести. Вот сейчас он корчился от боли передо мной прямо на коленях. Я испытала верх удовлетворения. Давно надо было прибегнуть к этому, но я всё никак не решалась.

— И больше не беспокой меня своими предложениями. Здесь за углом в ночное время всегда стоят девушки твоего уровня.

Я запорхала в сторону своей коморки, чтобы переодеться и уйти через служебный выход. Сомнений в том, что теперь он меня точно узнает, у меня не было. Да и потом, наверняка моя личность давно ему известна. Просто он игрался. Как сказал сам Феликс, «Разве у этой игры может быть другой исход?».

Так вот, пришло время выйти из неё.

— Знаешь, ты очень нравишься моему отцу, — с улыбкой протянула Роза, после того, как я подсела к ней.

Всего лишь пару секунд назад я танцевала с ним под какую — то зажигательную армянскую мелодию. Было очень много народу, сегодня отмечалось окончание аспирантуры Розы.

— Мне он тоже нравится. Только вот, уверена, узнай твой папа, что я за фрукт на самом деле, разочаровался бы.

Я взяла салфетку и стала размахивать ею перед лицом, пытаясь остудить пылавшие щёки.

— Не думаю. Он слишком умён, чтобы из — за жизненных обстоятельств человека плохо к нему относиться. Другое дело — его бывшая жена, которая в данную минуту с подозрением смотрит на тебя.

— Что? — я растерянно оглянулась.

— Эй, какая ты беспалевная! — рассмеялась Роза, встряхнув своей кудрявой головой.

Я подалась вперед и шепотом спросила:

— А где она сидит? И почему смотрит?

— Да ты шутишь! Только не говори, что не замечаешь постоянного взгляда Феликса на себе! Ей интересно, чем ты привлекла её сына.

У меня засосало пол ложечкой. Глупо отрицать, что я не ощущаю его взгляды на себе. Но правда в том, что я ни разу за вечер не позволила себе взглянуть в сторону стола, где он сидел.

Мысленно я прикидывала, стоит ли рассказать Розе о нашей «маленькой истории». Но доводов «против» было больше. В первую очередь, я не хотела, чтобы она разочаровалась в своём любимом брате. Мы знакомы больше полугода, и одна истина, которую я усвоила за это время, состоит в том, что для каждого из них семья — святое. Их отец настолько правильно вёл себя, настолько правильно воспитал своих детей, что они никогда не искали подвоха друг в друге и искренне любили каждого из членов семьи. Единственной, как я поняла, кто не смирился с таким положением дел, была мать Феликса — тикин (госпожа) Мэри. Но даже тот яд, которым эта женщина старалась пропитать сына, чтобы тот плохо относился к новой семье отца, не помог. Феликс, надо отдать ему должное, был образцовым братом, сыном, другом, человеком — вообще образцовым. Видимо, всё плохое в нём проснулось только с появлением меня в его жизни. Очень льстит, с горечью подмечала я. Чем я заслужила такой «подарок» судьбы — понятия не имею. Но готова биться об заклад, что в этом зале единственной, кто сможет что — то негативное рассказать о Феликсе, была я.