Морской эмир (СИ) - Лайм Сильвия - Страница 12

Он кивнул куда-то назад, куда я теперь опасалась глядеть. Но все же, пересилив себя, обернулась.

От нас удалялось черное пятно бездны, стремительно теряло очертания в густой водяной пыли, прячась среди рыб и подводных обитателей. Пара мгновений — и его вовсе не стало видно.

Зато Тиррес остановился, нарочито аккуратно опустив меня в мягкий песок среди огромных, просто невероятных по размеру, алых анемонов.

Это была поляна гигантских морских цветов!

Но меня было так легко не сбить с темы.

— Что это был за провал? — спросила, напряженно вглядываясь в эмира. — Там внутри меня что-то… трогало. Неужели ты хотел меня там бросить?

Я стиснула зубы.

Жемчужно-серебряные глаза морского эмира опалесцировали. Волосы развевались за спиной и вокруг плеч, живя собственной жизнью.

Он поднял руку, пошевелив пальцами, на которых блеснули перстни с крупными драгоценными камнями, безупречно складывающимися в диковинный кастет.

— Много вопросов, Саша, — ответил он без улыбки. — Как ты сама думаешь? Бросил бы я тебя?

Я вздрогнула. В воде, которая большую часть времени казалась незаметной субстанцией, резко стало прохладно.

— Меня что-то трогало! — выдохнула я, обхватив себя руками и отвернувшись.

Вокруг нас колыхались громадные цветы, но я их не видела. Видела только те скользкие щупальца подводного мрака.

— Прости, — проговорил он вдруг у меня за спиной. — Возможно… Я заигрался. Не думал, что ты так испугаешься. До реальной опасности было еще метров десять вниз.

— Десять?! — ахнула я разворачиваясь. — Так я падала со скоростью метр в секунду! То есть через десять секунд меня бы сожрала какая-то твоя местная подводная достопримечательность?

Тиррес скривился. Глаза стали темнее, превращаясь в черненое серебро.

— Это не моя местная достопримечательность, — ответил он недовольно. — Это отрава, которая заражает Айремор. С каждым годом все сильнее. И мы не знаем, как от нее избавиться. Такие каверны появляются иногда совершенно неожиданно там, где их совсем не ждут. Могут возникнуть у чьего-нибудь дома, где играют дети. Могут в саду дворца или в загоне для морских коней. Или, как здесь, совсем недалеко от места силы.

Он махнул рукой вокруг, и я снова огляделась по сторонам, на этот раз с большим интересом, чем прежде.

Как ни странно, извинений эмира мне хватило. Ну кто может похвастаться, что его мнением и настроением интересуется сам повелитель подводного эмирата? Тем более что он и впрямь меня спас. А я всегда предпочитала считать, что один человек ничего не должен другому просто так. Из доброты душевной.

Ну сжевала бы меня какая-то морская хтонь, эмиру-то что? Ан нет, вытащил все-таки.

— А кто там живет, в этой каверне? — спросила я тогда, подходя к ближайшему цветку.

Его мясистые листья так и манили потрогать, чем я и занялась, пока Тиррес объяснял:

— Никто не знает. Но люди там пропадают. Мы изучаем эти провалы, погружаемся внутрь, но на определенном уровне под землей там пропадает магия. И исследование становится невозможным.

— Ужасно, — воскликнула я совершенно серьезно, оборачиваясь к Тирресу. — Но надо же что-то делать!

— Мы стараемся, поверь, — ответил он и в один миг оказался рядом со мной. Так быстро, что я и сделать ничего не успела.

Волна подхватила эмира и ударила, заставив инстинктивно обхватить мужчину руками, позволить ему обнять меня и с силой прижать к себе.

Миг — и я вижу перед собой только копну растрепанных развевающихся изумрудных волос да глаза, сверкающие, словно звезды.

— Поцелуй, красавица, — проговорил он, и голос его неожиданно стал тихим и бархатным. Обволакивающим.

Я привыкла отдавать долги, но сейчас сердце зашлось каким-то заполошным, нервным стуком. Мы падали куда-то назад. В лоно громадного цветка.

