Зомби (СИ) - Парсиев Дмитрий - Страница 48

— Вам еще одна услуга полагается, — женщина говорит так, будто напоминает мне нечто, что я и сам должен знать.

— Какая услуга? — спрашиваю.

— Вам так обязательно… от меня это услышать? Чтобы в слух?

Женщина смотрит на меня, будто я заляпался нехорошим чем-то, чем-то постыдным. Будто я не совсем пустое место, но что-то вроде грязи под ногами. И как бы не хотелось эту грязь не замечать, но считаться приходиться, мол или обход ищи, или ходи по ней, только обувь потом придется отмывать. Не, я привык, что на меня, как на пустое место смотрят, но я с этим не смирился и мириться не собираюсь.

— Да, — говорю, — Обязательно. Именно чтобы в слух.

— Оральный секс… минетик… за щеку взять… другие названия нужны или достаточно?

— Вполне достаточно, — я уже сам начал злиться. С чего она меня-то выставляет дрянью какой-то? Я ее вижу впервые в жизни.

— Тогда позволите приступить? — спрашивает женщина, тщательно пряча отвращение.

— Приступайте, — говорю, вот никогда не мог спокойно реагировать, если меня кто-то пытается взять «на слабо».

Я до последнего думал, что это толи злой розыгрыш, толи проверка какая-то нелепая. Что сейчас женщина остановится, а следом объяснится как-то. Но она не остановилась. Она опустилась на колени, расстегнула мне ширинку и начала делать ровно то, о чем говорила. И при этом довольно жестко, помогая рукой, передергивает туго сжатыми пальцами. Не, я возбудился, конечно, но ведь больно. А я ж не мазохист.

— Хватит… черт… прекрати. Больно же, — я отталкиваю ее руки, — Слушай, я в силовых структурах не служу, у меня хер не дубовый.

Женщина меня выпускает изо рта, обтирает рукавом губы. В ее глазах непоколебимая решимость идущего в атаку бойца и обида в набухающих слезой глазах.

— Может все-таки объяснишь, что здесь происходит? — я умышленно перехожу на «ты», мы с этой женщиной явно уже перешли ту черту, когда «выкать» еще уместно.

— Ты издеваешься? — она тоже «выкать» перестала, — Тебе надо не только мой рот трахнуть, да? Еще и мозги тоже?

— Слушай… — чтобы не перейти на крик, я считаю до трех, — …я здесь первый день. Я чего-то не знаю, видимо. Либо ты объясняешь, либо валишь отсюда. Я твоими обвинениями дурными уже сыт по горло.

— Первый день? — хоть какая-то нормальная эмоция — она удивилась.

— Сядь, — поднимаю ее с колен, усаживаю на кровать, даю в руки кружку, моего между прочим чая.

— Извини… — она смотрит на меня новым взглядом, — Обычно новички низкого уровня. У тебя пятнадцатый. Я подумала, ты давно здесь, просто раньше не попадался.

— Ага, я почти как человек невидимка. Пока в упор со мной не столкнешься, остаюсь незаметным. Так чего ты взъелась на меня?

— До всего этого… дерьма, — она явно пыталась подобрать более благозвучное слово, но по всему видно, не смогла, — У меня был свой бизнес… небольшой, но доходный. Я была уважаемым человеком. А теперь… — она набрала в легкие побольше воздуха, чтобы хватило сил вытолкнуть из себя тяжелые как камень слова, — а теперь я разношу по комнатам баланду и в перерыве между супом и компотом бойцам минет делаю.

— И кто тебя заставляет? Комендант?

— Система. Меня заставляет система. Для меня это единственный реальный способ набрать очки репутации.

— Я один черт не понимаю, зачем тебе это такой ценой, — я вижу, что она не глупа и не лишена чувства собственного достоинства, но мотивов ее не понимаю совершенно.

— Еще б ты понимал, — она снисходительно усмехается, — А дети у тебя есть?

А вот теперь я начинаю понимать. И я не хочу узнавать подробности, здоровы ее дети или больны, сколько их и в каких условиях выживают. Достаточно знать, что она идет на это ради детей.

