Пламя Севера (СИ) - Осадчук Алексей - Страница 15

Я лишь усмехнулся и посмотрел на ее отца, на которого она была мало похожа. Видимо, пошла в мать. Хотя глаза все-таки ей достались от папаши.

Сигурд Кровавый Меч обладал богатырской внешностью. Высокий и широкоплечий он был похож на обломок скалы. Его густая черная борода, аккуратно заплетенная в косички, заканчивавшиеся золотыми цилиндриками с руническим орнаментом, придавала ему строгости и величия. Его глаза сурово сверкали под густыми бровями, свидетельствуя о непоколебимой решимости.

Я вдруг отстраненно подумал о превратностях реинкарнации. Мне стало любопытно, как выглядит мать Лже-Таис. Похожа ли она на родную мать моей приемной сестренки, которая разбилась во время исполнения циркового номера? Должно же у них быть что-то общее? Например, отец моей Таис совершенно не похож на ярла Сигурда.

Задумавшись, я не сразу заметил, как напрягся мой телохранитель. Страйкер замер и перестал есть. Я проследил за его взглядом. Хм… Понятно… В зале появились новые персонажи.

Тяжелым размеренным шагом к своему столу шествовал высокий худощавый безбородый мужчина в окружении троих таких же безбородых жрецов Ледяного Храма.

Все трое были одеты в строгие серые одежды с капюшонами, под которыми скрывались их холодные неприветливые лица. При их появлении в зале словно похолодало. Голоса пирующих стихли. Все смотрели на них с осторожностью и неприязнью.

— Конунг Харольд Седой Волк сегодня впервые привел с собой на пир своих друзей жрецов, — тихо произнес Жан-Луи.

Один из жрецов вдруг остановился и повернулся в нашу сторону. Он заметил Сигурда. Мгновение — и жрец быстрым шагом двинулся к нам.

Я услышал, как Жан-Луи проговорил какое-то ругательство себе под нос.

Остановившись в шаге от нашего стола, только с противоположной его стороны, жрец молча уставился сверлящим взглядом на моего телохранителя, который, упрямо выставив подбородок вперед, спокойно следил за каждым движением старика.

Жрец был невысоким и узкоплечим. Навскидку — лет пятьдесят. С бледной, почти прозрачной кожей. Его глаза были глубоко посажены, что придавало его взгляду особую проницательность и холодность. На его лице не было ни единого волоска, а на тонких губах застыла гримаса отвращения. Собственно, Сигурд отвечал ему тем же.

Должен заметить, несмотря на свою внешнюю хрупкость, жрец вел себя уверенно в присутствии опасного страйкера. Длинные пальцы его правой руки сжимали шнурок с символом Ледяного Храма, висевший на его тонкой шее.

Жрец был одаренным. Я чувствовал эманации его ауры. Правда, на истинное зрение переходить не рискнул. В прошлый раз один из братьев этого старика легко почувствовал мое сканирование.

Пока Сигурд и жрец молча играли в гляделки, я рассматривал медальон на впалой груди этого странного служителя культа.

Медальон Ледяного Храма представлял собой тонко выкованную серебряную подвеску в виде трех молний, пересекающихся между собой.

В центре пересечения молний был вставлен кусочек льда. Это явно какой-то круд. Я ощущал силу, исходящую от него.

Ледяной камень был обрамлен тонкими серебряными ветвями, словно замерзшие ледяные узоры, которые всем своим видом подчеркивали связь медальона с холодом и зимней стихией.

— Мерзкий еретик! — надтреснутым голосом произнес жрец. — Как посмел ты явиться сюда! Пред очи его святейшества? Ты оскверняешь это место своим присутствием. Твоя душа проклята, и вечное мучение ждет тебя в холодных объятиях низших демонов!

Сигурд было хотел что-то ответить, явно что-то очень жесткое, но я его ощутимо пнул под столом ногой. Здоровяк вздрогнул и хмуро посмотрел на меня. А потом его взгляд стал осмысленным, и он тихо выдохнул.

— Ваше преподобие! — привлек я внимание жреца к себе. — Мое имя шевалье Максимилиан Ренар.

Тот перевел взгляд своих выцветших глаз на меня. Старик был явно удивлен и обескуражен моим вмешательством.

