Дурацкий расклад (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 22

Помните, я тут про двух зайцев? Так вот, их больше. На втором этаже основного здания «Жасминной тени» мы устроили перевалочный пункт для вояк. Благо, что после некоторых событий, случившихся совсем недавно, там надо было только… да вообще ничего. Казарма уже была готова заранее, правда, другими людьми и для других целей, но, увы, из них никто не выжил. А теперь мы имели боевое отделение профессионалов, спокойно отдыхающих за очень мощными стенами общежития, профессионалы, в свою очередь, имели нас (в переносном смысле), то есть горячую еду, чистую постель и воду, медицинскую помощь и связь.

Дополнительный плюс — когда наши невольные постояльцы видят здоровенные ряхи вооруженных военных, то им становится куда спокойнее за свое будущее.

— Новенькая спрашивает твою фотографию! — ехидно пропела насыщающемуся мне Онахон, болтаясь где-то возле уха.

— Нафига? — сварливо прочавкал я, запивая еду насущную вчерашним кефиром.

— Хочет знать, кто её без трусов через полгорода нес!

— Скажи ей, что я занят, — хрюкнул я, — И нахожусь в отношениях.

— Ой, да это мы уже рассказали! — легкомысленно махнула лапкой мини-узбечка, — Она еще сильнее раздухарилась!

— Ничем не хочу помочь! — поставил точку я, оглядываясь, — А где кошка?

— Наказана. Она украла у бабы Цао… что-то…, — хихикнула феечка, — И теперь в шарике сидит. И мяучит.

Хорошо, когда дома всех проблем — одна нашкодившая кошка.

По пути в родные пенаты оказываюсь перехвачен молодой и привлекательной китаянкой, затаскивающей меня к себе. Нет, не за тем, что вы подумали, а… целоваться. Последнее младшую Цао очень смущает, поэтому она ни-ни даже при Кладышевой, а только вот так, украдкой. Едва не доведя дело до привычного греха, сматываюсь. Вите нужен отдых.

В лифте была кошка, заключенная в энергетический шар. Она смотрела на меня несчастными глазами и жалобно мяукала.

— Что? — ехидно спросил я её, — Допрыгалась? Расширяла границы дозволенного, да?

— Мяу!

— Вот и сиди теперь. Скоро тебя попустит.

— Мяяяяу!!

— Могу занести к себе, хочешь?

— Мяяяу!!

Действительно, не в лифте же её оставлять? А так шарик получился вполне компактный, да и выглядеть будет это вполне пристойно, не с пустыми руками приду, так сказать.

А дома было хорошо. Что-то булькало на плите, у которой суетилась Вероника, вкусно пахло, играла музыка в магнитофоне хорошая, явно из моей коллекции. Правда, присутствовал посторонний элемент. Или не посторонний? Во всяком случае, канделябр, когда-то утащенный мной от бабы Цао, был занят своей прежней… сиделицей.

Да, в комнате была Палатенцо, на которую я уставился как невинный крокодил на похотливого бегемота. Та ответила мне тем же.

— А! Это! — молчаливую дуэль взглядов человека с кошкой и призрака на канделябре прервал жизнерадостный голос Кладышевой, — Вить! Юля вернулась! Ей теперь надо как можно больше общаться с людьми, особенно с тобой!

— А чуть подробнее можно? — охрипшим голосом осведомился я, ставя шар с кошкой на пол. Та, явно до этого думая, что я извлеку её каким-то волшебным образом, обиженно мявкнула и покатилась поближе к плите.

— Сама объяснит! Я занята! — крайне неумело отбрехалась находящаяся в трех метрах от меня девушка с поварешкой, — Скоро будет готово! Поговорите пока!

Ну прямо взрослая, оставляющая двух незнакомых детишек потрепаться. Я пригляделся к Юльке. Выглядела та… странно. Нет плавной холодности и отстраненности прошлого, нет ярко-выраженной лихорадочности и суматошности, что наблюдал впоследствии. Странно.

— Человек, — внезапно подала голос Юля, — развивается, постоянно сравнивая и оценивая себя и окружающих. Таким образом достигается относительная социальная одинаковость и приспособленность друг к другу у особей, относящихся к одной культурной группе. Мне пришлось вернуться по памяти к модели поведения и оценки окружающих, которая у меня была до… активации источника, а затем, с помощью Вероники, пройти экстренный курс… созревания оценочного аппарата до своего возрастного показателя.

