Как все начиналось - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 70
- Предыдущая
- 70/102
- Следующая
– Твоего папаши? – пробормотал Арвиль, уставившись на меня. – Прохора Вехрова?
– Можно подумать, у меня сорок папаш! – пробормотала я. – Кстати, откуда ты знаешь, что его зовут Прохор? Мой папаня был такой большой шишкой, что все знают его имя?
На лице Властителя промелькнуло выражение затравленности, судя по всему, он сболтнул лишнее и сейчас судорожно пытался найти выход из щекотливого положения. «Он все знает! – вдруг мелькнуло у меня в голове. – Он может все рассказать!»
– Чем отличился мой отец, что все вспоминают о нем с гримасой ужаса? – пошла я в наступление. – Что ты знаешь о Бабочке? Кто это? Почему меня так называют? ЧТО ПРОИСХОДИТ?!
Внезапно, Арвиль вернул своё обычное спокойствие, он внимательно смотрел на меня сверху вниз, как на расшалившегося ребёнка, а потом тихо спросил:
– Только не говори, что ты ничего не знаешь, – он хмыкнул. – Я был уверен, что похищение твоя идея.
– Что?! – у меня отвисла челюсть. – Кто из нас чокнутый?
Я плюхнулась обратно на камень и отвернулась от него.
– Мы выяснили, что ни я, ни ты не похищали Анука, – вдруг продолжил он. – Тогда возникает закономерный вопрос: кто?
Я скрестила руки на груди, насупилась и сделала вид, что не слышу его, но Властитель не замолкал:
– И с какой целью?
Я не выдержала и повернулась к нему, глядя на него со злобным прищуром, не веря ни единому его слову:
– И какая же цель была у пресловутого «его»?
– Ты.
Я почувствовала, как у меня вытянулось лицо, а живот свело судорогой.
– Что ты имеешь в виду? – хрипло прошептала я, губы отказывались шевелиться, голос подчиняться, меня забило крупной дрожью.
– Нет, не принимай все так буквально! Ты отдельно никто, но вместе с ней… – Арвиль недобро усмехнулся. Сейчас передо мной стоял Властитель Фатии, такой, каковым его знали Советники, враги, оппоненты. Такой, каким он был, но каким его не видела я, чужим, замкнутым, жестоким, готовым на все ради спокойствия Солнечной Данийи.
– Бабочка? – одними губами вымолвила я. Вдруг мне стало страшно, я сжалась, я боялась, боялась Властителя стоящего передо мной.
– Бабочка, – подтвердил он, я смотрела, как он медленно подходит ко мне, – она здесь, – он осторожно дотронулся пальцем до моей горящей кожи в вырезе рубахи, – ты её носительница.
– Как?
– Амели Бертлау, – тихо произнёс он, – твоя мать передала тебе её.
Мне казалось, что я сплю. Сейчас я открою глаза, наполненные слезами, и окажусь в своей коморке в Стольном граде, увижу сотню проходящих ног в окошке, и не будет пещеры, не будет этого безразличного прекрасного лица, не будет этого невыносимого непонимания. Я отвернулась, чувствуя, как слезинка прочертила дорожку по щеке.
– Тебе стало страшно, Асия Прохоровна Вехрова? – хмыкнул он.
Я резко отодвинула его руку:
– Это тебе должно быть страшно, Фатиа, – прошипела я ему в лицо, – в отличие от тебя, мне терять нечего!
– Я ничего не потеряю, – хмыкнул он, – потому что ещё час назад думал, что имею дело с умной ведьмой-интриганкой, разбирающейся в обстановке так же как и я, а теперь вижу, что передо мной лишь маленькая глупая девчонка, отчаянно надеющаяся, что её браваду примут за чистую монету!
– Да, пошёл ты! – я едва не плюнула ему в лицо, вставая. Арвиль тоже поднялся, мы буравили друг друга злобными взглядами. – Думаю, я имею права разбираться в обстановке так же, как и ты.
Он схватил меня за затылок и с силой приблизил моё бледное лицо к своему, жёсткому, похожему на застывшую маску древнего божка. Я попыталась сопротивляться, но он был сильнее.
– Разберись только в одном, – прошипел он, – ты всего лишь полукровка, можешь забыть о престоле Бертлау, а если причинишь вред Ануку, то будешь молить, чтобы я выпустил тебя из Данийи живой и здоровой.
– Я бы причинила вред ТЕБЕ, жаль, не знаю как!
Он резко отпустил меня, так что я едва удержалась на ногах.