Не давая ему опомниться, я продолжил широко и открыто улыбаясь:

— Дело в том, что Сигурд Хансен сейчас служит мне. И если у вас имеются какие-то претензии, вы можете высказать их его нанимателю. Так будет правильней, не находите?

— Мессир Ренар… — скрипучим голосом ответил жрец. Старик одарил меня благосклонным взглядом. — Человек, которого вы наняли, является еретиком и предателем. Ему не место на этом пиру. Вы должны как можно скорее приказать ему удалиться.

— Ваше преподобие, но как же так? — изобразил я изумление и легкую растерянность. — Выходит, я связался с преступником? А ведь меня уверяли, что все в порядке!

— Верьте мне, юноша, Эймунд Ларссон всегда говорит правду! — важно кивая и бросая победные взгляды на молчавшего все это время Сигурда, произнес жрец. — Те, кто уверил вас в обратном, лгут вам! Мне даже любопытно, кто бы это мог быть?

Подставив свою ладонь под медальон гильдии наемников, висевший на шее Сигурда, но запавший за полу плаща, я произнес:

— Взгляните сюда, ваше преподобие, вам знакома эта вещь?

По удивленному взгляду жреца было понятно, что знакома.

— Кажется, да, но…

— Вон там, за столом конунга, если я не ошибаюсь, восседает Герман фон Зальм, грандмастер гильдии наемников «Клинки Сумрака», с которой я подписал контракт найма. В этом договоре черным по белому указано, что гильдия «Клинки Сумрака» ручается за то, что Сигурд Хансен не является преступником и не преследуется законом Винтервальда.

— Но, мессир… — жрец начал постепенно сдавать назад. Вероятно, он уже понимал, к чему все идет.

Я же продолжал давить, постепенно повышая голос:

— Дело в том, ваше преподобие, что я, как дворянин и благородный человек, никогда бы не позволил себе связаться с каким-нибудь проходимцем или, еще чего доброго, убийцей. Именно поэтому я и обратился в уважаемую гильдию наемников. Я не имею права бросить тень на честь моего рода, который доверил мне сопровождать его высочество принца Луи. Именно поэтому я сейчас же направлюсь к его превосходительству фон Зальцу и сообщу ему, что наш договор более не имеет силы. И что он обманул меня, утверждая, что Сигурд Хансен чист перед законом Винтервальда. Благодарю вас, ваше преподобие, за то, что открыли мне глаза! Я перед вами в неоплатном долгу.

Я сделал вид, что хочу тотчас рвануть в сторону стола конунга, но Эймунд Ларссон вздрогнул и шагнул назад. Его и без того бледное лицо было сейчас похоже на гипсовую маску.

А я лишний раз убедился в том, насколько могущественна гильдия сумрачников. Даже жрецы Хлада Жуткого опасаются связываться с ними.

— Нет нужды делать это прямо сейчас, мессир, — стараясь скрыть волнение, произнес жрец. — Вам не стоит омрачать этот праздник ненужным скандалом.

— Но, ваше преподобие, вы же только что… — начал было я, но жрец уже развернулся и, не слушая меня, довольно шустро рванул в сторону стола, где размещались его братья.

Я сел на скамью под веселые улыбки Жан-Луи и Сигурда. А спустя несколько минут к нам подошел Оливье де Бельмон, камергер принца Луи.

— Мессир Ренар! Его высочество требует вас к себе.

Винтервальд. Фьёрдград. Восточное крыло Жемчужного дворца.

Дворец конунга, который по какой-то необъяснимой для принца Луи причине назывался «Жемчужным», был мрачным и безвкусным строением. Правда, та часть дворца, где жила принцесса Астрид и где сейчас обедал младший сын короля Вестонии со своими придворными, была неким исключением.

В этом уголке дворца, пусть довольно топорно и неумело, была осуществлена попытка создания изысканности и роскоши, которая после долгого и отвратительного путешествия приятно удивила принца Луи.

Стены были украшены дорогими тканями и произведениями искусства из разных стран, а полы выложены розовым мрамором с пусть и простеньким, но приятным орнаментом.

Большие окна с видом на горный пейзаж наполняли помещение холодным северным светом, отражавшимся в золотых статуэтках и вазах.

Центральной частью этого пространства был обеденный зал, где принц Луи и принцесса Астрид, а также их придворные сидели за длинным богато украшенным столом, который был сервирован серебряной, а также, о чудо, фарфоровой посудой!