Зверский детектив. Боги манго - Старобинец Анна - Страница 2

Барсукот, хищно размахивая хвостом, дождался, когда водомерка скроется в конверте, а потом схватил его, выпустил когти и засунул внутрь лапу.

– Ой. – Барсукот пошевелил лапой. – Там, кажется, есть другое письмо, Старший.

Барсукот извлёк из конверта ещё один берестяной лист. На листе, растопырив шесть тонких лап, сидела водомерка. Барсукот стряхнул её раздражённым щелчком (ветер подхватил её и унёс в кусты, так что ей дано было испытать недоступное другим водомеркам чувство полёта, прежде чем до неё дошло, что она больше не является завтраком чемпиона и что жизнь продолжается, пусть и без сестры-близнеца, которой сегодня повезло меньше) – и положил письмо в центр стола. Косым и корявым почерком слабовидящего при дневном освещении зверя там было нацарапано следующее:

– Это я-то допотопная-то? – Сорока растерянно оглядела сотрудников полиции. – А вы-то то-то-то-то… то-то-тоже так думаете?

– Ну что ты, Сорока! Ты винтажная. Это последний крик моды, – утешила её Барбара.

– С каким она приветом-то? – переспросил Барсук Старший.

– С тёплым. – Барсукот слизнул со стола разлитое молоко.

– Не вылизывай стол, это неприлично! – возмутился Барсук Старший.

– А опрокидывать плошки и стучать по столу прилично? – вступилась за Барсукота Барбара.

– Если никто не видит, как я вылизываю стол, это прилично, – с достоинством парировал Барсукот.

– Но мы видели! – возразил Барсук.

– Вы – свои, это не считается. И вообще, вопросы этикета сейчас не первостепенны. Давайте лучше поговорим про нашу командировку в Дальнее Редколесье. Это близко? Сколько туда рысить?

– Не надо нам туда рысить, Барсукот. Пусть они сами ищут своих жирафов. Это на другом конце Земли. Вот, смотри… – Барсук Старший принялся чертить когтем на оборотной стороне письма Супермыши. – Вот схема нашего мира. Мировой океан, в нём плавает мировой морской ёж, на ежа наколота наша Земля, она плоская, по форме как большая, вытянутая доска…

– А я слышала, что Земля круглая, – встряла Барбара. – Типа яблока.

– Какой бред! Не слушай всякую ерунду, дочка. Земная доска плоская и прямоугольная. Над земной доской – небесные доски, среди них лунная доска, вот она действительно круглая, а на этой вот небесной доске живёт семья Небесных Медведей, но сейчас это не относится к делу… Ну так вот, на этом конце земной доски – Дальний Лес. – Барсук Старший вдавил в бересту коготь. – А вот здесь, на противоположном конце, – Редколесье. Оно делится на Ближнее и Дальнее. В Ближнем всё относительно цивилизованно, почти как у нас. А вот в Дальнем царит полнейшее зверство… Что-то мне немного нехорошо. Наверное, от голода. Надо срочно перекусить.

– Но ты только что съел большую порцию клопьев с молоком, папа.

– Клопья – это не еда. Баловство. Пойдёмте-ка в бар «Сучок».

– В смысле – нет «Пня-Колоды»? – Барсук Старший непонимающе оглядел койота Йота. – Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что мы исключили это блюдо из нашего меню по просьбе клиентов, ведущих ЗОЖ.

– Ведущих что ж?!

– ЗОЖ. Зверский образ жизни. «Пень-Колода» – высококалорийное жирное блюдо, которое вредит зверскому здоровью.

– Ты меня не понял, койот. Я не прошу тебя принести «Пень-Колоду» клиентам, которые ведут занудный образ жизни или заячий образ жизни. Я прошу тебя принести «Пень-Колоду» мне, Барсуку Старшему. Это моя любимая еда.

Койот Йот коротко хохотнул, зажмурился и замер на пару секунд.

– Хотите кофе? – спросил он глухо.

– Я не хочу кофе, Йот. Я хочу «Пень-Колоду».

