Алхимическая кофейня Зои (СИ) - Поспешная Юлия - Страница 1

«Кофе — не роскошь, кофе — средство передвижения.»

— Неизвестный автор

В сумочке на моих коленях раздался звук приглушенной жизнерадостной мелодии. Сумка ощутимо завибрировала в моих руках. Я вздрогнула, оторвав сонный скучающий взгляд от созерцания улиц Екатеринбурга.

Поспешно достала смартфон из сумки и взглянула на экран. Это звучало напоминание. Запрограммированный мною же мобильник с бесстрастной, но назойливой учтивостью напоминал мне, что я безбожно опаздываю на работу.

Я выключила мелодию и закрыла глаза, очень ярко представляя себе, как будет орать на меня старший менеджер нашей кофейни.

Валентин Антонович и так не самый дружелюбный и спокойный человек, очень мягко говоря. За опоздание он готов был перегрызть горло любому сотруднику, осмелившемуся прийти позже восьми часов утра. И что-то мне подсказывало, что от практики подобной экзекуции его удерживал лишь уголовный кодекс.

Я разочарованно вздохнула и унылым взглядом окинула антураж улицы Малышева, по которому мы двигались. Сегодня, не иначе, как в честь злого понедельника, здесь решили оперативно организовать плотную пробку. Впереди, если верить крикам водителей из встречного движения, умудрились столкнутся два… мотоцикла. Мотоцикла, Ка-арл!.. Два двухколёсных беспедальных ве́лика с мотором перекрыли половину улицы! Ну, как так-то!..

Все свои раздраженные и страдальческие мысли мне хотелось прокричать устно. Но, конечно же, я пощадила душевное состояние водителя «Яндекс-такси» и сдержалась от выражения собственного негодования.

Так, как я тоже являюсь работником сферы услуг, я отлично понимаю, насколько для нас всех важна хотя бы относительная адекватность клиента, заказчика или покупателя.

У меня снова зазвонил телефон, водитель белого фольксвагена бросил на меня недоброжелательный взгляд через зеркало заднего вида. Я виновато улыбнулась ему, про себя подумав, что нужно будет сменить пугающую мелодию звонка, которую я установила на своего на одного из своих… преподавателей. Но этому моему контакту, подходит только «Король и Шут», с их «Куклой колдуна».

Если человек никогда не учился в нашем любимом Уральском государственном юридическом университете, он никогда не встречался с Маршак Полиной Викторовной, преподававшей у нас аж целое экологическое право. Это единственный препод нашего вуза на экзамене у которого студенты перед началом закидываются успокоительными, а после — алкоголем в ближайшем баре. Полина Викторовна — ночной кошмар всех первокурсников и фактор риска нервного срыва для всех остальных студентов. Эта «замечательная» женщина, по мнению большинства студентов, пришла в мир не чтобы давать знания, а чтобы доминировать над всем сущим и унижать всё, что движется, дышит и ходит с зачёткой!

Сделав над собой усилие и совершив моральное насилие, я приняла вызов.

— Мотылькова! — голосом старшины из «Девятой Роты» Бондарчука, проорала в телефоне Полина Викторовна. — Где твоя курсовая! Уже вторая неделя пошла, как ты обещала положить мне на стол готовый материал по твоей теме! Почему я до сих пор его не вижу!

«Потому что я работаю на двух работах, чтобы оплачивать обучение, более-менее прилично одеваться, нормально питаться и ещё перечислять половину месячной зарплаты на карту матери, оставшейся в далёком Североуральске» — устало и раздраженно подумала я.

— Мотылькова! — снова вскричала преподавательница экологического права.

— Полина Викторовна, — очень стараясь, чтобы мой голос не дрожал, проговорила я. — Я на прошлой неделе говорила Вам, что я сдам вам курсовую до следующего Четверга. Сегодня только понедельник…

— Ничего ты мне не говорила, лентяйка провинциальная! — вновь вскричала Маршак. — Если бы ты говорила, я бы помнила! У меня отличная память, особенно на таких проблемных студенток, как ты! Чтобы завтра до обеда курсовая была у меня на столе! Поняла меня?! Всё!

Не дав мне сказать и слова, препод по «экоправу» закончила разговор и отключилась.

