Тебе меня не получить (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 57

Думаться не переставало. Даже когда, жалостливо поскуливая, унизительно пятясь задом, выбиралась обратно на дорожку. Даже когда выпутывала волосы, оставляя на цепких сучках целые клоки шевелюры. Даже когда поднималась, шипя от боли в подвёрнутой щиколотке.

Правда, что ли, чувства супруга были для неожиданностью? Да нет, конечно! Уж точно не после того, как он её спасать пошёл. Нет, уж точно не после того, как он её спас, в полном согласии с законами сказок, былин и баллад. Так почему же раньше в голову не приходило, что он её… Что она ему… В общем, что он не равнодушен?

Ора остановилась – гравий напряжённо хрустнул под каблуками – прислушалась. Кажется, шум снова стал тише, отдалился, грохнуло где-то слева. Она развернулась, ринулась в проём между высокими, выше головы, стенами шпалерных роз. И завизжала, едва снова не упав: примерещилось, что статуя вывалилась из темноты и прыгает на неё. Просто девушка не сразу сообразила, что это всего лишь очередной каменный красавец, а вовсе не что-то страшное.

Дыхание перехватило так, что горло заболело, словно простуженное.

Шестеро и Один! Почему даже мысленно, про себя она не может назвать его по имени, а только эдак иронично «муж» или там «супруг»? Почему думать не может про… ну, про любовь?

Ора, пятясь, потому как и отдышавшись просто не могла повернуться к статуе спиной, отошла подальше и только когда скульптура превратилась в смутное светлое пятно за ветками, снова развернулась, побежала.

А она сама? Что он для неё? Сволочь, вломившаяся в жизнь и разнесшая её на куски? Досадная обуза, вечный раздражитель? Зарвавшийся атьер, которому во что бы то ни стало надо показать, доказать и продемонстрировать его место? Тогда почему она сейчас-то несётся неведомо куда, наплевав на всё и на себя в первую очередь, пугаясь статуй и не боясь высших демонов?

Поляна появилась сбоку неожиданно, показалось даже, что это живая стена провалилась куда-то в бездну. И сердце от испуга заколотилось под самым подбородком – примерещилось, что и Ора сейчас соскользнёт вслед за ней. Но миг, другой, а там и третий ничего не происходило, даже шум будто кляпом заткнули. Тишина полная: ни листик не шевельнётся, ни птичка голоса не подаст, только вот по-прежнему поскрипывал гравий под подошвой.

Ора длинно выдохнула, медленно разжала кулаки – когти впились в израненную мякоть ладоней почти до крови – осторожно выглянула на поляну, на которой, естественно, белели статуи. В саду фламика их вообще было много, даже слишком уж много. Только эти не изображали прекрасных обнажённых атлетов, тут были Шестеро – странно заброшенные, в потёках от сырости, заросшие неухоженным, наполовину сухим плющом. И странно живые.

Юные – Он и Она – стояли друг напротив друга, даже руками не касаясь. И всё равно было понятно, что до поцелуя, а там и до большего, всего-то один удар сердца и остался. Отец И Мать не слишком чётко белели за ними: Он чуть впереди, слегка сгорбившийся, наклонивший голову, словно готовый броситься на врага, Она позади, спокойная, почти умиротворённая и складки платья смяты странно, будто к юбке прижимались дети, которых тут не было. Мудрых Ора почти не видела, четыре статуи совсем их загораживали. А дорожка, как ни в чём не бывало, тянулась между скульптурами – ей было равно плевать и на изображение богов и на эльдов.

Роен длинно выдохнула, снова кулаки сжала – идти дальше не хотелось, робость одолела точно такая, как при спуске в крипту, даже больше. Но она всё-таки шагнула, стараясь быть тихой, незаметной.

Статуям, конечно, до неё никакого дела не было, они никак не отреагировали, что и понятно. Но у последней пары Ора остановилась, задрав голову, рассматривая лица Мудрых, а они не смотрели на девушку, только друг на друга: спокойно, даже довольно. А что им? Круг пройден и закончен, всё, что следовало, сделано, труды остались позади, дальше же только Закатное небо и отдых. А потом новый круг, где они снова будут вместе.

И вот как скульптору удалось передать такое? Но ведь удалось же.

