Как все начиналось - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 24
- Предыдущая
- 24/102
- Следующая
– Не пойду!
– Двадцать золотых
– Мало, – я едва не обалдела от собственных слов.
– Сорок.
– Мало, – моя совесть начала давать позывные, что моё тощенькое тело не стоит таких деньжищ.
– Шестьдесят.
– Мало, – совесть заорала: «Побойся бога, да это денежный мешок».
– Слушай, – не вытерпел он, – я тебе предлагаю шестьдесят золотых, а ты отказываешься?
– Да.
– Но почему?
– Я боюсь.
Парень вроде удивился и коротко кивнул:
– Сто.
– Идёт! – заорал Ваня из подворотни.
– А это кто? – вытаращился парень.
– Охранник.
– А-а-а, ну-ну. И что, помогает?
– Помогает, – разозлилась я, – каждый раз стоит в подворотне и орёт, клиентов распугивает! Ну, так ты идёшь?
Мы побрели к «Райскому блаженству». Ноги налились свинцом и отказывались шевелиться. Оступившись, я схватила парня под руку, и больше не отпускала, со злорадством повиснув на нём всем телом.
Зайдя в здание, я заметила, что на первом этаже никого не было, но семь пар глаз обитательниц дома, прятавшихся за портьерами, буравили мне спину.
– На второй этаж, – скомандовала я. Мы поднялись и зашли в комнату, что делать дальше я не знала. Теперь, наверное, я должна протянуть время, дожидаясь Пана. «Клиент» завалился на белую простыню на огромной кровати со спинкой в виде большого красного сердца, скрестил ноги, обутые в грязные сапоги, и недобро усмехнулся:
– Чего смотришь? Зарабатывай свои деньги. Кстати, в Краснодоле самая дорогая женщина стоит пятьдесят золотых, так что тебе придётся очень постараться.
Я почувствовала, как ладони вспотели, щеки залил румянец, а во рту пересохло. Самое время появиться Пану.
– А что часто пользовался услугами? – поинтересовалась я, стараясь протянуть время.
– Танцуй.
– Что? – опешила я. – Может, давай, я тебе спою, у меня это лучше получается.
– Нет, танцуй и раздевайся, – потребовал парень.
– Ладно, – я тоненько захихикала, – только туфли сниму.
– Ну, уж нет, на шпильках.
«Вот, урод, – подумала я, пытаясь танцевать, получалось как всегда плохо. – Где этот проклятый гном?»
Я стала усердно крутить бёдрами, поднимать ноги и приседать, выделывая премудрые гимнастические упражнения. Парень не выдержал:
– Ты танцуешь, как маршируешь!
«А что же ты хотел? – зло подумала я. – Я же предупреждала!» Именно в момент моего окончательно провала в комнату ввалился запыхавшийся раскрасневшийся Пан. Виват, я спасена!
– Как ты смеешь, подонок, прикасаться к моей женщине? – заорал он заранее выученный текст, но, увидев моего спутника, вдруг мелко затрясся, и пролепетал: – Ой, здравствуй, здравствуй, давно не виделись.
– Привет, Пантелей, – криво усмехнулся парень, вставая с кровати. – Все разбойничаешь?
Я переводила взгляд с сильно побледневшего гнома на довольного парня. В голове не укладывалось, что из всех многочисленных мужчин я выбрала приятеля гнома.
– Ты его знаешь? – я остановила взгляд на Пантелее, тот виновато молчал. – Так ты знаешь этого проходимца?!
Пан закивал. Что и следовало ожидать! С самого начала это был глупый план, приведший к глупейшему окончанию.
– Ну, и где ты был? Куда пропал? Когда ты вернёшь мне мои золотые? – дружелюбно поинтересовался парень.
– Лео, – фальшиво улыбнулся гном, – у меня проблемы с деньгами.
– Ты что ему деньги должен? – ужаснулась я. Все ещё хуже – я подобрала на улице не приятеля Пана, а его кредитора.
– Сто золотых, – подтвердил парень.
– Сто золотых! Ты что, ему их проиграл?
– Какая разница, – широко усмехнулся Лео, – Пантелей, я, пожалуй, возьму твою женщину на этот вечер, она отработает твои деньги…
– Что?! – заорала я, перебивая его. – Ты, что, придурок, действительно принимаешь меня за девку? Да мы тебя обуть хотели, Пан, скажи ему.
Гном затрясся ещё сильнее:
– Ну, э-э-э, Асенька, ты понимаешь?
– Что понимаю?! Я все понимаю! Подонки!
