Эльфы из Уотерхолла, или Покорить оборотня (СИ) - Соколова Надежда - Страница 17

— Мы с удовольствием купим дом здесь, ваше величество, — между тем произнес Витор. — Но лишь после того как приведем в порядок усадьбу моей супруги, доставшуюся ей в качестве приданного.

Выкрутился. Молодец. Показал себя аккуратным и рачительным хозяином. Вроде и не отклонил предложение императора, но при этом и дал понять, что это случится нескоро. Не в ближайшие дни точно.

— У вас настолько запущенное поместье, ринья Вильгельмина? — обратил на меня внимание император.

— Увы, ваше величество, — вздохнула я, не покривив душой ни на секунду. — Прежний управляющий не уделял ему должного внимания. Надеюсь, новый сделает все возможное, чтобы привести его в порядок.

Император кивнул, принимая к сведению сказанное. Я прекрасно понимала, что его не интересовало мое поместье. Нас с Витором он рассматривал лишь как диковинку, которая моглда вывести его из состояния вечной скуки. Надо же, оборотень и человечка создали брачный союз. Да еще и внезапно истинными оказались. Нужно изучить этот феномен. И оставить парочку при дворе. Ну, или хотя бы в столице.

Аудиенция продлилась в общей сложности около получаса. Потом нас милостиво отпустили домой.

Отец открыл портал прямо в холле дворца. Мы с Витором шагнули в него и очутились в замке. Вдвоем. Мои родители, видимо, решили, что хорошего понемножку, и остались в столь любимой ими столице.

— Ну что, — насмешливо поинтересовался Витор, едва портал закрылся, — сильно страшно было?

— Идите вы все, — проворчала я. — Он же тебе припомнит твое обещание купить дом в столице. Пусть не завтра, но обязательно припомнит.

— А ты против? — и брови домиком. Шут!

— Витор, я серьезно, между прочим! — попыталась я достучаться до него.

— Так и я, — пожал плечами Витор. — Детей все равно придется вывозить в свет рано или поздно. И где нам жить тогда? У твоих родителей?

— Каких детей? — не поняла я.

— Наших. Будущих.

— Их еще нет!

— Ну так и дома еще нет. Ай! Вильгельмина!

— И еще раз стукну! — пообещала я в запале. — Вот еще мне дома в столице не хватало!

Этот обормот довольно расхохотался! Смешно ему, видите ли! Довел супругу до рукоприкладства и хохочет!

До конца дня никаких других потрясений для моей слабой женской психики не произошло. Я приходила в себя после аудиенции, размышляла о проблемах поместья и готовилась к завтрашней встрече с новым управляющим. Витор сообщил, что Генрих полностью погрузился в дела и готов поделиться со мной своими выводами.

О, этой встречи я ждала с огромным нетерпением. Особенно меня волновали численность крестьян в деревнях и условия их проживания в деревянных домах. Понятно, что никакой роскоши там не ожидалось. Но надо было хотя бы понять, могут ли обычные крестьяне, не середняки, позволить себе каменное жилье. Или все же нужно строить дом из ненадежного дерева? И что с припасами? Есть ли семьи, голодающие зимой? Как они зарабатывают на жизнь в холодное время года?

А еще… Еще нужно ведь узнать про положение дел на полях и в садах, принадлежавших мне. Ведь если я собиралась задерживаться в замке, следовало запастить продуктами. Потому что на следующий год крестьяне могли уже и не предложить свои излишки припасов. Мало ли, как там дела обернутся. И тогда у меня оставалось два пути: либо закупаться втридорога в столице, либо летом платить крестьянам за то, чтобы работали на моих полях. Ну, или нетяжелую барщину3 ввести. Что тоже могло служить неплохим выходом.

Так что я с нетерпением ждала общения с Генрихом. В присутствии Витора, конечно же. И тут речь была не о доверии или чем-то подобном. Как мой супруг, принятый замком, Витор имел право знать как можно подробней о проблемах поместья, с которыми нам придется столкнуться в ближайшем будущем. Тем более, если я забеременею (а так в скором времени и произойдет, потому что о предохранении мы успешно забывали), и перед родами, а потом и после них, буду занята детьми, именно Витор сможет управлять замком и его землями.