— И чуть-чуть больше! — добавила победно Кладышева, отпихивая ногой шарик с кошкой, накатывающийся на неё уже не первый раз.

— Так… это, конечно, хорошо. Ни*уя не понял, но очень интересно, — выдавил я, — А теперь можно для уставшего дурака поконкретнее?

— Тебе совсем-совсем конкретно? — деловито осведомилась кухарящая «чистая», перебив что-то желавшую сказать Палатенцо.

— Да, пожалуйста, — вежливый я, поймавший шар с кошкой, теперь снова стоял дурак дураком.

— Юлька теперь нормальная!/Я теперь нормальная! — хором выдали девушки.

А затем эта полупрозрачная и слегка светящаяся особа даже улыбнулась.

Я лишь тяжело выдохнул, ловя кошку, вокруг которой закончила действовать способность бабы Цао. Надо бы радоваться, да? Но что-то мне кажется, что «нормальная» женщина — это не к добру…

Представьте себе картину — позднее утро, подземные апартаменты, представляющие из себя две небольшие спаленки и одну общую комнату, объединенную с кухней. В одной из спаленок лежат трое молодых и таки совсем голых людей. В обнимку лежат. Опытный наблюдатель сказал бы, что они до этого занимались многими интересными вещами, а будь он еще и иномировым, то уверенно бы добавил, что на «порнохабе» видеозапись собрала бы платиновое количество лайков. Но не суть, они просто лежат. Это даже миленько выглядит.

В другой спальне, возле вертикально расположенного резервуара, содержащего в себе бессознательного юношу (точнее — труп юноши), играют в гляделки трехцветная кошка и девушка-призрак, но мы всё же вернемся к троице. Ну… чисто технически, я не вижу, чем занята Юлька, может вообще делает что-то непотребное, глядя на голого немца, не знаю. Сам-то лежу тут, так что будем тут. Подчеркну один нюанс — мы просто лежим. В обнимку. Прямо как какие-то мифические нормальные люди, у которых есть время лежать в обнимку.

Только вот это не уютные обнимашки, а очень даже напуганные. Причем, как бы не хотел заявить обратное — напуганы мы все трое. Спонсор происходящего? Интерком, посредством прекрасной пожилой женщины Цао Сюин, которая сообщила нам последние срочные новости.

Как там в этих америках любят такие называть… Ах да, — BREAKING NEWS

Хорошее дело так не назовут. Особенно когда их аж два.

Знаете поговорку, «что русскому хорошо, то немцу — смерть»? Я бы её дополнил или снабдил вторым пунктом: «что русскому «мы такой п*здец делать не будем», то китайцу — эффективное решение текущего кризиса».

Проще говоря, наши слегка прищуренные товарищи по светлому будущему сделали два раза «ку»: выслали своим неогенам короткий приказ покинуть город в течение двух часов, а затем ввели на территорию своей половины Стакомска живых мертвецов. Тех самых. И не только — они их еще, согласно какому-то старому договору, расположили в самом низу всей подземной части города, эффективно зачистив её от неосапиантов. Молча, тихо, за парочку часов.

Лежим. Обнимаемся. А наши попки, у всех троих, смогут, наверное, начать заново функционировать лишь через неделю. Пока там всё закрыто наглухо. Сжато. Спазматически. Так что ни шиша не уютненькие у нас объятия. Просто всем троим кажется, что даже если кошка по соседству тихо взбзднет, то какой-нибудь китайский зомби подпрыгнет или там заберется, куда не надо, отчего нам всем тут кобзон и придёт. Поэтому надо лежать и не шевелиться. Ну, это такая реакция на это вот всё, понимаете же? Одно дело, когда пули свистят и шашкой машут, а вот когда невидимая радиация, убивающая тебя к собакам членячьим — это другое.

— В-в-в-в-в-и-и-и-и-т-т-тя-тя, — лязгает зубами Вероника, — Мне стра-а-шно…

Юная китаянка ничем не лязгает, она меня кусает. В смысле кусила — и сжимает зубами. И трясется.

Я мужественно выкатывал нижнюю челюсть и сверлил взглядом потолок. В голове были одни лишь маты и междометия. Нет, китайцы? Они клевые. Раз-раз и все, котик больше не мяучит. Одно решительное действие, один пшик дихлофосом, и все тараканчики лежат кверху лапками. Тишь, гладь, да благодать. Но мы-то тоже тараканчики… за стенкой. И нам страшно.