Моё (не)летучее счастье (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна - Страница 20

Арион буквально разрывался между окаменевшей сестрой и впавшей в странное забытьё соседкой, которую его внутренний дракон постепенно начал признавать своей. Не парой, конечно, эта крылатая малышка слишком напичкана предрассудками, чтобы можно было доверить ей своё сердце. Хватит, он один раз уже пытался сплести нити своей жизни с драконессой, которая, казалось, даже весьма благосклонно принимала его ухаживания, а на самом деле всего лишь изучала слабые места Охотника. Когда правда открылась, Арион узнал о себе много всего нелицеприятного: он, мол, выродок, ошибка природы и магии, не имеющий права на существование, урод нелетучий и всё в том же духе. Так что наступать второй раз на те же грабли и привязываться к очередной драконессе Охотник не собирался. И внутреннему дракону придётся или считать Риолу своей подопечной, раз уж ему так приспичило проявить интерес к этой колючей и своенравной девице, или, в идеале, вообще заткнуться и прикинуться тенью, то есть не отсвечивать.

Арион досадливо рыкнул, похлопал драконессу по щекам, тряхнул за плечи, но реакции так и не дождался.

- Да что ж такое-то, - прошипел Охотник, - Риола, я приказываю тебе очнуться!

Знак подчинения на груди девушки полыхнул золотистым светом, а потом покрылся серым туманом, словно паутиной.

- Мурра-та-ха, - выдохнул Арион, - мрак и все его приспешники, один вред от этих девиц, вечно вляпаются в неприятности по самое дальше некуда!

Дух дома сочувственно скрипнул половицами, его магия тоже была бессильна.

- Не скрипи, - рыкнул Охотник, - прорвёмся.

С силой, так что побелели костяшки пальцев, сжав серебряную пряжку на поясе, Арион активировал телепорт экстренного переноса. Как по-настоящему взрослый и самостоятельный мужчина Охотник прекрасно понимал, когда не только можно, но и нужно обращаться за помощью. Сегодняшний случай был стопроцентно таким. И пусть потом сестрёнка будет дразнить его маменькиным сыночком, пусть драконесса взъерошится и наговорит гадостей, он сумеет это пережить. Главное – разрушить чары, а кто, что, кому и как потом выскажет – покажет время.

Зеленоватая, словно молодая зелень, воронка телепорта развернулась перед Охотником, в воздухе разлился тонкий цветочный аромат, щекочущий нос и вызывающий страстное желание чихнуть. Арион недовольно поморщился, с помощью духа дома дотащил до воронки сначала окаменевшую Пирию (тяжёлая, зараза, а всё худышкой себя считает!), затем подхватил на руки безвольную, ледяную, словно статуя, Риолу, зажмурился, чтобы вспышка света, непременный атрибут эльфийской магии, не ударила по глазам, и шагнул в телепорт.

Переход, как и всегда, оказался болезненным, защитные заклинания восприняли магию Охотника враждебно, ослабив и без того опустошённый борьбой с неугомонным и по-прежнему неупокоенным, какая досада, духом резерв. Арион пошатнулся, чуть не уронив драконессу, сглотнул, прогоняя липкий тошнотворный ком в горле, и огляделся по сторонам, пытаясь понять, куда своевольный телепорт его забросил. В свой прошлый визит домой приходилось из болота выбираться, а позапрошлый раз закончился ушибом носа, потому как выход из портала размещался точнёхонько напротив каменной стены, куда Охотник и шагнул не глядя. К счастью, в этот раз никаких ловушек не было, вокруг расстилалось пустое, уже приготовленное к зиме поле.

- Да что ж такое-то, - прошипел взбешённый Охотник и рявкнул так, что даже у самого в ушах зазвенело. – Эй, иллюзионист остроухий, хорош вредничать, мне сегодня не до шуток.

- А что такое? - прилетел вместе с шелестом ветра мелодичный голос. – Чем ты, мой угрюмый друг, не доволен на этот раз?

- А ты внимательно посмотри, - Арион мотнул головой в сторону каменной статуи, - никого не узнаёшь?

- Пирия?! – ахнул невидимка, и в тот же миг иллюзия разлетелась, обдав Охотника мутными потоками остро разящей болотом воды.

- Эй, полегче! – Арион мотнул головой, словно собака, выбравшаяся из ручья. – К твоему сведению, я купаться не планировал.

