Поездатое путешествие. Том 4. Срывая оковы - Flow Ascold - Страница 14

Про клан вообще отдельный разговор. Я просто нажал на пару кнопок, разрешил полномочия и по сути Сэм, Волк и Эмбер стали тремя замами с широченным функционалом. Я, конечно, полазил там, поизучал, это всё интересно, но только для любителей игр и социальных взаимодействий. Моя же стихия и мой образ жизни – это другое. Война, сражения, зачистка, эволюция. Путь соло-игрока мне ближе. Но признаюсь, хрен бы я чего достиг в одиночку. И как минимум, потому что слетел бы с катушек ещё во время первой недели. Да и сколько раз меня вытаскивали с того света?

Впереди замаячила свора собак. Они дружно кинулись к жирной одинокой жертве. В окнах появились люди, стволы, наконечники стрел. Видимо, эта стая давно тут всех терроризирует.

Рык заставил всех остановиться и расступиться. Вперёд вышла огромная немецкая овчарка с бронепластинами по всему телу. Мы встретились с ней взглядом, я на секунду остановился. Она поводила носом, понюхала, прижала своё огромное тело к земле и вместо того, чтобы совершить длинный прыжок к жертве, находящейся всего в двадцати метрах от стаи, на противоположной стороне улочки, она, рыча, лая и брызгая слюной, попятилась назад. Чтобы там не писала Система про повышенную агрессивность местной живности и встречных–поперечных, те, у кого есть чувство восприятия опасности или действуют инстинкты самосохранения, на меня не лезут. Вот и овчарка сейчас пятилась задом, не сводя с меня своих кровожадных глаз.

– Хорошая девочка. Иди, ищи добычу в другом районе. Здесь тебя не ждёт ничего хорошего… – тихо прошептал я.

И судя по всему, мой посыл был услышан. Поняв, что я не собираюсь атаковать, овчарка резко развернулась и дала стремительного драпача, вызывая скулёж и вой бегущей за ней растерянной стаи. Мол «как так, начальник? А обед?»

Стволы с окон надо мной исчезли, и из двух окон, высунувшись наполовину, показались два чумазых молодых лица. Девчонка и парень.

– Дядь, первый раз вижу, чтобы они сбежали. Сула же просто дикая, на всех нападает, разрывает в клочья, – удивлённо сверху вниз смотрел на меня парень.

– Сула – это овчарка?

– Ага, она… Зверюга…

– Ну, а вы решили мне помочь?

– Ну, мы вас и не видели, а вот Сулу всегда стараемся держать под прицелом. Она крепкая, пластины не для красоты. Но всё равно пуль избегает. Видно, что они ей боль приносят.

– Ну, в любом случае, спасибо, – я махнул рукой и отвесил небольшой поклон моим неожиданным помощникам. – Возле вас по вещмешку лежит, моя небольшая благодарность.

Рюкзаки, отжатые у гопников, ранее были отжаты у других бедолаг, и там ничего, кроме предметов первой необходимости и небольших сухпайков, не имелось. А потому я без зазрения совести подогнал их местным выживальщикам. Легко пришло – легко ушло.

Ещё у выхода из города натолкнулся на два патруля и меня по–быстрому обшмонали, ничего интересного не нашли, в спину стволами потыкали и отправили вперёд, к лагерю. Шёл я не в одиночестве, а с двумя семьями, живеньким, сухим и противным старичком, без конца палящим вонючие сигареты, и двумя дородными женщинами. Мужчин отправили отдельно – в какой–то другой лагерь. Меня же, с низким уровнем, практически полным отсутствием оружия и минимумом системных вещей, к сожалению, отнесли к разряду мяса беспонтового, как выразился один щербатый мудак с разбитой рожей. Тоже мне, херой нашёлся.

Две женщины, стоило им пообвыкнуть, стали ко мне жаться, рассчитывая, что раз я здоровый, то и сильный.

– Меня, кстати, Анастасия зовут, – начала моргать ресницами первая.

– Очень приятно, Георгий, – ответил я кучерявой, растрёпанной и побитой жизнью женщине с гордым и твёрдым взглядом.

– Гоша, нам нужно держаться вместе. Я много слышала про эти лагеря. Там любят забирать еду у новичков. Меня, кстати, Дарьей зовут, – ещё одна женщина в теле и с веснушками постаралась дружелюбно улыбнуться.

