Стажёр (СИ) - Темень Натан - Страница 47

Засмеялся Альфрид, аж всхлипывает от смеха. Потом говорит:

— Ладно. Как с братом!

Смотрю — тени зашевелились, от стены дома отлепились, вышел Альфрид. И не один. С ним мои товарищи по банде появились — орк и гоблин.

Гоблин малость прихрамывает, отощал сильно, но живой. Вот как ему магия лечебная помогла!

Орг за ним идёт, улыбается — рад меня видеть.

Альфрид рядом с ними встал, руки развёл в стороны — показывает, что нет в них ничего. Говорит:

— Что же ты, друг Дмитрий, с оружием пришёл? Никак, боишься нас?

— Что же товарищей своих бояться, — отвечаю. — Мы теперь, считай, одна семья.

Вижу, орг ещё больше заулыбался. Гоблин молча кивнул, но видно, что согласен.

— Ближе к делу, Дмитрий! — говорит полуэльф. — Где шавка? Где наши деньги?

— Собачка здесь, за углом привязанная, — отвечаю. — Только я её тебе не отдам. Пока ты мне всю правду не скажешь.

— Какую ещё правду?! — рычит Альфрид. — Не тяни кота за яйца!

— А такую. Ты нас всю дорогу втёмную разыгрывал, как лохов последних. Мы за тебя кровь проливали, а ты что? Денежки взял и свалил в туман. Если мы с тобой друзья-товарищи, так давай — говори, как на духу. Сколько тебе за камень обещали, какая наша доля, чтоб всё по-чести.

Смотрю, орк с гоблином закивали дружно, согласны со мной. Зачем полуэльв их сюда притащил, знает ведь, что они на моей стороне? Или не знает?

— И да, хорошо бы ещё знать, куда нашу долю поверней вложить, — давлю на него. — У тебя вон знакомцы есть, даже за границу камень могут переправить. Мы тоже хотим в деле быть — как товарищи.

— Как товарищи? — спрашивает Альфрид. — Как товарищи, говоришь?

А сам улыбается злобно и зубы свои эльфийские показывает — того гляди, укусит.

— Да, — отвечаю, — так что давай, не тяни кота за причиндалы. Сам сказал…

Полуэльф гоблина отодвинул, ко мне шагнул, пригнулся, в глаза глянул по-змеиному:

— Полицейский нам не товарищ! Предатель ты, тварь последняя! Сколько тебе твоя полиция платит за наши шкуры?!

Орг с гоблином переглянулись, тоже ко мне шагнули. Ой, Димка-стажёр, что-то не так пошло…

— Ты что-то путаешь, друг Альфрид, — говорю. А сам отступаю потихоньку. Их трое — я один. — Откуда такие мысли?

— Думал, я не узнаю? — шипит полуэльв. — Да, у меня друзья есть! Рассказали! На том свете узнаешь, кто. Держи его, братцы!

Я отскочил, револьвер выхватил, да поздно. Метнулось гасило в руке орга, вспышка — и всё.

Упал я на спину, лежу. Шевельнуться не могу, в глазах плывёт, ноги не слушаются.

Слышу сквозь шум в ушах, как орг говорит:

— Прости, господин Дмитрий. Я думал, ты друг. А ты не друг. Альфрид друг. Он денег даст. Мне даст, гобу даст.

Альфрид надо мной смеётся:

— Не сомневайся, дам денег! Вот только гнидёныша этого прикопаем, и сразу…

Ну всё, Димка, конец тебе пришёл. Альфрида уже не уболтать. Откуда он узнал? Как не вовремя! Поднять бы руку с револьвером, хоть пальнуть напоследок, чтоб не зря. Нет, не получается…

— Подождите, — гоблин рядом стоит, в темноте глаза кошачьи блестят. — Может, ошибка какая? Господин Дмитрий мне помог, рану мою лечил. Полиции не сдал…

— Да ты что, гоби? — фыркает полуэльв. — Он тебя лечил, чтобы ты на плаху здоровенький пошёл! Чтобы муки принял — посильнее!

Замолчал гоблин, задумался. Вот же тварь Альфрид, видать, по себе судит…

— Ладно, посмеялись и хватит, — голос полуэльва. — Пора. Кончай его!

Задрожал я. Хотел в глаза смело посмотреть, как герои в кино, когда их к стенке ставят: "Мне глаза не завязывать!" Нет, не смог, зажмурился, жду удара.

Жду… удар сердца, ещё удар — тук, тук… Ну?

Слышу — шум какой-то, возня. Рядом закричал кто-то, будто кошке хвост отдавили. Забегали, затопали, забор затрещал. Да что такое?!

Кое-как пошевелился, голову повернул. Тут на счастье луна из-за тучки выбралась. Немножко светлее стало.

