Чуть больше мира (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 23

— Это свойство совести, желаннейшая, — улыбнулся Грех, снова подавая королеве руку. — Она всегда занудна, где бы ни находилась — в сердце или слева от вашего кресла.

Королева легко рассмеялась, игриво шлёпнув Натери по рукаву.

Глава седьмая

Чтобы попасть в глупое положение иногда достаточно сказать что-то умное (Пословицы Северных островов)

Замок Кайранов был по-настоящему старым, древним. Конечно, камни самой крепости и нескольких веков не прожили. Такие укрепления постоянно перестраивались, обновлялись, улучшались. Цитадель разрасталась, давила на внешние стены, заставляя их расширяться. Но вот фундамент остался от тех времён, когда на Велессе лишь одинокая дозорная башня стояла. Кто-то говорил, что подвалам Ис’Кай восемь сотен лет, а иные и больше давали.

Но сколько бы там ни исполнилось замку, а глубоко под ним, в лабиринтах, выдолбленных в скале-основании, до сих пор сохранилась мозаика, выложенная руками тех, кто тут поселился первым. С художественной точки зрения, она, наверное, стоила не больше, чем детский рисунок, выцарапанный палочкой на прибрежном песке.

От единого когда-то полотна остались только кусочки. Да и те выложены неровно, неаккуратно — контуры примитивны, лица едва обозначены. Так: палка, палка, огурчик — получился элв. А если снизу треугольник, то элва. Зато смальта^[19] до сих пор не потеряла ни своей яркости, ни гладкости. Отражала свет факела, поблёскивала в темноте, будто только что закреплённая.

Но Лан мозаика нравилась. Нравилось рассматривать картинки, угадывать по остаткам, что тут раньше было. Нравилась стеклянная гладкость под пальцами, медленно нагревающаяся от пламени светильника. Да и думалось в темноте, во влажной затхлости подвалов не в пример лучше, чем где бы то ни было.

Здесь, глубоко под крепостью, исчезала вечная тревога и ощущение, что мир давит со всех сторон, находится слишком близко. Всё слишком близко: небо, воздух, камни. И элвы. Особенно элвы. Они буквально душили аэру, даже если стояли на расстоянии вытянутой руки. В подземелье же всё это растворялось в вечном не тревоженном мраке. Будто вокруг бесконечный простор и одновременно ты закутана с головой в плотное одеяло.

Да, здесь было хорошо.

Кайран провела пальцем по мозаичной женщине, спрятавшейся за спиной элва с поднятым мечом. От кого защищал? Наверное, какое-то легендарное чудовище — от него и сохранились только завитки пламени. А дальше кладка, поросшая лишайником и элв, ковыряющий землю мотыгой. На фоне скал и воинов, стоящих на защите. И снова женщина, качающая люльку. Её заступника убило время, оставив лишь кончик меча да кусочек ноги.

Всё логично. Башня, крепость или замок — это всё охрана, оборона, спасение. Разве другими символами это передать?

«Будь ты проклята! — исступлённо орала та неопрятная, оборванная женщина в Ор’Нире. Орала, пока солдаты её не оттащили. — Будь ты проклята, Сука из Ис’Кай!». Кого она потеряла, когда Кайраны замок брали? Мужа, брата, сына? Всех? Мужчин там почти не осталось. По её — Лан — приказу.

Защита…

Пальцы скользнули по изображению элвы с люлькой. И будто наваждение — где-то далеко, за границами подвальной тьмы послышался заливистый хохот Дайрена. Напрягаться не надо, не нужно вспоминать. Яркие жёлтые глазёнки, по-детски курносый носишко, младенческие мелкие зубы в широкой ухмылке — всё наяву, словно вот он, тут стоит.

Стоит его безопасность чужих проклятий? Глупый вопрос.

Только где она, безопасность?

— Дочь моя?

Кайран обернулась так резко, что неловко ударилась локтем о выступ скалы, едва не уронив факел. Зашипела сквозь зубы, потирая косточку. Мудрый не шевельнулся. Смотрел из-под кустистых, белых, будто у луня, бровей так, как ему и положено — мудро. И с безграничным терпением.

Лан сообразила, что даже имени его не знает. Несмотря на то, что больше семи лет тут живёт. Нечасто ей приходилось обращаться за помощью. А уж тем более за советом. Кажется, последний раз это случилось… Никогда.