– А-а-ася, – просиял Лео. – Пан, иди, а девушка остаётся. Ты же не хочешь, чтобы мы обратились к стражам. Они тебя уже давно ищут, твои портреты совсем недавно сняли с досок Краснодола.
Я не верила своим ушам.
– Ну, уж нет, без меня! – я повернулась на каблуках и попыталась уйти. Парень схватил меня за руку:
– Куда ты пошаркала?
– Я пошаркала? – от гнева моё лицо пошло красными пятнами, секунду я помолчала, а потом, что было силы ткнула кулаком по направлению лица Лео. Удар пришёлся в скулу. От неожиданности парень пошатнулся, споткнулся о маленькую табуретку, рухнул на пол, ударившись со всего размаху затылком об угол кровати и замер.
– Вот тебе! – я, было, прошествовала около застывшего от удивления гнома, а потом вернулась и, содрав с пояса у парня кошель, довольно произнесла, – Я заслужила за маскарад, каблуки и танец.
Парень застонал и начал приходить в себя, не долго думая, я со всего размаха ударила его ногой в живот.
Пан стоял, разинув рот.
– Ну, чего уставился, стервец, смываемся, – хмуро скомандовала я. Мы выскочили на лестницу, и я провернула ключ в замке. Дверь, конечно, преграда не большая, но даниец всё равно потеряет время, пока очухается и выбьет её.
Мы спустились по лестнице. На ходу стягивая неудобные туфли, я заорала:
– Ваня, уходим.
Внизу собрались все «девочки» во главе с «мамашей», я достала из украденного кошелька десять золотых и положила на стол.
– Девочки, займитесь им кто-нибудь, а то клиент остался недоволен, – и, натянув свои ботинки, вышла на улицу.
Мы отужинали в маленькой таверне, примыкающей к дешёвой гостинице. Я тщательно следила за тем, чтобы Ванятка не принял ни грамма крепкой, но стоило мне отвернуться, как адепт опьянел. Я так и не смогла понять, откуда он взял спиртное, гном на мои расспросы только пожал плечами и продолжал меланхолично жевать. Когда Ваня окончательно окосел, нам пришлось, поддерживая его под белы рученьки, увести в снятую комнату. Где он мёртвым грузом рухнул на кровать и моментально захрапел.
Мы же с гномом отправились искать Анука. На город опускались сумерки, но Краснодол только просыпался. На ярко освещённых улицах начиналась ночная жизнь, одетые в умопомрачительные, сказочные наряды люди заполнили улицы. Заполнились посетителями многочисленные таверны и пивнушки, засветились разноцветными огнями двери игорных домов.
Рядом с входом в шикарную таверну «Данийя» постелили красную ковровую дорожку, сюда подъезжали дорогие, изукрашенные золотом кареты. Дамы в пышных кружевных нарядах и кавалеры во фраках, все лица казались смутно знакомыми по газетным листкам; приезжающие широко улыбались толпящейся за оцеплением из стражей публике и с особым шиком входили в таверну. Тут перед ковровой дорожкой остановилась ярко-красная с жёлтыми полосками карета, дверца открылась, и на свет божий вылезли мои давние знакомые. Четыре красавца «Весёлые баяны» с гномом-импресарио, одетым в красный с жёлтыми полосками камзол, несомненно, сочетающимся с расцветкой кареты.
– Ты посмотри, – ткнула я пальцем в певцов, – а я их знаю!
Гном посмотрел на меня, как на слабоумную:
– Кто же их не знает?
– Да, но не каждый вместе с ними по дворам от диких поклонниц убегал, – усмехнулась я.
Мы обошли визжащую от восторга толпу и продолжили поиски. Я точно знала, куда идти – каждую секунду плачь ребёнка, звучавший в моей душе, становился громче, и я понимала, что Анук где-то совсем близко.
– Пан, а ты всегда был наёмником? – вдруг спросила я, стараясь разговором заглушить раздирающие сердце всхлипы.
Гном моему вопросу не удивился, только пожал плечами:
– Нет, у меня когда-то были и дом, и семья, – я удивлённо посмотрела на него. – Да, – усмехнулся Пантелей, – жена и дочка. Мы жили на нейтральной земле, между Словенией и Солнечной Данийей.
– И что случилось?
– Ничего. Жена ушла, дочь повзрослела, вышла замуж и теперь не знается, я и пошёл в наёмники. Теперь вот брожу без рода и племени. Знаешь, – продолжал задумчиво Пан, – работа наёмником даже интересна в некотором смысле, я всю Словению и Данийю изъездил, но запомни, Ася, как молитву: «Каждый раз, после работы, наёмник должен возвращаться домой, только тогда ему есть что беречь!»
- Предыдущая
- 24/102
- Следующая