Как закалялась сталь - 2057. Том 3 (СИ) - Огнелис Елизавета - Страница 16

— Что за…, - сказал Алексей последние человеческие слова в своей жизни, а потом мерзко захихикал.

Марат изучал свою тетрадь ещё минут десять, автоматически пил кофе, жевал пирожок. Потом с улыбкой поднялся из-за стола.

— Счёт, — попросил он коротко. Уже на улице позволил себе рассмеяться. Эх, такие бы возможности ему десять лет назад… Сейчас бы тут дороги были лучше чем в Германии… Хотя бы десятую часть, да вот только единственное умение делать нейтронные энергетические контуры.

Когда он брал этого "Кирю" под контроль, то первым делом отключил ему мозг, и пять минут покумекал что к чему. Хотелось бы, конечно, чтобы этот человек, прямо и косвенно отправивший в тюрьму и на тот свет множество хороших ребят, при попытке говорить испытывал бы неконтролируемую ярость. Но это оказалось сложно, нужно было очень тонко отрегулировать обе височные миндалины, гипофиз, надпочечники и ещё много чего поменьше. Это было долго и муторно, поэтому Марат просто замкнул речевые центры на коре мозга на гипофиз, а именно на центры, вызывающие неконтролируемый смех. Теперь любая попытка сказать и даже прошептать хоть слово заканчивалась хихиканьем, простая фраза превращалась в смех, а крик — в хохот.

Потом Марат распределил "энергетический контур" по телу подполковника, нашел ножницы, и вышел в коридор. Киря, конечно, доблестно сопротивлялся, смеялся и хохотал так, что самому Марату было не по себе. Напрягал или расслаблял тело, но куда стандартному человеческому организму сопротивляться самому настоящему терминатору, внедренному в него?

Конечно, можно было положить там всех, до единого. Просто ножницами, не взирая даже на пули, шокеры и газ. Но зачем? Это же ЧП мирового масштаба, завтра все лучшие спецы будут у нас… Поэтому никто не умер, хотя увечья получили многие… более чем серьезные. Некоторые поведут в больницах и клиниках не один месяц. Работа, которую они ведут — будет стоять. Даже лучше — часть обязанностей переложат на других, и что из этого получится — ещё неизвестно.

Раньше, чтобы провести такую операцию по саботажу госслужбы, и при этом не пострадать самим — требовались месяцы работы и подготовки. Сейчас — все заняло едва ли больше часа. Ещё Марат не понимал, почему методику саботажей так не любят почти все оппозиционеры? Это же чуть ли не самое важное — уметь стравить службы и спецслужбы противника. Стравить до кровавых соплей, чтобы клочки по закоулочкам. Но нет, мы нашими мелкими силенками выйдем на честный бой. Мы же все как один, дартаньян на дартаньяне, дартаньяном погоняет… нам положить всю гвардию кардинала, армию короля, жандармерию премьер-министра — это раз плюнуть. Главное свои права знать, развернуть плакаты и погромче заорать. И они, наверно, разбегутся. Сегодня не разбежались, но уж завтра — наверняка…

На самом деле это — война. Ты противопоставляешь себя и свои скромные силы огромной военной машине, людям в погонах и с оружием в руках, с огромными ресурсами и колоссальным количеством техники. Да, здесь не летают ракеты и не ревут танки, но принципы — те же самые. Если ты можешь, да не просто можешь, а у тебя есть рабочая методика, которая заставляет батареи противника бить по своим же танкам и пехоте — ты обязан ее использовать. Если у тебя была такая возможность, и ты ее не использовал, ты кто после этого? По закону военного времени?

Как минимум — придурок…

* * *

Прямо из кафе Марат направился к знакомому адвокату. Звали его Северин Александр Геннадьевич, был он высок, бородат и могуч, известен в городе тем, что однажды зимой(!) с группой сотоварищей рванул на снегоходах на Северный Полюс. И они, всем составом, как ни странно, доехали туда. Ещё он был членом всероссийской коллегии адвокатов, лауреатом множества званий и дипломов, клиентуру имел самую богатую, и вообще одно время напрямую работал личным защитником местного долларового миллиардера. Того самого, которому принадлежала крупная сеть разнообразнейших магазинов и крылатая фраза о том, что «человек перестает быть нищебродом после второй сотни миллионов долларов».