Но тонкому, изящному, словно свадебный венок, светлоглазому и светловолосому эльфу, бросившемуся с горестными причитаниями к окаменевшей Пирии, было на планы Охотника чихать с верхушки самого высокого дерева Священного леса. Что-то негромко щебеча, посвистывая и время от времени цокая, эльф порхал вокруг статуи, то кладя ладони на каменную взъерошенную чешую, то щелчком пальцев сбрасывая магических светлячков, то выстукивая ногами какой-то причудливый ритм. Все эти пляски, со стороны кажущиеся такими забавными, были ничем иным, как самым настоящим колдовством, увы, не приводящим ни к какому результату. Громко хлопнув в ладоши три раза и что-то переливчато прокричав, в результате чего с совершенно ясного неба прямо на статую упала бледно-сиреневая молния, эльф прижал дрожащие пальцы к вискам и посмотрел на продолжавшего держать Риолу на руках Ариона:

- Прости, но моя магия тут совершенно бессильна.

Охотник глубоко вздохнул, удерживаясь от более красочных высказываний, совершенно неприемлемых в среде утончённых эльфов, и дёрнул плечом:

- Паршиво, Нолдор. Ты один из лучших магов в этих краях.

Нолдор виновато ссутулился, неуверенно предложил, косясь на девушку, неподвижно лежащую на руках друга:

- Если хочешь, я мог бы попробовать оживить твою аррентею.

Уточнять, что значит заковыристое слово, Арион не стал, спросил о более важном на данный момент:

- А сил хватит? Она драконесса, за пару вздохов выкачает всю магию.

Эльф обошёл Охотника, что-то пострекотал, пощёлкал пальцами, задумчиво потеребил мочки ушей, что указывало на исключительное душевное смятение, и медленно, едва ли не по слогам, ответил:

- Гарантировать успех не берусь, но попробую. Только мне твоя помощь потребуется.

- Без проблем, что нужно делать?

Нолдор что-то столь напряжённо обдумывал, что даже заострённые кончики ушей задвигались, как у прячущегося в кустах зайца:

- Повторять за мной слово в слово заклинание и…

Эльф споткнулся, виновато покосился на друга и даже чуть покраснел. Охотник недобро сощурил янтарно-жёлтые с вертикальным зрачком глаза, выразительно принюхался и вкрадчиво заметил:

- Друг мой, мне кажется, или в воздухе отчётливо витает запах подлости?

Нолдор от этих слов так и взвился, даже заискрил, словно артефакт, излишне наполненный магией:

- Неправда! Никакой подлости я не замышляю! Просто лучший способ спасти твою аррентею – это провести особый магический обряд, который даст ей возможность одолеть злые чары.

- По-другому никак нельзя? – хмуро осведомился Арион. – Не уверен, что Риола, когда очнётся, будет в восторге от того, что над ней колдовали.

Эльф тяжело вздохнул и печально покачал головой:

- Увы, мой наблюдательный друг, иного пути спасения этой драконессы не существует при всём моём к тебе уважении.

Арион раздумывал недолго, руки уже ощутимо ныли, да и свойственное всем Охотникам чутьё утверждало, что промедление воистину смерти подобно:

- Ладно, колдуй. Только учти, если что-то пойдёт не так, я на тебя всех незамужних девиц надлунного и подземного мира натравлю.

Нолдор испуганно сглотнул, быстро начертил в воздухе отводящий беду знак и выпалил, не смея, однако, посмотреть другу в глаза:

- Да ты не переживай, всё хорошо будет, я это чувствую.

Арион вспомнил, сколько раз благодаря легендарному эльфийскому чутью, у Нолдора весьма своеобразному, стоит заметить, он влипал в передряги, оказывался в болоте и ввязывался в авантюры, мученически закатил глаза и выдохнул резко, чтобы не передумать, не отступить в самый последний миг:

- Колдуй давай, хватит трепаться.

Если бы Охотник был менее уставшим и у него было чуть больше времени на раздумья, всё могло бы быть иначе, но, как известно, история не знает сослагательного наклонения. Жизнелюбы же вообще утверждают, что всё, что случается в этом самом лучшем из миров, происходит исключительно к лучшему, но довольно философии.

Арион послушно повторял за другом витиеватые слова, тщательно следя за тем, чтобы ничего не перепутать и не исказить, магия – материя тонкая и шуток не понимает совершенно, ей даже не важно, о чём именно ты просишь, она улавливает то, какой смысл ты вкладываешь в свои действия. И реализует подчас не внешние желания, а самые сокровенные, те, в которых подчас взывающий к магии не дерзает признаться и самому себе. По знаку Нолдора Охотник вытащил тонкий серебряный клинок, решительно, одним коротким взмахом, разрезал ладонь и прижал её к алевшему на груди драконессы знаку подчинения. Яркая вспышка сине-лилового света больно ударила по глазам, Арион сердито зашипел, запоздало зажмуриваясь и отворачиваясь.