— Ты обещала, помнишь? — выдохнул он совсем рядом с моими губами. И время начало стремительно замедляться. Мы были будто капли сосновой смолы, блестящие на раскаленном солнце и бесконечно медленно стекающие к сердцевине громадного подводного растения, одновременно переплетающиеся друг с другом, сливающиеся…

Но слово нужно держать. А потому я закрыла глаза и обхватила лицо Тирреса ладонями.

Оно было теплое. Гладкая жемчужная кожа ударила в подушечки мельчайшими иголочками тока.

Я резко выдохнула, но привычного воздуха не вырвалось из легких, а вот вода защекотала шею… над самыми ключицами.

Я сильнее зажмурилась, пытаясь не обращать внимания. Не зацикливаться. И притянула к себе эмира, впившись в него губами так, словно мечтала лишь об этом последние несколько часов.

Лишь бы не думать о том, что у меня теперь жабры.

— Да, ягодка моя, — прошептал Тиррес, на миг отстранившись и явно принимая мои эмоции на собственный счет.

Стал сжимать меня крепче, поглаживая спину, впиваясь пальцами в затекшие и, оказывается, ужасно уставшие от постоянного плавания мышцы.

А затем его язык проник в мой рот глубоко и сильно, удушающе сладко.

Эмир умел целоваться.

Голова закружилась. Что-то темное и горячее ударило в сердце и зашевелилось под ребрами, растекаясь в кровь, пьяня и туманя сознание.

Стало тяжело дышать. Я невольно распахнула глаза и поняла, что громадный алый цветок закрыл вокруг нас свои лепестки, и теперь мы оказались будто в большом коконе. Со всех сторон от нас колыхались в воде какие-то золотистые искорки, танцевали непонятный, но очень красивый танец.

Свет заплетался в изумрудных волосах эмира, бросал янтарные блики на его лицо. Лицо, которое теперь улыбалось.

— Тирр? — выдохнула я, не вполне понимая, какого лешего происходит.

Щеки покраснели. Мне было жарко и неловко.

— Теперь в тебе часть моей силы, а во мне — твоей, чароводница, — весело ответил эмир.

— Потому что я тебя поцеловала?

Он кивнул.

— Для обряда объединения силы нужен чистосердечный поцелуй, — добавил он, подмигнув. Темные брови иронично приподнялись и опустились. — И ты выложилась на сто баллов, рыбка моя.

Его руки все еще обнимали меня со спины, и я поймала себя на том, что не очень-то и хочу, чтобы он отпускал.

И все же через силу отстранилась. Сердце бешено колотилось, я была не уверена в собственных реакциях.

— Теперь я смогу управлять водой? — уточнила я, чтобы перевести тему, и одновременно наблюдая, как лепестки огромного цветка медленно раскрываются, а искры вылетают наружу, растворяясь в воде.

Тиррес сел рядом со мной, больше не претендуя на какую-то близость, и посмотрел вдаль. Сейчас, когда мы касались друг друга одними плечами, казалось, будто мы старые друзья.

Странное и ничем не обоснованное впечатление, учитывая, что эмира я совсем не знаю. А уж его мотивы и вовсе потенциально опасны.

И все же, когда между нами потек медленный и интересный разговор, я поняла, что мне спокойно и хорошо с ним.

По крайней мере, сейчас.

— Ты все еще должна будешь учиться, — ответил он. — Но часть моей силы будет циркулировать в твоих магических каналах. Это позволит тебе общаться с морскими жителями, с рыбами и животными. Есть вероятность, что ты сможешь услышать даже растения. — Он повернулся ко мне и подмигнул. — Классный бонус, правда? Очень редкий в Айреморе, скажу я тебе.

Я восхищенно кивнула.

— У меня получится говорить с акулами, как у тебя?

— Безусловно, — ответил он.

Это был не просто полезный бонус, но способный потенциально спасти мне жизнь. Можно было с уверенностью сказать, что мой поцелуй не пропал даром!

Я улыбнулась.

— Что ж, тогда я больше не злюсь на тебя за обман там, в каверне.

Он повернулся ко мне и тоже улыбнулся. Как-то спокойно и ласково, как улыбаются только близким людям.

Под желудком что-то екнуло. И, памятуя о словах Красного дожа, краснея от неловкости, спросила:

— Теперь меня будет тянуть к тебе из-за магической связи, да?..

Я хотела сказать: «Уже тянет». Но у меня не хватило смелости признаться.