Зов судьбы - Майбах Юлиана - Страница 17

– Йору, ну ты меня и напугал, – выдыхаю я и глажу его по шерстке. – Ты следил за мной?

Он наклоняет голову, будто давая молчаливый ответ на мой вопрос.

– И долго ты за мной ходишь? Я же велела тебе оставаться дома. – Тут я понимаю, что мы стоим посреди улицы, и нас могут увидеть.

– Скорее, в дом, – зову я лиса. Через несколько шагов я оборачиваюсь – к счастью, Йору в самом деле идет вслед за мной. Вздох облегчения – лис переступил порог и тут же убежал в мою комнату. Ну и денек, думаю я. Что же ждет меня дальше?

Остаток выходных я провожу, копаясь в интернете и пытаясь больше узнать о Йору или о Фриде и ее полотнах. Но, разумеется, о картинах, на которых внезапно открываются замочные скважины, ведущие в другие миры, никакой информации я не нахожу. Расскажи мне кто-то подобное, я бы тут же посоветовала обратиться к врачу или написать об этом книгу.

О Йору мне тоже почти ничего нового найти не удается. Кицунэ считаются полубогами и любят жить в лесу. Они могут отдавать предпочтение какой-то одной стихии. К примеру, если кицунэ выбрал себе дар пламени, он становится неуязвим к огню. Людям стоит быть осторожными с такими лисами, потому что эти существа могут принести человеку как счастье, так и гибель.

Я беру со стола эссе по английскому и убираю в рюкзак с остальными школьными принадлежностями. Но все мое внимание сосредоточено на Йору, который свернулся на своем излюбленном местечке – на ковре у кровати. Он, как обычно, положил голову на передние лапы и дремлет. До сих пор он вел себя вовсе не как дикий зверь, которому постоянно нужно быть в движении. Сейчас он кажется мне большим сонным котом, которому нравится целыми днями нежиться в теплой квартире.

Тем не менее нельзя рассчитывать, что он все время будет таким спокойным. Как долго мне придется держать его у себя? Или как долго он сможет прятаться у меня? Я еще не пыталась вернуть его в мир за картиной. Касаюсь пальцами ключика, висящего у меня на шее. Одной из причин, конечно же, является мое нежелание возвращаться в то мрачное место, тем более, что я не знаю, поджидает ли меня там то жуткое существо. Кроме того, я не могу отпускать лиса, пока не узнаю, как именно связаны он, Фрида и картина с ключом. Это необходимо выяснить в первую очередь.

Я сажусь возле Йору – тот сразу поднимает мордочку и внимательно смотрит на меня. Глажу его по мягкой шерстке, чувствуя тепло его тела. Лис не отрывает от меня смышленых глаз. Признаюсь, я успела полюбить этого зверя, хотя почти ничего о нем не знаю.

– Я так надеюсь, что ты на самом деле не оборотень. Мне как-то не по себе от того, что я сейчас, может быть, глажу человека. – Понимаю, что, даже будь у него этот дар, он не был бы настоящим человеком, а только принимал бы его облик – но разве есть разница? В любом случае, я не рискую и теперь переодеваюсь только в ванной.

– Послушай, малыш, сегодня учебный день, и мне надо в школу. Я вернусь через несколько часов. А тебе ни в коем случае нельзя бегать по дому, понял меня? Мама вернется около полудня и, если увидит тебя, очень испугается. Я правда не знаю, как ей все объяснить. Если она зайдет в комнату, спрячься, как в прошлый раз.

Обычно у меня не бывает секретов от мамы, но как я расскажу ей, как и где я нашла Йору? Она не поверит ни единому слову. И три хвоста ее явно смутят.

– В общем, отдыхай, – говорю я, подхожу к письменному столу, беру припасенную тарелку с ветчиной и ставлю на пол. – Это если ты проголодаешься.

Я еще раз глажу его напоследок и у двери машу рукой на прощание. Может быть, мне удастся сделать из этого ритуал, по которому он будет понимать, что я ухожу.

На кухне я перекусываю, все время прислушиваясь, но все тихо, и я с облегчением выдыхаю.

В автобусе встречаю Кейт – она мне тепло улыбается.

– Как твои выходные? – спрашивает она.

Я не знаю, с чего начать. Столько всего случилось, но разве можно об этом рассказать?

Подруга выжидающе смотрит на меня.

