Стена между нами (СИ) - Кос Анни - Страница 23

— Всё дело в том, что я могу дать вам здорового наследника?

Он неопределенно качает головой: не отрицая, но и не соглашаясь.

— Дети — это счастье, Лиан. Но для зачатия достаточно двух-трех встреч в месяц. Успешное прохождение испытаний не имеет к этому никакого отношения.

Ох! Зачем я только подняла этот вопрос? Щеки моментально вспыхивают, я невольно делаю шаг в сторону, вот только ардере со смешком возвращает меня обратно.

— Не стоит так пугаться. Ты отлично знаешь, что это произойдет не тут и не сейчас, у нас есть время привыкнуть друг к другу. Так что смело продолжай, я слушаю.

— Дети должны родиться в браке, а значит, вы обязаны сделать свою избранницу законной супругой, — продолжаю, упрямо цепляясь за слова, сказанные байниан. — Ардере придется принять ваш выбор, но склониться перед недостойной — это позор даже для человека.

— Смотрю, госпожа Грейнн успела шепнуть тебе несколько слов? — безошибочно угадывает владыка. — Что ж, отчасти она права. Но зачем бы мне протягивать руку помощи тому, в ком сомневаются остальные ардере и сам Айоней? Третья попытка.

Теперь мне следует очень тщательно обдумывать, что говорить, потому что каждая следующая идея звучит невероятнее предыдущей. А Дорнан словно нарочно хочет сбить меня с мысли, кладет левую руку поверх моей, касается кончиками пальцев тонкой кожи на запястье, играя, рисует что-то на моей ладони. Вздрагиваю и поднимаю на него глаза, но алти-ардере рассматривает выстриженные лабиринтом кусты самшита чуть в стороне.

— Вам меня жаль.

Дорнан оборачивается и удивленно приподнимает брови, потом внезапно меняет направление и подводит меня к мостику над небольшим зеркальным прудом.

— Посмотри на неё, — он приобнимает меня за плечи, заставляет склониться над водой и кивает на отражение. И уже в который раз за последнее время я не узнаю себя: упрямо стиснутые губы, гордый взгляд, вздернутый подбородок, осанка, от которой спину сводит. — Эта женщина выглядит жалкой? Сломанной, потерянной, нуждающейся в покровительстве?

— Возможно, да, как и любой другой человек рядом с ардере? Я не знаю, — отворачиваюсь от водной глади. Где там самшитовый лабиринт? Если владыке не зазорно любоваться его красотой, то и мне можно. Праматерь, зачем алти-ардере играет со мной, чего добивается?

— А когда спорила с сехеди, точно знала. Что мешает сейчас, кроме показной девичьей скромности, конечно, признать, что тебе не нужна ничья жалость?

Насмешка в его словах звучит как вызов. Дорнану наш разговор, по всей видимости, напоминает игру в змею и птицу. На моих глазах — повязка, в его руках — колокольчик. Он умело использует звон, чтобы провести меня по лабиринту собственных выводов.

— Четвертая попытка, — невозмутимо продолжает алти-ардере.

— Чувства? Страсть, влечение, симпатия? — произношу — и тут же понимаю, что следовало бы промолчать: несмотря на дурацкие слухи, ни опытной соблазнительницей, ни даже выдающейся красавицей я не являюсь.

Дорнан разворачивает меня, притягивает к себе за талию так крепко, что мне приходится выгнуться и упереться ему в грудь обеими руками, чтобы сохранить хотя бы видимость дистанции. Ардере делает шаг вперед, прижимает меня к перилам мостика — теперь позади вода, бежать мне некуда.

— Такая страсть, Лиан? — интересуется он совершенно обыденным тоном, диким образом не вяжущимся с тем, что происходит между нами. Одной рукой проводит по моей шее, касается волос на затылке, затем медленно обводит линию подбородка и скул, дотрагивается пальцем до губ. — Ты её боишься? Или желаешь? Ответь.

Он склоняется к моему уху, скользит губами по венке на шее. Вот только я не могу произнести ни слова, равно как и вырваться, возразить или хотя бы понять, хочется ли мне отстраниться. Ноги отказываются держать, сердце срывается в неистовый бег, грудь словно огнем опаляет. Я чувствую себя птичкой, пойманной стальной рукой, — и это удивительным образом не пугает, а наоборот, начинает казаться правильным.

