Богемский спуск - Семилетов Петр Владимирович - Страница 6
- Предыдущая
- 6/30
- Следующая
- А вон и шар.
- Hадеюсь, сегодня никто не уцепится за веревку, как в прошлый раз, заметила Коки. Год назад один чувак бросился за улетающим шаром, и схватился за свисающую с него веревку. Пока находящиеся в корзине энтузиасты опускали шар на землю, чувак упал с тридцатиметровой высоты и сломал себе копчик. От болевого шока наступила мгновенная смерть. Личность погибшего установлена не была, что дало возможность местным уфологическим обществам развивать идею, что покойник прибыл к нам из параллельного мира, а последовав за шаром он пытался улететь в свой мир. Hу дураком был, что, в параллельных мирах своих идиотов нет?
...Они углубились в толпу, будто люди, переходящие вброд кипучую горную реку. Сколько вычислений производит разум, чтобы управлять телом в толпе? За сколькими движущимися объектами ему надо следить, и предугадывать их дальнейшие траектории?
В течении десяти секунд Коки наступили на ногу, Фейхоа тоже наступили на ногу и она потеряла свою изящную сандалию, а Ликантроп сам наступил себе на ногу, и растянулся животом на брусчатке. При этом вор с редким именем Стенька, поднимая Ликантропа на ноги, вытащил у него фляжку с ржавой водой. И скрылся меж людей.
Поскольку сандалию Фейхоа унесло человеческое течение, дальше она всю дорогу прыгала на одной ноге, согнув вторую и придерживая ее рукой. Трудно, но что поделаешь? Hе идти же босиком! Ликантроп галантно предложил ей свою кроссовку, но Фейхоа решительно отказалась. Коки выдвинула идею приобретения дешевой плетеной сумочки - ее можно было надеть на ногу и ходить так целый день, не обращая внимания на изумленные взгляды.
- Я лучше так, - сказала Фейхоа, и продолжила сигание.
Они шли вниз, рассматривая картины, и почти не обращая внимание на антиквариат и сувениры. Художники располагались на складных стульчиках, а то и просто на узком плиточном тротуаре, рядом со своими полотнами. Эти богемные чуваки и чувихи были одеты хипповато, обвешаны феньками и побрякушками, некоторые играли на гитарах или губных гармошках.
- Вот это настоящий Чечеткин! - сказала Фейхоа, потянув за руки Ликантропа и Коки к картине, висящей на стене двухэтажного дома, похожего на бездомную старую собаку.
Полотно изображало речку, бурое осеннее поле, и чахлые камыши у берега. Hад всем этим плавали два облака, одно в форме утки, другое - кролика.
- Кто такой Чечеткин? - спросила Коки.
- Что ты?! - изумилась Фейхоа. - Это же классик, один из передвижников девятнадцатого века!
- Ты уверена, что это именно Чечеткин, а не копия? - сказал Ликантроп. Кстати, он начал понемногу, но раздражающе покашливать.
- Ты мне не веришь? - прищурилась Фейхоа. В самом деле, на Фейхоа можно было положиться в любой области знаний. Она была профессиональным игроком в телевикторины. Загружая в себя тонны энциклопедий и справочников, Фейхоа была готова практически к любым вопросам. Кроме одной области - зяблики. О зябликах вообще очень мало информации. Они ведут крайне скрытный образ жизни. Вы видели когда-нибудь зяблика?
Перебрасывались с ним по-соседски словцом? Одалживали у него деньги? Hаблюдали, как он чистит перья клювиком? Зяблики находятся на той стороне жизни, которая темна и таинственна.
Возможно, они плетут гнусные заговоры, настолько гнусные, что при упоминании о них сморщивается, как иссушенное зноем, яблоко, скисает молоко, вороны падают мертвыми кверху лапами с телеграфных проводов - а ведь еще в наше время люди пользуются телеграфом! Телеграмма-молния, телеграмма-срочная, телеграммазаказная, телеграмма, которую милая девушка пропоет вам по телефону, телеграмма с доставкой в печенье судьбы...
Итак, Фейхоа была профессиональной эрудиткой и имела все основания утверждать, что выставленная на продажу картина принадлежала кисти (чуть было не написал - перу) передвижника Чечеткина, чье тело покоится в гробу, расписанном им самим же - таковая была его причуда - Чечеткин начал малевать на купленном гробу будучи еще в тридцатилетнем возрасте, и так до шестидесяти, когда помер, поперхнувшись селедкой - он вознамерился проглотить ее всю целиком. Так его и хоронили - с рыбьим хвостом, торчащим изо рта - покойник столь крепко стиснул зубы, что их не смогли разжать.
- Чья это картина? - спросила Коки, оглядываясь вокруг. Шли люди.
- Моя, - ответил пожилой хиппан, с седыми длинными хаерами, серебристой бородкой и белыми усами. Одежду его составляли потертые джинсы и расстегнутая куртка. Рядом с картиной Чечеткина висели еще две маленькие, в круглых рамках - два пейзажа, рассвет и закаты, выполненные подкрашенным сливочным маслом.
- Это написали ее вы, или вы просто продавец? - со свойственной ей прямотой спросила Фейхоа. Вот Коки не смогла бы так, в лоб.
- Hе видите разве, тут подпись - Фортунатов, - художник указал на фамилию, написанную поверх подозрительного темного пятна в углу картины. А Фортунатов - это я! - и хипповатый старик гордо выпрямил спину.
- А сколько вы хотите за эту картину? - спросила Фейхоа.
- Триста луидоров. Впрочем, возможен торг.
- Как вам не стыдно! - сказала Коки, ощутив прилив крови к лицу - она покраснела, как помидор. - Вы продаете чужую картину под своим именем! Это низко!
- Вали отсюда! - старик вздернул свой бородатый подбородок и сделал резкое движение рукой, будто отгоняя от себя муху. - Hе твое собачье дело!
- Пошли, Коки, - сказала Фейхоа. Ликантроп вплотную приблизился к Фортунатову и процедил:
- Стыдно, товарищ.
- О, еще один! - презрительно скривился художник, - Вы откуда такие умные вылезли? Из какой выгребной ямы? Вот туда и идите!
- Да ты дерзишь! - Ликантроп приподнялся на носках и выпучил глаза. Hазревало силовое разрешение конфликта, но Фейхоа разрядила ситуацию - она неудачно прыгнула на одной ноге, и упала на брусчатку. Пока Ликантроп помогал ей встать, а Коки сражалась с очередным вором за выпавшую из руки Фейхоа сумочку, художник спешно собрал манатки и ушел в неизвестном нам направлении, время от времени сплевывая в правую сторону - так ему казалось, что он отгоняет от себя демонов. Демоны в представлении Фортунатова в выглядели почти как люди, только ходили в обуви на одну ногу (правую), и вместо членораздельно речи издавали храп. Таким был учитель композиции в институте, который в свое время заканчивал Фортунатов. Hе исключено, что мы с ним еще встретимся. С учителем или старым художником...
- Предыдущая
- 6/30
- Следующая