Тебе меня не получить (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 49

–Ну, пожалуй, для кровати ещё рановато, – протянула Роен и добавила ни к селу ни к городу. – Наверное, тут ночью очень красиво.

И только сказанув, поняла: очень даже к селу. Главное, с какой точки зрения оценивать.

– Хотите вернуться сюда ночью? – негромко, эдак интимно предложил супруг.

И что на такое ответить? Да? «Нет» будет ещё хуже, он всё-таки муж, да и вообще, кажется, кто-то собирается её поцеловать, буквально вот-вот, совсем чуть-чуть голову наклонить осталось. Или это ей немного развернуться? От мельтешения этих солнечных зайчиков голова всерьёз кружится…

– А здесь тоже демоны могут напасть? – брякнула Роен, спасаясь.

Ноэ резко выпрямился, дёрнув подбородком.

– Не думаю, у поместья сильная защита. Вы боитесь?

– Да нет. Кажется, боитесь тут вы. Или хотите сказать, что и сейчас без маски никак не обойтись?

– По-моему, вы уже вполне твёрдо стоите на ногах, – сообщил Ноэ, выпуская локти девушки и снова отходя к стене. – Так как на счёт завтрака? В качестве альтернативы еде могу рассказать об устройстве подъёмного механизма для стола.

– Шутите? – снова спросила Роен.

– А вы уверены, что я вообще это умею?

– Уже нет, – призналась Ора. – Хотя, честно говоря, сначала я думала, что вы тот ещё шутник.

– Вы сейчас о чём? – напрягся Ноэ.

– Да так, о своём, – отмахнулась атьера. – Знаете, я решила совместить завтрак и ваш рассказ о подъемных механизмах. А потом, если вы не против, конечно, мы прогуляемся, можно даже и верхом.

– Вы умеете ездить? – уточнил Эльмар.

– А как я, по-вашему, из отцовского дома сюда добралась? – фыркнула Роен. – На крыльях?

– Не знаю, не уточнял, – пожал плечами эльд.

Девушке очень хотелось спросить, зачем же муж, тогда ещё жених, ей кобылу подарил, не для любования же статями, но не стала. В конце концов и без того понятно: враль из её супруга никудышный. За что ему и предстояло поплатиться. Не за не умение лгать, ясное дело, а за то, что вообще обманывать пытался.

***

С конной прогулкой ничего путного не вышло. Нет, дорогой супруг, всерьёз настроенный на исполнение любых желаний молодой жены, был готов удовлетворить, кажется, любой каприз Оры, вот только в окружении аж двенадцати стражей разом удовольствие от «гуляния» испытывать сложно. Да ещё когда среди этой дюжины нет ни одного знакомого лица – Лис с Олденом и Барсом куда-то подевались. Ну и Грай, понятно, за компанию… пропал.

А тут ещё вспомнился тот мальчик в госпитале братства, и другие раненые. Опять не прошенные знания по арифметике в голову полезли: если её охраняет двенадцать экзорцистов, сколько же их осталось «для улицы»? Собственная тяга к самостоятельности, планы и «окончательно» принятые решения, в результате окончившиеся пшиком, вспомнились тоже, ну а демон и не забывался.

В общем, настроение, мягко говоря, оказалось подпорченным, а мерный шаг белой кобылы – кто бы ещё её пришпорить дал? – не успокаивал, а, скорее, укачивал и вперёд Ора ехала на чистом упрямстве. Хотя, что это за «вперёд» было! Всё те же вылизанные парковые аллеи. Ни простору, ни воли.

Впрочем, это смотря с чем сравнивать. Наверное, в столице найдётся не так много особняков с парками, по которым верхом кататься можно. Что не говори, а в деньгах Ноэ явно не нуждались.

– О чём вы так глубоко задумались? – глуховатый голос мужа скрежетнул по нервам ржавым напильником.

– Да вот прикидываю, вы это или не вы, – огрызнулась Ора.

– Не уверен, что я вас понял, – признался супружник.

– А что здесь может быть непонятного? Сами же говорили, что в любой момент вас может заменить двойник.

– Если скажу, что я – это я, такой ответ вас устроит? – что-то там прикинув, ответил Ноэ.

– Не слишком, – фыркнула Роен. – Я – это тоже я, но я не вы и даже не мой муж.

– Диалектическое противоречие на лицо, – хмыкнул атьер. – Как решать станем?

