Стена между нами (СИ) - Кос Анни - Страница 5

— Вижу, ты боишься говорить, — жрец спокойно сел в кресло и сделал приглашающий жест рукой. Я опустилась на единственный свободный стул. — Но это не проверка и не ропот против воли их. Это всего лишь вопрос. Ответь искренне и честно.

— Мне кажется, что Прародители — есть любовь и прощение. Разве может мать желать своему ребенку боли и страданий? Разве может отец отказаться от крови и плоти своей? Думаю, боги просто ушли, а поражение в войне — печальная закономерность разобщенности, а не посланное свыше наказание за наши проступки.

— А ты умна, даже очень. Верно думаешь, — мне показалось, или киссаэр искренне доволен этим ответом? — Однако несущим пламя выгоднее считать себя карой богов: ведь с волей высших не поспоришь, ее можно только принять.

— И что с того? — Разочарование заворочалось внутри колючим клубком. — Пусть даже эта часть учения лжива, изменить реальность она не поможет.

— О нет, ты ошибаешься, дитя. — Его лицо вдруг осветила улыбка. Она сделала киссаэра моложе на десяток лет, на миг мне даже показалось, что я могу угадать, каким он был в пору своего расцвета. — Ложь не в том, что ардере посланцы разгневанных Прародителей, а в том, что Стена, созданная ими и лишившая нас не только чести, но и доступа к магии, несокрушима.

Он встал и бесшумно подошел к двери, плотно закрыл створку, повернул ключ, вернулся ко мне, поднял за плечи и произнес, почти касаясь губами моего уха:

— Моему деду удалось найти одну древнюю книгу. Чудо, что она уцелела и оказалась спрятана у нас, людей, ведь написала её, как ни странно, рука ардере. Одного из тех, кто создавал Стену. Увы, многие страницы пострадали от воды и времени, но деду удалось прочесть часть древнего текста. Стена может быть разрушена, если уничтожить питающий ее источник. Ты понимаешь, что это значит, дитя?

Он отступил, а мне пришлось зажать рот рукой, чтобы не выдать себя криком удивления. Ардере живут гораздо дольше людей, они во много раз больше, сильнее и могущественнее. Но их всё еще мало, ведь со времени Великого Перелома, по их меркам, родилось только два поколения. Пара крылатых не может дать жизнь отпрыску чаще, чем раз в сто-стопятьдесят лет. Всё их могущество держится на том, что мы отрезаны от ценных ресурсов: плодородных земель и магии. Искры силы мы выпрашиваем, словно подаяние, отдавая взамен юношей и девушек, способных продолжить род наших врагов.

В смешанных парах дети рождаются гораздо чаще. Потому ардере пришлось пойти на уступки: они не переступают через Стену на нашу сторону, раз в год дают наполнить наши магические хранилища, не смеют требовать более одного человека из семьи, а за избранных платят чистым золотом.

Однако, если Стена падет, у людей появится шанс изменить свою жизнь к лучшему. Да, скорее всего, начнется новая война и прольется кровь, но, быть может, это необходимая цена за ошибки прошлых поколений и счастье будущих?

Киссаэр наблюдал за мной молча, видел, что слова его поняты правильно, потому дал время свыкнуться с новыми знаниями.

— И как это сделать? — спросила одними губами.

— Увы, точные сведения об этом утрачены. Всё, что я знаю, — это то, что сила, породившая Стену, может стать ее концом. В тексте сказано, что Стена подобна воде, бьющей из-под земли: если засыпать источник, вода уйдет. Однако с нашей стороны этого никак не сделать.

— Тогда как?

— Источник находится на севере и особым образом связан с могущественнейшим из огненных — алти-ардере. Магия, породившая его, всё ещё жива и должна передаваться от отца к сыну. Потому для владыки так важно найти полностью совместимую с ним супругу, ту, что сможет дать сильное и здоровое потомство. Чтобы зачать, ему придется разделить свою силу на двоих, сделать себя уязвимее и слабее. Это наш единственный шанс.

— И что могу сделать я? — Подозрения начали оформляться в слова, но пока я не решилась высказать их вслух.

— Не знаю наверняка. — На лице киссаэра отразилась мука. — Быть может, позаимствованной магии хватит, чтобы уничтожить источник, но не исключено, что придется убить самого владыку… или того, кто разделит его магию.