Рядом ноги затопали, подошёл кто-то, остановился. Голос знакомый:

— Ну что, стажёр, зашибли тебя? Лежи, лежи, не вставай…

Поморгал я, приподнялся чуток. Вижу, стоит надо мной человек. Здоровый такой, в плечах широкий, коротко стриженный. В одной руке шляпа-котелок, в другой ножик длинный, прям мачете. Человек этот рукой, в которой шляпа, лоб утирает — рукавом.

Увидел, что я смотрю на него, улыбнулся:

— Здравствуй ещё раз, студентик. Что, болит головушка? Ничего, сейчас полегчает.

Ёлки зелёные, да это же мордатый шофёр, который полицмейстера возит! Он-то здесь откуда?

А шофёр лоб утёр, шляпу-котелок на голову нахлобучил и говорит:

— Ты не бойся, больно не будет. Я ведь тоже школу полицейскую окончил, как ты. Только раньше. Что, капитан Сурков служит ещё? Кобель старый… Как помрёт, ты ему привет передай от меня, хе-хе.

Усмехнулся шофёр, ножиком покачал:

— А ты молодец, стажёр. Шустрый малый, умён не по годам… Ещё бы немного — и до точки докопался. Хотел я тебя к нам завербовать, да вожак против. Зол он на тебя, сам не знаю, почему. Не судьба, уж прости.

Шофёр огляделся по сторонам, кивнул сам себе:

— С дружками я твоими разобрался. Всех положил, как поросяток, хе-хе. Славное жаркое будет! Ну а ты не обессудь — с тобой велели не цацкаться. Под нож пущу, со всем уважением.

— Подожди, — хриплю. — Постой! Скажи хоть напоследок — кто убийца? Кто Рыбак? Филинов? Ты на него работаешь?

Захихикал он, мерзко так, аж от смеха трясётся.

— Ты меня с Матвейкой не путай. Мы с ним хоть в одном полку служили, но ему до меня — как до Сибири пешком. Ладно, заболтались мы с тобой. Прощай, стажёр.

А сам нож перехватил покрепче и ко мне наклонился.

Ну всё. Вот теперь точно конец. От страха руки у меня маленько задвигались, в глазах прояснилось. Поднял я свой револьвер, что возле меня лежал.

Не успел. Только поднял, шофёр-оборотень по руке мне ударил, да ещё небрежно так, не глядя. Револьвер отлетел куда-то в темноту, на землю шлёпнулся.

— До встречи в аду, приятель, — сказал шофёр. Посмотрел мне прямо в глаза, ножик свой остриём вниз повернул — в сердце нацелил. А взгляд у самого пустой стал, ни одной мысли.

Бахнул револьвер. Мой убийца вскрикнул, выронил нож. Револьвер бахнул снова, но шофёр уже откатился в сторону — очень быстро.

Подпрыгнул, снова перекатился. Я его из поля зрения потерял, так он крутится.

Поднялся на карачки, сам шатаюсь, земля подо мной плывёт. Чёртов орг со своим гасилом!

Луна то выходит, то за тучку обратно прячется. Слышу — возня, удары, хрип, ругань.

Ох ты, думаю, это шофёр кого-то из моих не дорезал до конца. Или на помощь прибежали. Но нет — кто прибежит, нет здесь никого, кроме нас….

Помочь бы своему неожиданному другу, но не могу. Руки трясутся, земля качается. А в темноте, да в такой куче-мале не разобрать, кто где.

Луна показалась краешком, осветила дворик. Вижу — на земле двое ворочаются. Шофёр сверху оказался. Выхватил откуда-то из-под штанины нож — короткий, острый — и давай тыкать в того, кто под ним. Тыкал без передышки, пока тот, внизу, не затих.

Убийца на ноги поднялся, отдувается. Шляпу свою потерял, пальто сбилось.

Повернулся ко мне, всё веселье пропало. Не улыбается больше.

— Вот как сейчас будет, стажёр. Хабар вы не поделили — сцепились. Ты парень ловкий, их троих положил. Но и они тебя пришили. Помер ты — от ножевого. Кровью истёк, помощи не дождался. Разозлил ты меня, студент. Не жди лёгкой смерти.

Ухватил шофёр меня за шкирку, ворот вывернул, приподнял как щенка. И ножиком своим меня в бок ударил.

Я вскрикнул. Больно — не передать словами. По рёбрам огнём ожгло, в глазах вспышка света.

А шофёр вдруг тоже вскрикнул и ворот мой отпустил.

Отскочил, шипит, ругается.

У меня от боли и страха силы вернулись. Не совсем, но я всё же поднялся, отбежал на пару шагов. Смотрю — убийца мой вертится, ногой дрыгает. А на ноге у него висит собачонка мелкая, стриженая, в попонке. Бусенька!