Долгожданная встреча состоялась на следующее утро, сразу же после завтрака. Новый управляющий, одетый как всегда скромно, но со вкусом, пришел своими ногами. Позвонил в дверь. В принципе, порталы ему и не были положены. Не аристократ. А вот тропы оборотней он знал, и потому значительно сократил себе путь через снег и холод.

Мы уселись в кресла у горевшего камина в гостиной на нижнем этаже. Генрих недовольно покачал головой.

— Признаться, ринья, я думал, дела здесь идут лучше. Хотя бы немного, но лучше. Увы. То, что я увидел вчера своими глазами, разительно отличается от того, что написано в бумагах. В худшую сторону, увы. Так что даже и не знаю, чем вас порадовать.

— Говорите, как есть, рин, будем думать вместе, что делать, — решила я, мысленно уже посылая проклятия на голову бывшего управляющего.

Генрих кивнул.

— В вашем владении десять деревень. Сейчас в них живет от силы двести человек, если учитывать тех, кто вернулся от соседей, привлеченные вашими обещаниями. Подъемные им предыдущий управляющий, кстати, не выдал. Я пообещал, что сегодня решу этот вопрос с вами, и завтра-послезавтра эти семьи получат обещанные монеты. Самая крупная деревня насчитывает пятьдесят человек, включая тех, кто сейчас работает у вас. Самая малозаселенная — две семьи, двенадцать человек. В среднем в одной деревне в нашей империи обычно проживает сто-сто пятьдесят человек. Именно это количество нужно для того, чтобы и деревня росла и развивалась, и ее жители могли обеспечивать себя и хозяина самым необходимым.

Какая чудесная статистика. У меня аж руки зачесались свернуть шею предыдущему управляющему.

Дальнейший разговор занял еще час-полтора. Я узнала, что в деревнях практически у всех деревянные дома. Каменные если и есть, то не больше десятка. И принадлежат они в основном старостам и каменотесам, способным обеспечить себя подобным жильем. Все остальные ютятся в небольших деревянных домишках. Есть, конечно и хоромы из дереве. Но опять же, их крайне мало. Большей частью народ в моих деревнях не мог позволить себе лишнего и всячески «ужимался», чтобы сэкономить на чем-нибудь. И конечно же, зимой многим семьям, даже считавшимся твердыми середняками, приходилось довольно-таки туго. Продуктов отчаянно не хватало, топлива — тоже. Люди постоянно экономили и считали дни до весны.

— Это нужно исправить, — покачала я головой. — Пока не знаю, как именно, но не хочу, чтобы и этой зимой крестьяне голодали и на всем экономили.

— Не думаю, что теперь будет все так же плохо, как было, например, прошлой зимой, ринья, — ответил с почтением Генрих. — У многих сейчас появилась работа, и они поддерживают родню как могут, теми же припасами, кто-то пришел от другого хозяина со своими припасами. Есть семьи, постоянно получающие деньги от родных, работающих на вас. Так что, полагаю, в этом году голодающих будет намного меньше.

— Их вообще быть не должно, — отрезала я. — Мои люди не должны голодать. И умирать в большом количестве из-за голода, слабости и болезни — тоже. Проверьте, пожалуйста, достаточно ли рабочих в замке, все ли справляются со своими обязанностями, не нужно ли им подкрепление. Берите людей по возможности из бедных семей, чтобы облегчить им проживание зимой.

Генрих кивнул, запоминая мои указания. Мы обсудили еще некоторые вопросы, прежде чем окончательно распрощаться. Я расспросила насчет барщины, получила ответ, что подобного здесь не бывает. Но можно нанимать крестьян за небольшую плату работать на полях.

— Значит, займитесь этим, когда настанет весна, — отдала я распоряжение.

— Конечно, ринья, — снова кивнул Генрих.

Когда он ушел, я решительно повернулась к Витору. Он в течение всего разговора сидел молча и внимательно слушал нас обоих. И вот теперь я хотела услышать его мнение о происходившем.