— Прошу прощения, что нарушил твоё уединение, — тон у него тоже был отвратительно терпеливый. — Право, знай я, что именно ты посещаешь это место, ни за что бы не посмел идти следом. Просто заметил свежие мазки копоти от факела. И мне, признаюсь, стало любопытно, кого заинтересовали древности.

— Не знала, что это место священно, — покаялась Кайран. — Вообще, я сюда случайно как-то забрела. И…

Аэра захлопнула рот, сообразив, что, собственно, отчитываться не обязана. Ни перед кем.

— Оно не священно, — покачал головой старик. — Всего лишь древнее. Позволишь задать вопрос?

Лан кивнула, растирая руку. Не потому, что ушиб до сих пор болел. Просто подвал перестал быть уютным.

— Я постоянно ощущаю твоё неспокойствие, — выдал Мудрый и замолчал, словно сказал всё, что хотел.

Хотя на вопрос это явно не тянуло. Да ещё и слово-то какое выбрал — «неспокойствие»! Будто сейчас на этих духами проклятых островах хоть кто-то чувствовал себя спокойно.

— Не желаешь говорить об этом? — догадался седой, когда тишина стала уже совсем давящей.

— Нет.

— Жаль, — старик вздохнул вполне правдоподобно. — Возможно, после разговора наступило бы облегчение.

— Прошу простить, Мудрый, но мне и вправду пора, — Лан коротко поклонилась, направившись к выходу из занора.

— Тебе так тяжело потому, что идёшь не по своему пути, — тихо сказал седобородый. — Совсем не по-своему. Это дорога воина, мужчины.

— Духов ради! — накатившее бешенство и саму Кайран удивило. Только что вроде спокойной была. И вдруг едва ли не придушить старика захотелось. Да так захотелось, что руки зудели. — Хватит этого бреда про пути и мужское-женское. Будто тут выбор есть! Мне его, видно, при рождении предоставить забыли! Я делаю только то, что должна!

???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????

— Каждый делает только то, что хочет, — негромко ответил Мудрый.

— Да чтоб вам высохнуть! — Лан уже почти орала. — Думает, мне это всё нравится, удовольствие доставляет? Пошло оно!..

— Я не говорил про удовольствие, — её вопли на белобородого явно ни малейшего впечатления не произвели. — Сказал лишь, что каждый живёт так, как хочет. Некоторые желают страдать. Как ты, например.

— Да что за муть…

— Скажем, кто-то теряет ребёнка или любимого, — старик обеими руками опёрся на сучковатый посох, вперившись мутным взглядом куда-то в темноту. — Боль в таком случае вполне естественна и объяснима. Но оплакивать ушедшего месяцами, годами, всю жизнь? Это выбор оставшегося. Или коротать свой век с нелюбимым, недостойным, а то и вовсе мучителем. Что мешает уйти? Только не спрашивай меня, куда уходить и ни вспоминай про ответственность.

Вообще-то, Лан не собиралась даже рта открывать. Потому что больше всего в данный момент ей хотелось не вопросы задавать, а материться. Только вбитое с детства почтение к Мудрым на месте удерживало. Но и этот поводок становился всё тоньше.

— Каждый сам выбирает, как ему жить, — как ни в чём не бывало продолжал разглагольствовать служитель. — А, значит, у него та судьба, какую он хочет. Изменить же можно всё и в любой момент.

— Я изменила, — рыкнула Кайран. — Но вы опять талдычите что-то там про чужие пути!

— Одно не отрицает другого. Тебя не устраивало прошлое, ты пришла к настоящему. А нужно ли такое будущее? — Мудрый мотнул бородой в сторону Лан, но по-прежнему смотрел куда-то в пустоту. — Решать лишь тебе.

— Вот новость-то! — восхитилась аэра. — Спасибо, что научили. Только мне и впрямь пора. Будущее ждёт.

Элва развернулась на каблуках и едва не бегом побежала по тёмному, воняющему плесенью коридору.

Вероятно, решение никогда ни о чём Мудрых не спрашивать было правильным.

* * *

Такого Даймонд точно не ожидал. Собственно, он вообще ничего не планировал и не загадывал. Даже старался не думать. Благо, нерешаемых проблем хватало, было над чем голову поломать. Но… Такого не ожидал.