– Тяжело забрать то, чего нет. Не переживайте. Нас не должны трогать. Хотя, конечно, всякое может быть. Тяжёлые времена настали…

– А кем Вы до всего этого были?

– Я? Дезинсектором работал в частной фирме.

– Это тот, кто коровам ну… это самое? – удивлённо захлопала глазами первая.

– Дура, это тот, кто тракторы заправляет! – прикрыв рот ладошкой, засмеялась её конопатая подруга.

– Уймитесь, глупые женщины, – вмешался наглый и противный ворчун–старикашка. – Если вы не знаете, нечего чушь городить. Дезинсектор – это садовник, который из кустов фигуры делает.

Как же люди отупели без интернета. Печально.

– А я медсестрой работала… – люди стали рассказывать о себе, понемногу знакомясь. Ну и я слушал их вполуха.

Мы шли намного дольше, чем, казалось бы, нужно было пройти до ворот лагеря. Только ближе к закату я оказался в длиннющей очереди на вход в лагерь. Мы километр стояли со своими скудными пожитками и упорно шаг за шагом продвигались вперёд. Периодически некоторые ущербные тюлени вклинивались впереди в очереди, вызывая тихое недовольство слабаков. Ещё реже впереди тюленей вклинивались олени, потряхивая самопалами и ржавыми стволами. Местные корольки замшелого, спёртого и смрадного дерьма, в которое я направлялся.

Мы подошли к самому закату, совместными усилиями преодолели кордон зевающих охранников, получив по куску белой тканевой повязки на руку с выжжеными на ней порядковыми номерами. Дебильная регистрация, но им, судя по всему, большего и не надо. Так, как коров на ферме, бирками пометили и хватит.

– Шуруйте прямо к большой палатке с красным крестом, там получите талоны на еду, – зевающий охранник лениво копошился в наших личных вещах в поисках «запрещённых» предметов.

– А где мы будем спать? – спросил после тычка под рёбра мужик. Тыкала его, судя по всему, жена.

– Где хотите, в пределах лагеря. Наряды на работу выдаются утром у разбитого Экрана уличного кинотеатра.

Наш лагерь, больше похожий на загон концлагеря, располагался на небольшом плато с гигантской заасфальтированной площадкой, увенчанной в стороне моря шикарным видом. Также на его территории было обветшалое старое здание, ранее ожидавшее капитального ремонта, а теперь, судя по всему, ставшее нашим убежищем.

– Дерьмо собачье.

– Жееесть.

– И ради этого мы сюда шли столько времени?

Я попричитал от видов этого концентрационного гадюшника вместе со всеми и потянулся вперёд, следом за взявшим «власть» в свои руки вонючим старикашкой.

– Так, нас 8 человек, я пойду получу на всех талоны, ждите здесь.

Пока старик ругался и выбивал талоны, мы пораспрашивали местных о быте. Ничего хорошего мы не услышали. Жрать можно только по талонам. Выдают 1 талон на день. Еда – тоже дерьмо. Только жиденькое. Густое дают элите. Той самой обосранной альфакоманде с нечищенными ружьями и самопалами. Хотя в сравнении с местными бедолагами, смахивающими на бомжей, они и впрямь элита. Налицо классовое разделение общества и большой забитый хер на условия жизни со стороны руководства лагеря. Что ещё мы узнали? Ну, те, кто выходят на задания наружу лагеря, идут с красными повязками с выжженными лазерной печатью номерами, хотя об этом я и сам догадался, глаза у меня всё ещё на месте. Без задания лагерь хрен покинешь. Разве что трупом. Вокруг огромное количество детей, возле каждой такой группы сидят две–три женщины, как наседки, кудахчут и следят за цыплятками. Остальные взрослые, а их, как правило, не больше, чем детей, отправляются на опасные поиски и заработки пищевых талонов. Иначе не прокормить столько бедных, закутанных в обноски детишек. И ведь прошло-то меньше месяца с начала всей это херни. Жееесть.

Сам Ростов оказался более-менее вычищенным. Правда, и некоторые районы в нём сравняли с землёй, используя тяжёлую наступательную военную технику, артиллерию, и, судя по воронкам, ракетное вооружение. Целые районы города в фарш. Кровавый, пыльный и вонючий. И в эти смрадные руины шли отцы, матери, бабушки, дедушки, в надежде добыть хоть что–то полезное. Руководство лагеря оставляло двадцать процентов от найденных продуктов самим людям, забирая и обменивая за бесценок разные найденные редкости на талоны к сухпайкам.