Рубиновое пламя (ЛП) - Эндрюс Илона - Страница 22

— Итак, целая серия? Как амниоты[4]?

Он улыбнулся.

— Да.

Несмотря на все попытки Корнелиуса преуменьшить свою силу, я видела его связь как с птицами, так и с млекопитающими.

— Но паукообразные очень далеки от амниот, — сказала я.

Он снова кивнул с той же спокойной улыбкой на губах.

Нам пришлось бы пройти весь путь до группы, включавшей как млекопитающих, так и паукообразных.

— Мне очень жаль, но мои познания в зоологической классификации недостаточны.

— Я подозреваю, что Матильда чувствительна ко всей группе «Нефрозоа»[5]. Почти все двусторонние животные попадают в эту группу. Более миллиона видов. Конечно, сможет ли она установить связь со всеми из них или нет, еще предстоит выяснить, но даже если она просто чувствует их, этого уже достаточно. Я не чувствую паука, Каталина.

Корнелиус был сдержанным человеком. Он больше ничего не сказал, но в этом и не было необходимости. Если бы родительская гордость светилась, я бы ослепла, потому что он засверкал бы, как миниатюрное солнце.

Двери дома Линуса открылись, появилась Руна и помахала мне рукой.

— Я думаю, она хочет, чтобы я поговорила с ними.

— Мы с Гасом будем ждать тебя. Было бы лучше, если бы мы отправились домой вместе.

— Спасибо, — сказала я ему и вышла из машины.

Берн встретил меня в кабинете Линуса.

— Эй… — начала я.

Он поднял флешку, вложил ее мне в руку, и они с Руной вышли, закрыв за собой двойные двери.

Ладно.

Я села и подключила флешку к компьютеру Линуса. Наушники уже были наготове. Что бы это ни было, Берн явно не хотел, чтобы это стало мне известно.

Я надела наушники и получила доступ к накопителю. Одно видео. Я нажала на него.

Линус появился на экране, сидя в том же кресле, в котором сейчас сидела я.

— Привет, Каталина. Это пресловутое видео под названием «Все пошло ужасно не по плану». Я оставил для Бернарда приятный след из хлебных крошек, так что я уверен, что ему не потребовалось много времени, чтобы взломать шифр.

Мои глаза наполнились слезами, и я сделала паузу. Он еще не умер. Он упрямый, подлый, старый ублюдок, который не стал бы записывать это только потому, что вколол себе какое-то дурацкое дерьмо.

Черт возьми, Линус!

Я вытерла глаза и перезапустила видео. На экране Линус поднял тяжелый хрустальный бокал с виски на два пальца. Он пригубил его и улыбнулся.

— Для мужества. Давай продолжим с ним.

Да, это было бы хорошо, потому что в противном случае я бы просто сидела здесь и плакала.

— Меня зовут Линус Стюарт Дункан из Дома Дункан. Мою мать звали Фиона Дункан из Дома Дункан. Моего отца звали Василис Макрис. Его отца звали Кристос Макрис. Его имя при рождении было Кристос Мольпе из Дома Мольпе.

Фамилия упала, как кирпич, и выбила кресло из-под меня, потому что я вскочила на ноги. Шнур наушников вырвался, и я сдернула наушники с головы и уронила их на пол.

Дом Мольпе. Единственный известный из существующих Домов сирен, ныне вымерший.

Линус был Мольпе.

Он был сиреной.

Линус был…

— Продолжим. — Линус поднял свой бокал. — Продышись. Позволь информации осесть в твоей голове. Все верно, именно то, что ты думаешь.

Линус был моим дедушкой.

О, боже мой.

Мой мозг обрушил на меня все доказательства одновременно. Я обошла стол справа, развернулась, обошла его слева и, наконец, остановилась на том, чтобы ходить перед ним взад-вперед, пытаясь пережевать лавину воспоминаний.

После битвы в Дыре (когда я усердно пела и потратила много магии, пытаясь убить богоподобный конструктор, что даже думать не могла), Линус нашел меня и уговорил вернуться к реальности. Я спросила его об этом позже, и он сказал мне, что провел кое-какие исследования, и они показали, что, когда сирены перенапрягаются, некоторые из них теряют рассудок. Они не могут говорить, только петь безумные песни безумия с чарующей магии. Если бы я не заговорила, у него в режиме ожидания был ментальный Превосходный, который должен был ворваться в мой разум и попытаться вернуть меня.