— Мы оба знаем, что рано или поздно это должно будет случиться. — Да как же ему удается сохранять этот невозмутимый тон?! — Однако влечение — это всего лишь порыв тела, заложенный во всех живых существ природой. И, как и в первом случае, он имеет лишь малое отношение к тому, что я пытаюсь показать тебе.

Он ослабляет хватку и делает шаг назад, позволяя мне вдохнуть полной грудью и немного успокоиться, но я чувствую не облегчение, а неловкость и легкую досаду от того, что странное наваждение закончилось так быстро.

— Пятая попытка будет? — интересуется Дорнан, бесстыдно рассматривая меня с ног до головы. Наверное, сейчас и впрямь есть, на что поглазеть: румянец жжет щеки, грудь вздымается слишком часто, пальцы вцепились в ограду перил, ветер играет непокорными прядями. Боги, надеюсь, мой голос звучит хоть каплю бесстрастно:

— Судя по всему, угадывать я буду бесконечно.

— Вариантов осталось не так уж много. Пробуй.

Что ж, я и так, наверное, уже выгляжу совершеннейшей дурочкой. Одной глупостью больше, одной меньше:

— Вам нужно от меня что-то гораздо большее. Не покорность или формальная верность. — Он кивает, делает знак рукой, чтобы я продолжила. — Скорее искренняя преданность. Благодарность.

— Доверие, — поправляет алти-ардере. — Мне нужно твое доверие.

В озере позади раздается плеск, оглядываюсь: рыбка, ударив по воде ало-золотым хвостом, уходит в глубину.

— Это… так странно.

— Почему? — уточняет алти-ардере. — Ты уже немного привыкла к нашему миру? Перестала видеть в нас чудовищ, жадных до золота или чужой свободы? Брак — это не только возможность дать стране наследника. Это шанс на что-то большее, Лиан. На понимание, поддержку, тепло и заботу. Доверие, симпатию, а если всё сложится удачно, то на истинную страсть. — Он присаживается рядом на перила моста, но больше не смотрит в мою сторону. Взгляд владыки направлен в небо, к сияющей кромке пушистых облаков. А я впервые замечаю, что у Дорнана красивый профиль. Не горделивый, но очень правильный, словно вырезанный из камня усердным ваятелем. Алти-ардере распускает шнурок на волосах, встряхивает головой, позволяя ветру их перепутать. И щурится от удовольствия, ловя кожей лучи солнца. — Ардере во многом отличаются от людей, — продолжает он минуту спустя. — Боги дали нам малый выбор, но зато научили мудрости. Мы не ищем любви, мы её создаем. Мелочами, шаг за шагом, изо дня в день. Я готов идти навстречу, учиться понимать тебя, принимать твои суждения, терпеливо помогать преодолевать трудности. На мою искренность ты можешь рассчитывать. И я хочу, чтобы мой народ принял тебя и полюбил.

— Как госпожу на пять лет?

Он поворачивается ко мне, говорит веско, глядя прямо в глаза:

— Не на пять, Лиан. Если пожелаешь, то на гораздо более долгий срок.

И замолкает, давая спокойно обдумать сказанное. А я почему-то вспоминаю то глупое пророчество: замок, нашу комнату, объятия, бьющуюся под сердцем жизнь. Там, в этом кратком мгновении, я чувствовала не только покой, но и радость — его и свою собственную. Мы были одним целым, мы были счастливы. Однако слова Дорнана вырывают меня из грёз, жестоко возвращая в реальность:

— У меня есть лишь одно условие: мы оба должны быть честными друг с другом. Поэтому, если существует нечто важное в твоих видениях, что ты скрыла от сехеди, прошу, расскажи мне сейчас.

Не знаю, что именно замечает на моем лице Дорнан, но буквально чувствую, как между нами встает преграда. Не по его вине, нет. Он знает, что я скрываю от него слишком много, знает наверняка — и всё равно даёт мне шанс пойти навстречу.

Но для меня всё гораздо сложнее, чем для алти-ардере. Проклятье! Да ещё утром я готова была лгать и изворачиваться, лишь бы заставить всех поверить в то, что стану идеальной супругой! Час назад выдержала словесный поединок с Айонеем, а теперь… Теперь не хочу увидеть на лице Дорнана разочарование. Не желаю обманывать его, глядя в глаза. Потому что знаю: я уже понемногу предаю.