Необручница: На острове любви (СИ) - Эфф Юлия - Страница 25

Сейчас изо всех пунктов договора меня радовали связанные с моей свободой. Никому в этом дворце, кроме сира Бриса и сирры Амели, я ничего не была должна. Я имела право свободно покидать дворец, если это не мешало моим обязанностям. А это значило, что прогулки к морю теперь могли стать ежедневными. Госпожа нуждалась в деревьях, а я — в том просторе, что заливал синью весь горизонт.

Заметив на часах время — пять вечера, — я убрала в конторку договор и письменные принадлежности. Пора было готовиться к ужину с сиром Ризом и его лумеркой. Для укладывания волос мне нужны были железные щипцы, которые можно было нагреть двумя способами — над камином, который сейчас выглядел безжизненным, и в горячей воде, вскипячённой артефактом.

Я отправилась в комнату госпожи, по дороге думая о том, что было бы неплохо позаимствовать у неё ножичек на тот случай, когда снова отправлюсь к океану за свежими устрицами. И очередное расстройство ждало меня — двери в комнату госпожи и гардеробную, где хранились теперь уже мои платья, оказались запертыми на ключ.

Выход был один, и, не теряя времени даром, я направилась к управляющему, по дороге вспоминая госпожу и случай с ключом.

Она потеряла его во время работы в саду. Хозяевам вообще не было необходимости закрывать комнату на лумерский замок, это делалось для прислуги, убирающей комнату. В остальных случаях маги запечатывали свои двери по-особому. Взмах руки — и от ладони отлетает почти невидимое мерцающее облачко-медуза, которое шлёпается на дверь и расплывается по нему небольшим пятном. Теперь в комнату никто не сможет войти или, если разрешено супругу, то тогда, по словам госпожи, она брала магию из родственного ресурса, полученного в результате брачного слияния. У госпожи был дополнительный очень слабый дар огня, а сир Брис мог усиливать рост растений, тоже немного.

Должно быть, в тот день ключ выпал из кармана, когда сирра Амели обрабатывала землю под кустами. Я облазила всё, перепачкавшись, но не нашла желаемого.

— Оставь его, Брис вечером найдёт, — позвала меня госпожа, а на мой вопрос, где мы будем находиться до вечера, имея в виду раннее время, она рассмеялась: — Я умею взламывать замки.

Конечно же, госпожа пошутила. Когда мы оказались перед дверью, изящные пальчики сложились в пучок, сделали движение, будто заставляли внутренний механизм замка повернуться — и раздались знакомые щелчки. Дверь была открыта. Мой изумлённый взгляд (О, я обожала, когда госпожа использовала магию!) снова стал причиной весёлого смеха.

— Только не говори слугам, что я так умею, — подмигнула она мне. — Ментальная магия может многое. В юности мы с сестрой таскали сладости из запертого шкафа нашей кухарки…

Госпожа, милая госпожа… Как мне вас не хватает!

По словам встретившейся Овены, господин Уриэн ушёл в харчевню до вечера:

— Опять жаловаться пришла? — прибавила служанка, презрительно осматривая меня с головы до ног.

Я спокойно ответила, что мне всего лишь нужны ключи в гардеробную и комнату хозяйки. Овена злорадно улыбнулась:

— Туда вход прислуге запрещён, даже компаньонкам, а на счёт тебя распоряжений не поступало.

Ох… Я мысленно вздохнула. Один из первых пунктов договора гласил: он касается только меня и Эдрихамов, никто без моего или разрешения господина не имеет права совать в него нос. Значит, управляющий лишь сделал внушение, но правды не открыл. Это было и хорошо, и плохо одновременно. Неизвестно, в каком случае ко мне относились бы с пониманием. Шуточки в адрес ушлых служанок, раздвигающих ноги по первому требования господина, я уже слышала.

Что мне было делать? Я поблагодарила ухмыляющуюся Овену и побрела назад, чувствуя подозрительный взгляд, сверлящий спину. Не заходя к себе, я постояла на террасе, вздыхая. В моей комнате было всего два платья, вернее, одно, потому что второе сейчас находилось на мне. Если я желала преступить свою гордость и сходить на ужин к сиру Ризу, то мне следовало сделать это ещё раз — отправиться к нему в несвежем наряде. Платье, что было на мне, пропахло океаном, устрицами и имело запылившийся подол. Второе, тёмно-синее, я надевала лишь для работы в саду. По всему выходило, что не судьба мне сегодня ужинать, если только желудок не согласится на испорченную еду от разозлившейся кухарки. Стоило вспомнить об этом, как его скрутило: он не соглашался.

