Семья волшебников. Том 2 (СИ) - Рудазов Александр - Страница 70

— Не надо, она меня напорет! — заволновалась Астрид. — И на кольях заставит стоять!

— Наконец-то она занялась твоим воспитанием. Или пытками… неважно, мне нравится. А теперь… вы кто такие?

— Дядя Фурундарок, оно само! — спряталась за его спину Астрид. — Они сами сюда пришли!

— Что?! — возмутилась от такой лжи Гоязолта.

— Мы золото звали, а приперлись они!

— Зачем тебе золото, маленькая дрянь?! — яростно прошипел Фурундарок. — Ты демон!

Астрид поняла, что, возможно, не все продумала. Фурундарок не такой дядя, который заступится за племянницу. Не исключено, что стало даже хуже. Фурундарок может ее просто сожрать… а потом он сожрет маму, дом и весь мир.

Только Веронику не сожрет, потому что клялся ее не трогать.

— Ты самый байсой и сильный, — вдруг сказала Вероника. — Созьи их, позялюста, и пойдем пить маяко.

Фурундарок неожиданно смягчился. Он почти благожелательно посмотрел на Веронику и грозно сказал:

— Очень много молока. Скисшего.

Гоязолта и Амахьед медленно отступали. Они видели ауру Фурундарока и не собирались глупо на него нападать.

— Я не умру от руки младенца, я не умру от руки младенца!.. — взвыл Амахьед, поднимаясь в воздух.

— Ты сдохнешь первым! — гневно сощурился Фурундарок.

И открыл рот.

Через несколько секунд все было кончено. Из трех демонов остался один… ну и Астрид, конечно. Фурундарок утер рот, в котором только что исчезли два чудовища, и снова почти милостиво сказал:

— Неплохое подношение. Высокоэнергетические, хорошо.

— А что здесь происходит?.. — раздался изумленный голос.

Астрид устало посмотрела на маму с папой. Явились наконец-то. Вечно они там где-то играют в тайной комнате, а тут пусть хоть всех дочерей сожрут — им наплевать.

— Вот, пожалуйте, дети хулиганят, призывают демонов, — объяснил Фурундарок, зависая перед лицом мамы. — Потом призывают меня, чтобы я этих демонов сожрал. Доколе, Лахджа? Почему я должен это терпеть? Почему я?

— Наверное, ты авторитет для них, — предположила Лахджа. — Видят в тебе образ силы.

— Какая дешевая лесть.

— Мы обязательно их накажем, — заверил Майно, прижимая к себе перепуганных девочек.

— Папа, ты слишком стискиваешь плечо… — взмолилась Астрид.

Фурундарок в этот раз провел в гостях даже больше времени, чем в прошлый. Он опустошил холодильный сундук, долго ворча и рассуждая, что нынешние дети — это какой-то ужас, и вот лично он детей заводить не собирается никогда. А Лахджа ему поддакивала и подливала кислого молока.

— Чертополох, куриный помет и вериги, — кивал Майно, листая старый подарок Вератора. — Астрид, не мы начали это. Ты что, хочешь всех нас убить?

— Нет, — огрызнулась Астрид, с ненавистью глядя на злую книжку.

Она ее читала. Мама всегда доставала ее, когда сердилась, и грозилась сегодня же начать следовать ей от точки до точки.

— А, сочинение мэтра Артуббы? — неожиданно узнал книгу Фурундарок. — Очень разумные советы. Вы им следуете? Это правильно.

— А куда деваться? — вздохнула Лахджа. — Еще и на колья поставим.

— Нелишне, — согласился Фурундарок. — Иначе… Лахджа, я тебе искренне симпатизирую, ты мне нравишься больше, чем… почти все. Я понимаю, что в таких условиях тяжело растить детей. Вдали от дома, от своей культурной среды. Но пойми меня и ты правильно — если это повторится, я тебя сожру.

— Очень надеюсь, что нет, — жалобно произнесла Лахджа. — Но я не знаю, как препятствовать… призывам. Они императивные. Всегда.

Вероника сидела на детском стульчике, обхватив ладошками кружку с какао. Фурундарок пристально на нее посмотрел и сказал:

— Это отвратительно. Дети не должны быть колдунами. Хотя бы научите ее пользоваться этой силой… но даже в этом случае мне вас жаль. Такое могущество бесконечно ее развратит, и она плохо кончит. Возможно, именно так начнется Пятое Вторжение, что меня, конечно, не может не радовать.