– Хочу – не хочу – это вы дома будете… – Койот вдруг осёкся. – Я могу предложить вам кофе от заведения.

– Йот, что с тобой? Ты хорошо себя чувствуешь? Я. Не. Хочу. Кофе. – Барсук Старший постарался произнести эту фразу максимально членораздельно. – Принеси мне, пожалуйста, «Пень-Колоду».

– И мне тоже, – попросила Барбара.

– А мне карпаччо из дождевых червей, – вставил Барсукот.

– Наш кофе – это элитные сорта обжаренных желудей! – срывающимся голосом сообщил койот. – Капучино с изысканной снежноягодной пенкой! Ха-ха! А «Пень-Колода» в нашем осеннем меню не числится! Что непонятно?! Аха-ха-ха! Не числится ваш червивый, жирный, трухлявый пень! – Йот отшвырнул блокнот, в который собирался записать заказ, сел на пол и завыл. – И черви не числятся, они тоже жирные, нездоровые!

– Больные черви? – уточнил Барсукот. – Тогда, конечно, не надо. Я не хочу от них заразиться.

– Они не больные, они не подходят для зверского образа жизни! Ха-ха-ха-ха-ха! Почему все хотят заказывать вредную пищу?! Наш бар «Сучок» заботится о вашем здоровье, для вас же стараешься, стараешься, хочешь как лучше, а вы потом приходите, хвостом тут вертите, и то вам не так, и это не этак. Хотите кофе?! Кофе, я сказал! Что не ясно? Нет, я не справляюсь, я снова перестал себя контролировать, и всё из-за вас, это вы меня довели, а у меня ведь так хорошо получалось, ха-ха-ха-ха!

Койот Йот затрясся в рыданиях.

– Ну что ты, койот, ты замечательно себя контролируешь, – сочувственно произнесла Барбара. – Ты в этот раз гораздо дольше сохранял спокойствие, чем вчера. Да и вообще, по большому счёту, ты не терял хладнокровия: смотри, ты ничего не разбил, ни обо что не ударился…

– Отлично справляешься, парень, – ввернул Барсукот.

– Да, правда? – Лицо Йота просветлело. – Это всё мышепсихотерапия. Не знаю, как я раньше без неё жил. Помогает брать себя в лапы. Сейчас я с Мышью Психологом как раз осваиваю зверские навыки травоядного общения, в частности технику ПИКПИК.

– А что это за пик-пик? – поморщился Барсукот. – Звучит как-то очень… по-мышиному.

– Да, это её авторская методика. ПИКПИК – значит «Прекрати Истерику, Койот, Предложи Им Кофе». Работает безотказно. Хотите кофе? Элитные сорта обжаренных желудей с воздушной пенкой из…

– Кофе брать не советую, – подал голос Гриф Стервятник из-за соседнего столика. – Слишком свежий. Но очень рекомендую муравьиные яйца пашот. Они, во-первых, позавчерашние, а во-вторых, помогают при облысении и других проблемах с шерстью и перьями. Взгляните. Я регулярно беру это блюдо – и вот уже не похож на птенца-мутанта, ведь правда?

– Конечно, Гриф. – Барсук покосился на короткие, встопорщенные перья Стервятника. – Ты солидная птица, какой из тебя птенец? Садись-ка с нами, приятель.

За три месяца, что прошли с ощипа, Стервятник порядком оброс, но всё ещё недостаточно, чтобы летать на большие расстояния, и это его весьма беспокоило. Особенную тревогу вызывали маховые перья. Когда-то солидное, упругое, пышное оперение на крыльях теперь сменилось мягкой подростковой пушистой порослью, держаться с которой в небе удавалось недолго, причём исключительно усилием воли. Вообще-то Грифу сразу после выписки из клиники «Семейный Грач» выдали инвалидные крылья-протезы в рамках программы «Доступная среда для нелетячих и слаболетячих птиц», но он ими не пользовался. Протезы унижали его достоинство. Гриф предпочитал летать самостоятельно, пусть и на короткие расстояния. К примеру, сейчас он горделиво расправил крылья с коротким ёжиком перьев и легко перемахнул за стол к Барсукам Полиции.