«Да что, в самом деле, я думаю только о еде, — одёрнула себя. — Сиру Ризу будет полезно узнать, что не вся прислуга в округе ему подчиняется, а мне — посидеть на фруктовой диете!» Приняв решение, я повеселела и решила закончить копирование почерка господина Уриэна, а затем убраться в своей комнате как следует. Глядишь — день и закончится.

С этими мыслями я сходила в садик, набрала фруктов в корзину, в которой до этого хранились материалы для рукоделия, и, предвкушая полюбившуюся работу с пером, вернулась к себе. Вернее, дошла до двери, дёрнула за ручку и… обнаружила, что теперь и в мою комнату закрыта дверь. Не веря своим глазам, я наклонилась — кто-то однозначно шутил надо мной. И этот кто-то попался мне в холле, однако тогда на довольное и ухмыляющееся лицо Овены я не обратила внимания.

«Ну что теперь скажешь, Ана? — голосом кухарки во мне взвизгнуло чувство самосохранения. — Иди, признайся им и наваляй, как следует! Или…»

Или всё, что мне оставалось — это сесть на террасе и ждать господина Уриэна. Или отправиться в харчевню. Всё-таки, какой у меня был разнообразный выбор в «или»! Я горько усмехнулась. Совсем пропаду без госпожи…

Уселась на лежачее кресло, которое неизменно стояло на террасе, достала из корзины акадо, протёрла его изнанкой юбки и задумчиво принялась жевать фрукт. Его сочная мякоть и терпкий аромат неизменно вернул мои мысли к прошлому. Однажды, поймав себя на том, что слишком отчётливо стала чувствовать запахи, я сказала об этом госпоже. Та обняла меня:

— Наконец-то, Ана! Я ждала, когда ты раскроешься… — и она удивила меня, рассказав, что во время одной из наших дневной нежности передала мне немного своей ментальной магии. — Развлекайся, Ана! У тебя целых полгода на это, почувствуй себя немного магессой.

Она ввела меня в мир ароматов людей, объясняя, как должна пахнуть та или иная магия. Как отличить свежий продукт от пропавшего, если по внешнему виду это сделать невозможно. Мы вместе нюхали многие предметы, чтобы я научилась по запаху отличать металл от дерева, перо от ткани… Это было поучительно и весело, так что я от души развлекалась.

— Призывать магию просто, — госпожа взяла мою руку, когда мы лежали рядом друг с другом, утомлённые часом нежности, и просто наслаждались соприкосновениями. — Направь мысленно магию от головы к кончикам пальцев, почувствуй, как их покалывает… а теперь по ладони должно растечься тепло… Чувствуешь, Ана?

Я чувствовала! Чувствовала в руке тепло моей госпожи. Знать, что её часть, самая настоящая магия, была даже в моей крови, — как это было волнующе!

Лучше бы я не думала об этом. Внизу живота собиралась моя личная маг-сила, жадная до прикосновений. Пришлось встать и пройтись по террасе, чтобы немного скинуть наваждение. Не выбрасывая акадо, напоминавшее о госпоже, я вернулась к двери в свою комнату, не веря в успех, а скорее просто желая вспомнить ту, что меня научила многому. Сложила пальцы, как это делала сирра Амели, мысленно попросила магию откликнуться и помочь мне открыть дверь.

По руке побежало тепло, словно кто-то сверху лил струю тёплой воды на неё. Представила себе, как поворачивается затвор. От щелчка в замке я выронила фрукт. Как сладко ёкнуло сердце: подарок моей госпожи работал не только с запахами! С трудом успокоила себя, и вскоре замок мне подчинился — я попала в свою комнату.

Это было невероятно! Я — лумерка-магесса! Пусть через полгода этот подарок госпожи растворится, но сейчас я была счастлива. Поцеловала золотое сердце на подвеске и рухнула на собственную кровать, рассмеявшись. Но время, потерянное на месть моих сотоварок, заставило быстро собраться с мыслями.