— А разве ты не предпочитаешь сидеть дома и спокойно заниматься хозяйством? — спросил Майно.

— Иногда мне почему-то мешают! — зло глянул на него демолорд.

Когда он наконец удалился, мама и в самом деле претворила угрозу в жизнь. Астрид поставили на колья… вернее, на сухой горох, потому что колья надо было еще сделать и вкопать. Мама пообещала потом этим заняться, а пока что вспомнила наказание, которое в ее родном мире применяли в добрые старые времена, когда дети были куда благовоспитанней.

— Ма-а-ам, я больше не буду! — проныла Астрид, украдкой лопая горошины. — Можно я не буду стоять… на горохе?!

— Это тебе вместо горы золота! — откликнулась мама из гостиной. — Еще чего выдумала — использовать сестру для обогащения!

— Что б ты потом делала с этим золотом? — спросил и папа. — Призванное золото в Мистерии не принимают!

— Что?.. — растерялась Астрид.

— Ну а ты думала? Да куча волшебников умеет его призывать. Если б его принимали, оно б давно стоило дешевле меди.

Пока Астрид не слишком смиренно принимала кару, а Вероника хныкала в углу, Майно и Лахджа в очередной раз обсуждали, что со всем этим безобразием делать.

— Слушай, может, Кустодиан ее примет? — устало предположила Лахджа. — Хотя…

— А что сделает Кустодиан?

— Не знаю, помещение предоставит, следить будет…

— Корониевую камеру? Снова возвращаемся к тому же? Мы отлучились всего на часок. Она почти все время у нас на виду, но… эх.

— Лучше б она была пиромантом. Или телекинетиком.

— Ага, чтоб она, играя, усадьбу зашвырнула на Луну? Дар такой мощности в таком нежном возрасте — это катастрофа в любом проявлении.

— Даже у целителя?

— Ну разве что. Но и то… целители, знаешь, не только лечат.

— Может, немтыря заставить за ней ходить?

— А она скажет ему «уходи» — и нет твоего немтыря. Они развеиваются по щелчку пальцев.

— Ну кому-то из фамиллиаров поручи.

— Мы это уже проходили, фамиллиары и так за ней постоянно присматривают. Просто иногда случаются моменты, когда каждый думает, что сейчас за ней смотрит кто-то другой… и эти засранки сразу начинают Пятое Вторжение!

Как следует все обсудив, Лахджа и Майно демонстративно простили Астрид. Они решили еще больше усилить пригляд за Вероникой, хотя и поняли уже, что пригляд тут особо не помогает, потому что не запретишь же ей разговаривать?

А Лахджа все-таки применила легкую гипнотическую установку. Мэтр Паганотти в свое время просил этого не делать, потому что может сказаться на развитии, но это всего лишь предположение, ничем особо не подтвержденное. А речь идет уже о жизни и смерти, причем далеко не только Вероники.

— Ты никого не будешь призывать, — говорила Лахджа, глядя в глаза дочери. — И изгонять тоже никого не будешь. Пока я или папа тебе не разрешат, или ты не поступишь в Клеверный Ансамбль.

— Дя, — кивнула Вероника, серьезно глядя на маму.

Весь следующий и потом еще три дня Вероника старательно трудилась над буквой «р». Она поняла, что никого нельзя призывать, потому что Таковы Правила, но еще она поняла, что даже если призывать будет можно, то все равно лучше не надо, пока она не научится правильно выговаривать слова и особенно имена.

Вот в имени «Фурундарок» целых два «р». Не выговорить. Можно, конечно, призвать просто «дядю Астрид», но в имени «Астрид» тоже есть «р». А если призывать «твоего дядю», то это надо, чтобы Астрид была рядом, а Астрид не всегда рядом. Сейчас вот Астрид в школе.

Это были очень сложные рассуждения для девочки трех с половиной лет, так что Вероника сидела в папином кресле. В нем она чувствовала себя умнее.

— Матти, скази «й», — застенчиво попросила она.

— Р-р-р-р-р-р-р!.. — с готовностью откликнулся попугай.

Вероника завистливо вздохнула. Папа умный, но его попугай еще умнее. Он самый умный в доме, он знает все на свете, и он очень хорошо выговаривает букву «р». Даже Тифон не так талантливо рычит, как Матти.