Он «провел кое-какие исследования». Вероятно, он позвонил какому-то близкому родственнику, который все разъяснил.

Фу-у-ух. Ничего себе.

С чего бы человеку с таким положением, как у Линуса, проявлять глубокий интерес к новому развивающемуся Дому, особенно к такому странному, как наш? Еще до того, как я стала его заместителем, Линус постоянно присутствовал в нашей жизни. Он нашел способ внедриться через Неваду, и вскоре нас стали приглашать на его барбекю и рыбалку. Он предложил Бернарду поступить в аспирантуру. Леон практически жил в его мастерской, когда Линус работал над новым огнестрельным оружием. Проблемы, с которыми мы сталкивались, иногда исчезали, словно сметенные какой-то невидимой силой, услужливым бдительным присутствием, действующим от нашего имени за кулисами.

Он был рядом, когда мы регистрировались как Дом. Он был одним из двух свидетелей, вторым был Коннор.

Мне пришло воспоминание: мы с Алессандро в летнем особняке Линуса, Линус жарит мясо для своего запатентованного фахитоса, Алессандро смотрит на меня, смотрит на Линуса, а затем бормочет себе под нос по-итальянски: «Какой же я идиот».

Он знал! Магия сирены просочилась, и способности антистази Алессандро определили их как угрозу.

— Сукин сын!

Я даже не была уверена, кого из них я проклинала.

Я резко затормозила перед столом и облокотилась на него, оказавшись лицом к лицу с записанным Линусом.

— Пошел ты! — Было приятно произнести это вслух.

— Ты, наверное, ругаешься, и это справедливо. Но если ты смотришь это, то ситуация срочная, так что давай отложим эту часть в сторону и двинемся вперед. Мне нужно сказать тебе много жизненно важных вещей.

Я приземлилась обратно в кресло. Да. Я не могла дождаться, чтобы услышать все это. Я знала все о Доме Дункан. Это был старый шотландский дом с неизменной линией Превосходных Гефестов. Дунканы изготавливали оружие всех типов и размеров. Однажды, когда за нами с Линусом погнались, и нам пришлось бросить машину и все, что в ней находилось, он заехал в центр переработки отходов и смастерил пистолет из металлолома и магии. Он стрелял маленькими язычками, которые вы отламываете от алюминиевых банок (там был целый контейнер с ними), и он убил из него трех человек.

Линус был сиротой. И его отец, и мать погибли в трагической автомобильной аварии, когда он был маленьким. Такова была официальная версия.

— Ангус Дункан, мой дедушка, был упрямым человеком, твердо стоявший на своем и убежденный, что он всегда прав.

И не говори. Просто шок.

— Они с моей матерью столкнулись лбами. Когда ей было девятнадцать, они поссорились, и она уехала отдыхать в Грецию. Там она встретила моего отца, которому было двадцать шесть. Он был красив и обаятелен. У них был курортный роман, и она забеременела мной. Его семья настаивала на браке. Мой дедушка велел ей вернуться домой. Они снова поссорились, на этот раз по телефону, и на следующей неделе моя мать вышла замуж за моего отца. Дом Дункан не присутствовал на свадьбе

Выйти замуж, потому что поссорилась с родителями, звучало как верный путь к катастрофе.

— Пелена быстро спала с глаз. Мои родители были очень разными людьми. У моей матери были цели. Она хотела быть кем-то, бросить вызов самой себе, а мой отец был доволен тем, что находится в пузыре, который ему соорудила его семья, чтобы защитить его. Тем не менее, через два года после моего рождения моя мать снова оказалась беременна девочкой. Родственники моего отца потребовали, чтобы она сделала аборт.

Что?

Выражение лица Линуса стало суровым.

— Во время Первой мировой войны в регион вторглась[6] Российская империя. Катина Мольпе, старшая тетя моего отца, приплыла на своей лодке к одному из тех крошечных скалистых островов, которыми славится Эгейское море, чуть больше, чем валуну, торчащему из воды, а затем она запела, завлекая армию вторжения. Целый батальон утонул, пытаясь добраться до нее, пока достаточному количеству из них не удалось переплыть бурную воду. Ты можешь догадаться, что произошло дальше. Они разорвали ее на куски.