Тут Ора осознала, что в лице Мудрого есть что-то до нелепого неправильное, не такое, как должно быть. Его щёки, изрезанные морщинами, всё равно были слишком гладкими, без шрамов. И он глядел на Мудрую чересчур уж прямо, не отворачиваясь, а Грай, даже привыкнув, станет от неё прятаться и в старости.

Роен обернулась к Матери с Отцом, к Юным, и кивнула. Всё так, всё верно. Экзорциста мальчиком никто бы не назвал, но свой Круг он ещё даже не начал и не начнёт, пока её рядом не будет. Если без неё, то так и проблуждает где-то рядом, по кромке до самого Заката. Дальше же Колесо покатится совсем без него. Но и с ней без него случится тоже, не будет ничего, а Ничего – это очень страшно.

Это он родился, чтобы спасти её или она появилась на свет, чтобы помочь вернутся ему? Впрочем, какая разница? Всё верно, всё так, как и должно быть. Нет никакой воли богов и предназначения тоже нет. Просто двое встретились и увидели друг друга. Нет, не так: Увидели – это вернее. А ведь можно не разглядеть. Можно разглядеть и пройти мимо и такое ещё страшнее, чем ничего. Потому что второго шанса не будет, Круг не пересечёт сам себя.

Ну да, они, считай, незнакомцы, между ними не протягивались нити, не взрывались солнца и не было того самого мига понимания, что без другого жизнь не мила. Они почти ничего не знают друг о друге. Она понятия не имеет, какой у него любимый цвет, что он предпочитает на обед и как злится, когда не может найти потерянное. Он не в курсе, что Ора никогда не просыпается в хорошем настроении, читая, обожает грызть орехи, и ненавидит каши.

Для того чтобы это узнать у них есть вся жизнь.

Она никогда не скажет: «Вот тогда я поняла, что люблю тебя». Он никогда не признается: «В этот миг я и влюбился в тебя». Зато у неё есть шанс  на: «Без тебя было бы совсем пусто», а у него: «Без тебя я бы пропал».

Почему так получается? Интересно, знают ли сами Шестеро, отчего вот так, а не иначе?

Впрочем, это тоже совсем не важно. Они увидели друг друга, и теперь есть всего два пути: пройти мимо или попытаться остаться. Грай свой выбор сделал. А она?

Ора на цыпочках отошла подальше от статуй, снова обернулась и поклонилась, сама не понимая, зачем это делает. Просто так было тоже правильно.

***

На демона Роен наткнулась сразу же за поляной с Шестью, за ещё одной изгородью – и это не удивило, она почти ждала чего-то подобного. Потому, когда Ора едва не ткнулась носом куда-то под грудь рогатого, ни визжать, ни отпрыгивать девушка не стала, лишь шагнула назад, не боясь, а просто чтобы лучше его видеть: слишком уж большой, одним взглядом не враз обхватишь.

– Я тебя искал, – злобно рявкнул бугай.

Атьера кивнула, рассматривая демона. Потрепали его изрядно: на лбу темнела рана, залившая кровью всё лицо, один глаз совсем скрылся за вздувшейся подушкой скулой, отчего симпатичнее физиономия не стала ни на йоту. Левую руку он берёг, прижимая к груди, плечо странно дыбилось, натягивая кожу. Бок разодран, волосы склеились сосульками, но на ногах рогатый стоял твёрдо. К сожалению.

– Больше тебя защищать некому, – сообщил громила, набычившись. Видимо, молчание девушки ему не слишком понравилось. – Крысы. Слизняки.

Ора снова кивнула.

– Ты их убил? – спросила негромко.

Демон в ответ неловко пожал здоровым плечом. Такие мелочи его не слишком интересовали.

– Пойдём, Косуля, – приказал рогатый, явно даже не задумываясь о том, что у неё на этот счёт собственное мнение имеется. – Мне надо…

– Ты ведь не слышишь, что я тебе говорю, да? – уточнила Ора, получив в качестве ответа взгляд, просто-таки переполненный непониманием. – Я с тобой никуда  не пойду.

– Что так? – Демон, заинтересовавшись, совсем по-собачьи голову к плечу наклонил, разве что язык не вывалил. – Или тут больше нравится? Прислуживать уроду, который своих на корм отдаёт?

– Я ему не служу.

– Значит, этим слюни подтирать станешь? – Рогатый лизнул порезы на своём предплечье, вышло у него снова совершенно по-звериному. Может, это из-за языка, противно длинного и неожиданно узкого. – Так они всё равно скоро сдохнут, если не уже.