Марат, конечно же, знал их обоих лично, и составил мнение, что миллиардер мужиком был крайне жёстким, и кое-где даже честным, по мелочи в основном. Лет десять назад, мечтая о памятнике в честь собственной персоны в родном городе, миллиардер влетел в политику, стал депутатом, и замахнулся на святая-святых, то есть на губернатора, "заместителя царя" в отдельно взятой регионе. При этом публично поклялся, что половину своего состояния вложил в инфраструктуру, и другие добрые дела. Власть, смекнув, что человек отнюдь не шутит, и поняв, что после таких вливаний и при должном управлении область запросто может превратиться в большую Швейцарию, миллиардера зарубила начисто, заставив бросить и политику, и город, и сеть магазинов, и страну. Однако тот, в силу характера и врождённой жесткости, довольно долго сопротивлялся, и правой рукой, опорной ногой и главнокомандующим "сопротивления" был никто иной как Северин.

Сопротивлялись они довольно долго, но, естественно, безуспешно. Да и какая может быть «победа», если ты безвылазно сидишь в глухой обороне?

Двухэтажное здание силикатного кирпича, которое полностью занимала адвокатская контора Северина, находилось в центре города, напротив областной прокуратуры, слева суд, сзади — отдел полиции, и двести метров от кафе, в котором сидел Марат. По дороге он набрал второй номер Вальтера и отправил сообщение со знаком вопроса. В ответ пришел грустный смайлик. Но это значит второй телефон у Вальтера все таки не нашли, и не изъяли. Хорошо. Марат отправил следующее сообщение: "Ланистеру ничего не давал. И вообще Ланистер меня обижал, смеялся как крези, и обещал ножницами порезать. Так и говорить. Смеялся. Ножницами. Ус? Зима близко."

«Зима близко» — эта довольно редкое сообщение Марат посылал задержанному, если в дело должен был вмешаться адвокат.

Ответ пришел через минуту. Одна буква "у". Значит — "усёк", понял. В том, что Вальтер стёр все сообщения как только прочитал — Маузер даже не сомневался.

Марат, по старой привычке, вошёл в здание и прямиком направился к "боссу". Секретарша, видимо из новеньких, привстала на кресле и попыталась что-то сказать. Маузер убрал руку с ручки двери, повернулся, посмотрел на девчонку. Обычная самочка, ничего особенного. Он приложил палец к губам и сказал:

— Тссс…

Девчонка почему то побелела лицом, расширила глаза, плюхнулась обратно. Только после этого Марат прошел в кабинет.

Северин, сидевший за огромным дубовым столом, заваленном бумагами, поднял в недоумении и удивлении глаза, а потом вскочил и сам.

— Товарищ Террорист! Сколько лет, сколько зим! Рад! По настоящему рад. Вот уж не думал.

— Здравствуйте, Александр… эмм… Геннадьевич, — поздоровался Марат. — А я по делу…

— А кто бы сомневался? — рокотал жизнерадостно здоровяк. — И дело должно быть очень серьезное. Сам то как? Революцию когда намечаете?

— Ну, прямо сейчас точную дату не назову, но к весне, скорее всего, определимся, — совершенно честно ответил Маузер.

— Прекрасно, — со смехом отозвался Северин. — А моя задача на текущий момент какая?

— Одного из наших бойцов схватили и держат сейчас в здании, которое фактически примыкает к вашему, — улыбнулся Марат. Ему крайне нравилась манера Северина без лишних слов брать «быка за рога». — Надо его вытащить. Вменяют ему скорее всего попытку подкупа должностного лица. А именно — подполковника ФСБ Кирюшкина Алексея Васильевича. Записывать не надо. Запоминайте.

— А я ничего и не записываю. Пока просто внимательно слушаю, — отвечал адвокат.

— Бойца зовут Лебедев Никанор, запомнить легко. Теперь самое важное — у него статус сотрудника, хотя и внештатного. И сегодня он этот статус потерял, по собственной воле. А это для такой службы, сам понимаешь, что это означает…

— Да, понимаю, — сказал Северин.

— Так, теперь по финансам, — Марат покопался за пазухой, и вытащил очередной плотный и толстый конверт. — Я ваших расценок не знаю, и как вы действовать будете — знать не хочу. Если потребуется, что угодно — вызов экспертов, журналистов, охраны — все берёте из этого конверта. Свою оплату тоже. Как только конверт кончится, посылаешь на мой номер коротенькое сообщение, из двух слов, с любого номера. Эти слова «Северный полюс». Запоминайте, два раза повторять не буду. Эти слова будут сопровождать, кстати, наши последующие поручения. То есть если вы получаете сообщение, которое начинается «Северный полюс» — то вы понимаете от кого они, и действуете. Причем немедленно, никаких проволочек…