Воздух разом покинул легкие, горло сжалось. Сердце потяжелело, словно ему стало невыносимо мало места в груди.

— И вы хотите, чтобы…

— Нет, — оборвал он меня. — Я не хочу толкать тебя на преступление. Во мне нет жестокости, чтобы желать чьей-либо смерти, даже смерти дракона. И я приложу все силы, чтобы раскрыть эту тайну, найти иной путь. Но и скрывать от тебя правду не смею.

— Не понимаю, — я опустилась в кресло и закрыла глаза, позволяя себе успокоиться и подумать. Переплела пальцы, положила на них подбородок, попробовала унять холод, ползущий по спине. — Почему вы вообще решили мне об этом рассказать?

— Потому что ты наша последняя надежда. В этом году владыка будет выбирать супругу. Насколько мне известно, решение он примет сам, но у ардере есть свои жрецы, они называют их лхасси — Видящие. К северу от Стены их слова ценятся очень высоко. Именно лхасси проводят ритуал предварительного отбора и указывают на наиболее совместимых кандидатов. Месяц назад, когда стало известно, что из твоей деревни заберут сразу двоих, твой отец решился на невиданную дерзость — через деревенского киссаэра обратился к ардере с просьбой изменить решение. Разумеется, эти вести дошли и до меня, я поддержал эту просьбу, но получил жесткий отказ. Лхасси требовали именно тебя, потому что ты, по их мнению, одна из двух наиболее совместимых с владыкой девушек.

— А кто вторая?

— Не знаю, мне не сообщили. Да и с чего бы? — он презрительно усмехнулся. — Я никто для них.

Киссаэр тяжело вздохнул. Я видела, как напряглась его спина, жесты казались резче и скованнее, будто он сдерживал гнев или огромную тревогу. Риан отвел глаза, голос его потерял твердость, стал неуверенным. И я внезапно поняла, что ему мучительно стыдно. Он не хотел говорить, но неведомая сила заставила его выдавливать из себя эти слова. Сила… или долг.

— Прости, что взваливаю на твои плечи эту ношу. Если бы у меня был другой шанс, я бы воспользовался им без промедления. Но у меня его нет, даже киссаэру не попасть за Стену по своей воле. А ты скоро окажешься там и, если пожелаешь того, покоришь сердце владыки. — Он посмотрел на меня в упор. — Я вижу, что в твоем хрупком теле скрыта огромная сила духа, которую не у всякого мужчины встретишь. Ты умна, красива, есть в тебе что-то особенное, волнующее, противоречивое и изменчивое. Даже не знай ты всего, у тебя были отличные шансы привлечь внимание алти-ардере.

— А если я не хочу? Если не желаю его внимания? Что, если я ненавижу его за то, что он сделал со мной, со всеми нами? — возмущение, столь долго копившееся молчаливо, проникло в слова против воли.

— Никто тебя не заставит, — киссаэр склонил голову. — Однако помни, что в ближайшее время тебе всё равно придется стать чьей-то женой.

Как ни горько признавать, но он прав. С того момента, как ардере объявили свою волю, забыть о предстоящем браке не удавалось ни на минуту, ни на секунду, ни на бесконечно малое мгновение. Это сжигало изнутри, разъедало, как ржавчина.

А самое отвратительное, что у меня не было возможности повлиять на свою судьбу. Точнее, не было до этого момента.

— Если согласишься помочь мне, клянусь Прародителями, я сделаю всё, чтобы помочь тебе.

— Я не убийца, не воин, не маг, — возразила я. — Мне не одолеть ардере в схватке, не убить во сне, даже если раздобуду яд, мне не хватит силы духа, чтобы отравить живое существо. И не уверена, что смогу оборвать свою жизнь, уничтожив тем самым половину магии. Простите.

— Я и не прошу, чтобы ты рисковала собой. Наоборот, хочу защитить тебя во что бы то ни стало. Я отыщу способ восстановить утраченные знания и передать их тебе. Придумаю, как обрушить Стену с той магией, что мы добудем. И, даже если ничего не выйдет, ты, как и прочие избранные, сможешь рассчитывать на освобождение через пять лет.