– С Эйденом все прошло нормально?

Она спросила это так, будто не может поверить, что видит меня живой и здоровой. Разумеется, я написала ей в субботу утром и спросила, добралась ли она до дома. Заодно рассказала о нашей безумной поездке.

– Да, он довольно мил. Ему точно стоит поработать над стилем вождения, а в остальном все было хорошо.

– Я бы ни за что в жизни не села к нему на эту адскую машину, – признается Кейт.

Я удивленно смотрю на нее.

– Ты знала, что у него мотоцикл?

Вскинув брови, она кивает.

– Конечно, а ты нет?

Отлично, видимо, я единственная была не в курсе. Я отмахиваюсь.

– Неважно. Я выжила, и это главное. А как вы доехали?

Кейт закатывает глаза.

– Лучше не спрашивай. Оказалось, мы все живем так далеко друг от друга, что катались полночи. Еще и мальчики постоянно спорили, какой путь быстрее. Мы несколько раз заезжали не туда, и в итоге они только рассорились. Одним словом: чудесно.

Я усмехаюсь.

– Настоящее приключение. – И тут я задаю вопрос, который меня действительно волнует: – Ты застала свою маму? Она сильно ругалась, что тебя так долго не было?

– Когда я вернулась, мама уже спала. Я как настоящий подросток тайком прокралась в свою комнату. – Ее довольная улыбка развеивает все мои опасения.

Придя в школу, мы берем учебники из шкафчиков и направляемся к кабинету химии.

– В воскресенье я целый день просидела за уроками, – рассказывает Кейт. – Мама встречалась со своими подругами и хотела, чтобы я пошла с ней. Но, честно говоря, мне интереснее четыре часа решать математические задачи.

– Все настолько плохо? Разве… – только и успеваю выговорить я. Конец фразы утопает в крике, а я лежу посреди школьного коридора. Я медленно поднимаюсь, меня окружают ученики, они громко смеются. Пытаюсь нащупать очки, свалившиеся с носа, и высматриваю того, кто поставил мне подножку. Виновник быстро находится.

– Мария, – сердито шиплю я на девушку, которая стоит, скрестив руки, и презрительно смотрит на меня свысока.

– Ты что, разучилась ходить прямо, не расстилаясь перед всеми? Интересно, ты хоть что-то умеешь делать нормально?

– Оставь ее, – вмешивается Кейт, но Мария на нее даже не смотрит.

– Уж побольше твоего, – рычу я и уже тянусь за очками, как вдруг раздается треск – Мария снова их раздавила.

– Да ты издеваешься! На этот раз ты оплатишь ремонт! – возмущаюсь я, оглядев толпу. Свидетелей у меня достаточно. Но большинство просто отводят взгляд, когда я смотрю на них. Да уж, ищи тут помощников! Они точно за меня не вступятся.

– Ты совсем чокнутая! Я пойду к директору, и будешь перед ним отвечать за свои выходки, – кричит на Марию Кейт.

– Вряд ли эти уродливые очки стоят столько же, сколько мой айфон, – едко отвечает она. – А если вы считаете, что можете меня оклеветать, так попробуйте! Здесь достаточно тех, кто скажет, что ты упала сама.

– Еще более примитивную месть ты придумать не смогла? Поставить подножку и опять раздавить мои очки?! Очень изобретательно!

– О, поверь, это только начало. Советую подыскать новую школу. Я позабочусь о том, чтобы твоя жизнь здесь стала невыносимой. – С этими словами она отворачивается и уходит.

Кейт помогает мне собрать то, что осталось от очков.

– Мы должны пойти к директору, – говорит она, но в голосе ее я не слышу уверенности.

Я отмахиваюсь.

– Бесполезно; это, вероятно, только ухудшит ситуацию. – Я вздыхаю, глядя на свои сломанные очки. В очередной раз придется идти в оптику. Пожалуй, пойду туда сразу после уроков.

– Ты не можешь позволить ей издеваться над тобой, – настаивает Кейт. – Слышала же, что она сказала. Мария не остановится. Поговори с каким-нибудь учителем. Можно еще обратиться к школьному психологу, вдруг он чем-то поможет.

– Кейт, – пытаюсь я ее успокоить, – Мария – такой же подросток, как и мы, а не наемный убийца. Терпеть ее я не собираюсь, но и не убьет же она меня. Я могу о себе позаботиться.