Я убрала смартфон от уха и прошептала ругательство. Водитель такси вновь бросил удивлённый взгляд в зеркало заднего вида. Мне стало стыдно, как только я подумала, что он услышал произнесённое мной слово.

Но наша Маршак… Ох, ей бы жить в сороковых, да в Германии, при художнике с куцыми усиками под носом и сальной чёлкой на лбу. Полина Викторовна сделала бы блестящую карьеру среди надзирательниц концентрационных лагерей.

Откинувшись на сиденье и подголовник, я закрыла глаза и вздохнула. Теперь голова у меня гудела не только после вчерашней днюхи лучшей подруги, но и от тиранично-приказного тона Полины Викторовны.

Уставшая, измученная и явно не доспавшая часика два-три (четыре!!!), я не заметила, как задремала…

То, что я увидела сном назвать нельзя. Какие-то странные люди в треуголках и одеждах странного фасона, слегка напоминающего моду конца восемнадцатого и одновременно девятнадцатого века. Дивного, но захватывающе-прекрасного вида гигантские парусные корабли, некоторые из которых вполне могли посоперничать в размерах с современными лайнерами или контейнеровозами. А ещё я увидела сказочных созданий, названия которых трудно даже предположить…

От всего этого слегка шизоидного сновидения меня отвлёк грубый и настойчивый стук. Я вздрогнула, испуганно ойкнула и уставилась на водителя. Мужчина средних лет, выглядывая между сидений, бесстрастно проговорил:

— Приехали, девушка… Вы выходите?

При этом взгляд его был устремлён куда-то заметно ниже моего лица и шеи.

Я нахмурилась, показательно поправляя чуть съехавший ворот блузки, затем суховато поблагодарила мужчину, пожелав ему хорошего дня и вышла из белого фольксвагена.

Взбежав по ступеням, я ступила под сень кофейни «Дом-Кофе-на-углу». Одной из ключевых особенностей размещения всех помещений сети таких кофеен — это угол какого-то здания. Никакие иные варианты наш учредитель даже не рассматривает, опасаясь разрушить связь названия своей сети с восприятием у гостей его кофеен.

Я ступила внутрь помещения, с необъяснимой улыбкой на лице вдохнула знакомый аромат свежеприготовленного кофе и поспешила в служебное помещение, чтобы переодеться в свою униформу. По пути мне встретились двое знакомых официантов. Парни поздоровались со мной, а один из них, с обеспокоенным видом, шепнул:

— Тебя искал Валентин Антонович.

— Не удивительно, — в миг помрачнела я.

Я всегда была рада приходить сюда и очень любила свою работу: мне нравилось готовить, а варить кофе я буквально обожала. Довольные гости кофейни всегда были для меня моральной наградой сопоставимой с ежемесячным денежным вознаграждением. Но от слов приятеля по работе, расцветшее было вдохновение и радостная теплота от предвкушения начала рабочего дня, завяли прошлогодними сорняками.

В девяти из десяти случаев личная встреча с Валентином Антоновичем — это повод для тревог и опасения.

Переодевшись в молочно-кремового цвета китель с малиновыми манжетами, тёмно-серые брюки и малиновый термостойкий фартук, я обулась в бежевые топсайдеры с тёмно-серыми шнурочками. Поправив на груди бейдж и собрав в моральный кулак всю свою храбрость, отправилась в кабинет менеджера.

В кабинете Валентина Антоновича меня ждал гораздо более неприятный сюрприз, чем тот которого я ожидала. Старший менеджер был в ярости, но отнюдь не из-за моего опоздания.

— О, Мотылькова! — по обыкновению всплеснул он руками. — Наконец-то ты поспешила обрадовать нас своим мотыльковым присутствием!

Старший менеджер не упускал не единого шанса пошутить или поиздеваться над моей лепидоплерологической фамилией. Я уже научилась реагировать на это, как на само-собой разумеющееся, неизменное обстоятельство.

— Заходи-ка, обсудим твоих дорогих и, без пяти минут, бывших коллег, — зловеще произнёс Валентин Антонович.

Худощавый и очень высокий, в модных очках, с пышной пшенично-золотистой шевелюрой и аккуратной бородой, он походил на стилиста из какого-то модного салона.