— Ладно. Я тебя понял. Но можно это делать хотя бы не второпях? Насколько я успел изучить систему, одного факта твоего унижения ей будет недостаточно…

— Верно понимаешь. Нужен еще факт семяизвержения, — подтверждает женщина, — Но вечера при свечах все равно не выйдет. Мне вставать в шесть утра…

Она смотрит на меня, будто ждет чего-то. И я не понимаю, чего именно. Чтоб я вызвался с утра за нее поработать? Степень моей почтительности к ее материнской самоотверженности так далеко не распространяется, но я все же спрашиваю.

— Есть вариант?

— Можно заказать сауну… там два часа минимум… и мне эти часы зачтут в отработку.

— Сколько?

— Десять системных монет.

— Ладно. Заказывай, — десять монет мне в аккурат начислили по итогу «выполнения боевой задачи» Останусь при своих.

— Ты не думай, — говорит женщина, — Мне сегодня система только на тебя такое задание выдала. Всем подряд интим услуги оказывать не предлагает. Ты наверно что-то важное сделал… может поступок совершил героический…

Пожимаю плечами, переводя десять монет на внутренний счет поселения и подтверждая заказ сауны. Что-то мне там писала система, когда я вожака вальнул, но я не вчитывался. Женщина отнеслась с пониманием, увидела, что обсуждать свои достижения перед системой я не хочу. Предупредив, что зайдет за мной через два часа, ушла, тихонько прикрыв дверь.

Оставшись один я съел поостывший, но все равно вкусный суп. А потом потягивая чай, пытался уложить в голове то, что услышал от этой женщины. Не, не зря я согласился на сауну. В состоянии такого возбуждения, не телесного причем, а именно нервного возбуждения, я один черт не усну.

Вообще разговор с этой женщиной будто добавил недостающий паззл в ту картину мира, что рисуется под диктовку системы. Свобода выбора, возможность каждого поселения самостоятельно выбирать вид общественного устройства — все фикция. Система разрешает нам поиграть в игры самоуправления, может быть для того только, чтоб узнать на что мы готовы пойти ради власти… ради силы… ради детей…

Но при этом система творит свое собственное мироустройство, поощряя определенные действия, раздавая задания, превращает мужчин в зверей, женщин — в шлюх. И я думаю, недолго нам ждать, когда система откроет истинное свое лицо, свои подлинные мотивы. Любая система — орудие в чьих-то руках. У системы должен быть хозяин. Рано или поздно этот хозяин проявится.

Глава 25

Женщина зашла за мной, как и обещала через два часа, долго вела по каким-то коридорам. Сауна оказалась в пристрое, да еще в полуподвале. Но оборудована прилично. Парилка только сухая и, честно сказать, совсем не горячая, хотя и то почти чудо, я так и не понял, чем ее тут грели, к тому же обшита натуральным деревом с приятным смолянистым хвойным запахом. Бассейн для купания закрыт, но воды в баках хватает, в том числе подогретой.

Я не спрашивал у женщины ее имени, как не спрашиваю в последнее время ни у кого. Она похоже и впрямь бизнес-вумен. Четко чувствует мое настроение, и тоже мое имя-отчество вытрясти из меня не пытается. В конце концов мы оба отдаем себе отчет, что никакого продолжения у нашего знакомства не будет.

И все же я решил привнести немного антуражности. К масляным светильникам добавил десяток свечей. Выставил бутылку сухого вина, закуски, шоколадки. Не, у меня шампанское тоже есть, но это уже будет гусарство какое-то. Шампанское вызывает ассоциации, которые сейчас, на мой взгляд, не уместны. Мы неплохо провели время, и могу сказать, что квест по «факту семяизвержения» был выполнен, а потом по обоюдному согласию еще и перевыполнен.

— О, ты, парень, удачу носишь, — сказала она, — На тебе я взяла уровень и достижение.

— Рад за тебя, — отвечаю, глядя на пляшущий огонечек свечи и потягивая вино из кружки, — Достижение-то хоть ценное?

— А сам посмотри, — она встала с лавочки и скинула с себя простыню.

Да, вижу. Тело ее подтянулось, грудь приподнялась и обрела более четкую форму, складочка на животе, какая бывает у рожавшей женщины, разгладилась.

— Теперь видишь?

— Вижу, — киваю в подтверждение, — Тело восемнадцатилетней нерожавшей девушки.

— Вот именно, — она улыбнулась, возможно, впервые со времени нашего знакомства и подмигнула мне, — Теперь смогу составить конкуренцию студенточкам из универа.