– Я предупредил, – бросил он через плечо, а потом подошёл к стене, надавил камень. С гулом отодвинулся валун, открывая узкий коридор, в бледном свете я с трудом разглядела уходящие вверх ступени. Он шагнул в проход, а потом обернулся ко мне:
– Не такого я хотел разговора, – мне показалось, что в его глазах мелькнуло сожаление. Ноги не держали меня, в горле стоял комок, голова гудела, сейчас я понимала что-либо ещё меньше, чем прежде. Вдруг внутри закипела такая злость, что, когда смолки шаги на лестнице, со всей силы, до хрипоты заорала в пустоту, уверенная, что Властитель меня не услышит:
– А я всё равно тебя не боюсь!
Я поднялась на поверхность, Арвиль терпеливо дожидался меня, рядом с ним стоял какой-то даниец, он что-то говорил Властителю, при этом эмоционально жестикулируя. Меня они не замечали, огромный лохматый пёс, спокойно лежащий у ног незнакомца, с громким злобным лаем бросился в мою сторону. Арвиль что-то крикнул ему на данийском, от звука его голоса, произносящего незнакомые слова, мне отчего-то стало ещё хуже. Не глядя на Властителя, я выхватила из его рук уздечку и с независимым видом, неестественно распрямив спину, пошла по дороге, ведя за собой застоявшегося жеребца. Я услышала, как Фатиа сказал что-то резкое на данийском, а потом его приближающиеся шаги, через пару секунд на моё плечо опустилась его горячая тяжёлая рука. Мы тихо шли по берегу, через фруктовые сады, по затихшему на ночь городу.
В Доме Властителей светились все окна, вокруг суетился взбудораженный народ, на наши поиски снаряжали отряд добровольцев, стражи под руководством начальника охраны уже прочёсывали окрестности. Кто-то забрал у меня коня, я машинально разжала кулачок, позволяя выхватить у меня уздечку, краем сознания я слышала, как Фатиа успокаивает окружающих на словенском, специально, чтобы я могла понять, что он говорит:
– Мы были в Троллье купальнице, проход засыпало, и мы искали выход.
Я не стала его слушать, я слишком много сегодня его слушала, я устала от него. Тихо вошла в свою комнату и затворила дверь, раздался осторожный стук.
– Ася, – снова он, когда же ОН оставит меня в покое.
– Убирайся, Фатиа! Я уже все поняла, уходи!
Он без разрешения открыл дверь. О, чудо! Он выглядел смущённым! Вернее, выглядел он просто отвратительно: разбитый нос опух, и под глазами уже налилась багровая опухоль.
– Мне жаль, – пробормотал он. – Ты не так должна была все узнать, я был неправ!
Я кивнула и спокойно спросила:
– Мне надо снять перед тобой рубаху, чтобы ты убрался из моей комнаты?
Арвиль молча постоял в дверях и тихо вышел.
Это была ужасная ночь. Расцарапанная об острые камни спина ныла и горела огнём, заснуть, лёжа на животе, я не могла, поэтому лежала с открытыми глазами, обнимая подушку, мучилась от боли и думала, думала и думала.
Перед моими глазами вырисовывалась вполне отчётливая картина моей собственной никчёмной жизни. Как оказалось, моя судьба была предрешена с самого начала, об этом знали все, кроме меня самой.
Амели Бертлау влюбилась в моего папашу и сбежала с ним, разгорелся скандал, ещё бы, данийская принцесса и безродный маг. Отца выкидывают из Совета и решают забыть о нелицеприятной истории, но вот пассаж, Амели рожает дочь и умирает. Родила бы она сына, Бабочка погибла бы вместе с данийской принцессой, но ведь нет, на свет появилась я, очередная головная боль многоуважаемого Совета.
Очевидно, никто и не верил, что она могла передать мне свой дар, но на всякий случай, когда у меня просыпается магия, Совет решает присмотреть за мной и берет в Училище Магии. Они хотели увидеть, отдала ли Амели Бабочку своей дочке полукровке, но за полгода, проведённых в Училище, я не высказала особых странностей, и росла обычным ребёнком, не умеющим управлять своей плещущейся через край силой. Советники видели тысячи таких детей, они успокоились и просто выгнали меня, запечатав. Но магия-то никуда не ушла!
Бабочка проснулась позже, когда на нас напали упыри, и мне пришлось спасать собственную жизнь, тогда я смогла поставить невиданный щит, и сказочным образом исцелила новообращённых упырей. Второй раз она дала о себе знать на лесной поляне, Бабочка пришла вместе с удушающим гневом, чтобы защитить меня и маленького Анука. Проснувшись однажды, она не собиралась засыпать, и об этом знал тот, кто устроил похищение Наследника. Слова Фатиа о том, что Анук был просто приманкой, сейчас не казались бредом. Зов крови заставил меня бежать в маленький переулок в трущобах, а Анука выскочить во двор, по зову крови мальчик распознал во мне родное существо, только из-за зова крови он не отходил от меня ни на шаг. ОНИ знали про Бабочку, ОНИ хотели её пробуждения, ОНИ предугадали все.
- Предыдущая
- 70/102
- Следующая