– Да катитесь вы… в Закатное Небо! – для себя же неожиданно вызверилась Ора, да так, что ехавшие впереди охранники обернулись, а жеребец Эймара всхрапнул, дёрнув мордой, попятился.

И тут на Роен такое накатило – не обида, не ярость, не отчаянье, а всё вместе в купе с какой-то по-настоящему звериной тоской, хоть вой, на самом деле. Ничего у неё не получается, ну совсем ничего! Хотела собственной жизнью распоряжаться – оказалась замужем. Хотела самостоятельность отвоевать – очутилась «в гостях» у демона. Хотела других защищать и эти же другие её спасают, охраняют, нянчат. И диктуют, диктуют, заставляя играть по чужим правилам. Даже отомстить не получается, потому что и мстить-то, в общем-то, некому и не за что, да и непонятно как, несмотря на все «я вам ещё покажу».

Чтобы не делала, Ора оказывалась в одной и той же точке: не способная ничего решать, не в силах сделать хоть что-нибудь значимое, зависящая от других, переполненная обидами до горла и судорожно соображающая, как из этого выпутаться. А, главное, всё для чего? Для того чтобы в итоге оказаться там же! Словно она опять в Лабиринте, будто она там всегда была!

Она не хотела этого. Она не этого хотела!

Дико крикнув, Роен поддала кобыле шенкелей. Лошадь, то ли совсем не ожидавшая такого, то ли только и дожидавшаяся, рванула стрелой, лишь песок с невесть откуда взявшимся гравием веером полетели из-под копыт. Ора, пригнувшись к конской шее, понукала Луну, едва успевая смаргивать слёзы, которые выжимал бьющий в лицо, шкурящий кожу ветер. А, может, и не успевала: деревья, забором темнеющие по бокам аллеи, слились в полосы, вспыхивая просветами. А, может, не из-за ветра и слёзы. Только рёбра всё равно сдавило – не продохнёшь, девушка захлёбывалась слишком плотным воздухом и собственным воплем.

– Ора, стой! – Чужой крик, неожиданно чёткий и отлично слышимый, перекрыл свист в ушах. – Стой! Ветка!

Девушка обернулась и врезалась плечами с затылком в каменную стену.

А дальше уже ничего не было.

***

В детстве у Оры, как у всякого порядочного эльда, выросшего в лесу и периодически промышляющего охотой, был любимый пёс. То есть собак в Доме хватало всяких: тут тебе и гончие, и легавые, и норные; на заднем дворе жили страшенные волкодавы, готовые порвать не только волка, но и любого, у кого хватит ума слишком близко сунуться. У папаши даже парочка борзых имелась. А у Роен был Чок, брехло и пустозвон, да ещё с искалеченной лапой, которая ему от рождения досталась.  В общем, ни к чему не пригодная псина, зато любимая.

Только одно в Чоке раздражало – его привычка будить хозяйку, вылизывая ей физиономию, а такое выражение привязанности удовольствие ниже среднего. Язык у пса был грубый, шершавый, слюнявый и неприятно тёплый, да ещё из пасти пахло отнюдь не розами. Но отучить собаку от дурного Ора даже не пыталась, потому что облизывание это означало одно: ночь кончилась, а их маленькая Роен не любила – слишком скучно, пустая трата времени. А вот день – это совсем другое дело и каждый новый, конечно же, становился куда лучше предыдущего, хотя и тот был совсем не плох.

И сейчас, когда влажное, немного шершавое прошлось по лицу, сердце будто теплее стало и в горле защекотало мягонько, смешливо, ожидающе. Странно только, что пах Чок не съеденным в прошлом году мясом, а тонко, едва уловимо – сандалом и гвоздикой. Да и язык его был приятным, прохладным, но никак не противно-тёплым. И, кажется, пёс её звал.

Ора открыла глаза и ничего не поняла. Вместо рассохшегося кроватного полога в узорах, оставленных короедом, покачивалась листва, подсвеченная солнцем. А ещё слева маячило большое, тёмное, на собаку не похожее. Роен повернула голову – шею прострелило болью до самого копчика.

– Лежи, – приказало тёмное палаческим тоном.

Наверное, таким велят голову на плаху класть.

– Я… почему? – промычала Ора и, не в силах придумать, что бы ещё такое сказать, закрыла рот, таращась на чёрный блин кожаной маски.

– Ветка. Ночью был ветер. Сук сломало, – нарубил фразы чурбаками тёмный, который её собственным мужем считался – это Роен вспомнила. – Садовники убрать не успели.