Звезды примут нас (СИ) - Батыршин Борис - Страница 33

«Надо бы всё же рассказать Леонову о происшествии с олгой-хорхоями. — мелькнула мысль. — Пусть не сейчас, пусть когда притащим эту чёртову штуку к «Лагранжу». Начальник станции должен знать какой потенциально опасный объект болтается в космосе рядом с металлическим бубликом, полным живых людей, за которые он, между прочим, несёт полную ответственность…

— А если ионный двигатель выйдет из строя — как вы будете возвращаться на «Лагранж»? — спросил кто-то.

— В этом случае мы затормозим маневровыми двигателями — для одномоментного торможения запаса топлива хватит — и будем дожидаться «Николы Теслы». Он пойдёт к нам на обычных, химических двигателях — резерв топлива с Земли уже доставлен, много времени это не займёт, трое-четверосуток, от силы. На самый крайний случай, если мы по каким-то причинам не сможем использовать «Теслу», возле «Гагарина» дожидается ещё один прыжковый корабль, «Резолюшн». Если возникнет необходимость, он совершит прыжок через «батут» станции, и будет искать «Эндевор», пользуясь указаниями с «Лагранжа». Но, повторю: надеюсь, что подобные экстренные меры нам не понадобятся, полёт пройдёт штатно.

Дима слышал о «Резолюшне» — близнец («систер-шип», как говорят американцы) «Эндевора», получивший название в честь второго корабля Джеймса Кука, он был изначально оснащён ионной двигательной установкой и в перспективе предназначался для испытания первых образцов «тахионных торпед». Работа над этими устройствами (Дима с удовольствием подумал, что их идею первым выдвинул не кто иной, как Лёшка Монахов) сейчас заканчивалась на Земле, а «Резолюшн» пока было решено использовать для подстраховки их миссии. Что ж, дело хорошее — только лучше уж ничего бы не случилось, как и сказал Джанибеков. Хватит с него, Димы Ветрова, рискованных приключений… хотя бы на какое-то время.

— Ускорение, называется… — Дима раздал пальцы, и книга, дрогнув, поплыла в направлении пола. Окажись на предполагаемом месте падения, скажем таракан , лишившийся половины своих ножек, или контуженная ударной дозой дихлофоса муха — они успели бы задумчиво понаблюдать за падающим предметом, а потом убраться с угрожаемого места, не слишком при этом и напрягаясь.

— А вы что ожидали? — Леднёв подхватил книгу и сунул в ящик. — Малая тяга — она малая тяга и есть. Мы двадцать дней только разгоняться будем. Зато — сможем уточнить местонахождение обруча; измерения-то идут, зонды функционируют, данные сразу перекидывают к нам.

Переоборудованный "Эндевор" ушёл от "Лагранжа" два дня назад — а станцию до сих пор можно было разглядеть в кормовой обзорный телескоп.

— Я слышал, у нас в «Энергии» заканчивают работы над ядерным двигателем. — сообщил Дима. Он до сих пор считался сотрудником этой организации, хотя и не вылезал из «внеземельных» командировок уже больше года.

— Совместная разработка с НАСА, как ионные двигатель? — спросил Леднёв. — Слышал я что-то такое.

— Да, проект NERVA. — подтвердил Дима. — Он вообще-то создавался для полёта на Марс, но после того, как американцы свернули программу строительства ракетоносителей «Сатурн», выводить ядерный блок в космос хотя бы для испытаний стало не на чем. В некотором смысле, судьбу этой самой NERVA решил проект «Великое Кольцо», тогда ещё наглухо засекреченный — все силы бросили на доводку «космических батутов», а с ядерным ракетным двигателем решили повременить. А теперь вот вытащили из архивов и запустили по новой.

— «Космический батут» — дело хорошее, настоящий ключ к Внеземелью. — согласился астрофизик. — Но это не отменяет потребности в достаточно мощных ракетных двигателях и, желательно, не на химическом топливе, этот путь тупиковый. Думаю, именно за ядерными ракетами будущее — во всяком случае, в той его части, которая касается Венеры, Марса, да и систем планет-гигантов.

— Мы уже так далеко заглядываем? — Дима привычно восхитился, хотя и сам не раз читал о подобных планах. В его голове никак не укладывалось, что со времени последнего старта обычной ракеты-носителя на химическом топливе прошло не больше двух лет — а специалисты уже на полном серьёзе обсуждают полёты и к Марсу, и к Юпитеру, а может и дальше. Забрались же они сюда, в «засолнечную» точку Лагранжа — а это немногим ближе будет…

— Не так уж и далеко. Вот запустят программу испытания «тахионных торпед» — тогда и будет далеко по-настоящему.

— Звёзды? — спросил Дима, чувствуя, как у него сладко замирает в груди.

— Обязательно.— подтвердил астрофизик. — И не когда-нибудь потом, а уже совсем скоро, может, в ближайшие пять-семь лет. Или даже раньше, если мы сумеем разобраться с нашей будущей находкой. Лунный-то «обруч» сильно повреждён, его изучение мало что дало… хотя, всё же кое-что дало.

— И, тем не менее, электрические червяки из него повылезали. Скажите, Валерий, вы действительно считаете, что нам ничего подобного не угрожает? Я имею в виду цель наших поисков, второй «звёздный обруч»?

Леднёв усмехнулся

— Тогда уж третий. Первый нашёл Иван Ефремов в пустыне Гоби, второй — на Луне, а этот, получается, третий.

— Хорошо, пусть. — Дима нетерпеливо отмахнулся. — Так вы не считаете, что он не будет представлять опасности, если окажется вблизи действующего «батута» «Лагранжа?

Леднёв пожал плечами.

— Не знаю, я не специалист. В этой области специалистов вообще нет… пока, во всяком случае.

— Это верно. — согласился Дима. — Но это не страшно, скоро появятся.

— Я тоже так думаю. Раз уж мы начинаем всерьёз изучать «звёздные обручи», то не обойтись без специального раздела науки, занимающейся только и исключительно этим.

— И вы, Валерий, вероятно, хотели бы этим заняться?

На этот вопрос астрофизик ответил не сразу.

— Вы удивитесь, Дмитрий, но скорее нет, чем да. Я понимаю: «обручи» поразительные творения иной, более высокоразвитой цивилизации, это захватывает, будоражит воображение но…

Он запнулся.

— Поймите меня правильно: меня, как учёного, больше интересуют астрофизические аспекты. Гипертоннели, или, как их называют американцы, «вормхолы», «червоточины», по которым перемещается объект, прошедший через «тахионное зеркало», особенности поведения пространства-времени, связанные с этим феноменом. Раз уж человечество решило опереться именно на эти технологии в своём движении в космос — то и разбираться в нём надо основательно, глубоко — а не просто пользоваться тем, что случайно попало нам в руки. А тем, что может появиться с той, другой, стороны пусть занимаются другие.

— Кто, например?

Леднёв коротко глянул на собеседника, и в глазах его мелькнули весёлые хитринки.

— Найдётся кому, уж не сомневайтесь. Да вот хоть эта ваша знакомая, Лида Травкина — я почитал её выкладки, барышня определённо подаёт надежды… Или вы сам, Дима. Подумайте, почему бы и нет?

Конец второй части

— Что врачи говорят? — спросил дед. Бритька, сообразив видимо, что речь о ней — подняла морду, но вставать не стала — дотянулась до его руки и лизнула пальцы.

Мы сидели в большой комнате их с бабулей квартиры на Ленинском. Я вернулся на Землю неделю назад, проведя ещё четыре дня на «Гагарине» и отметив там своё семнадцатилетие — и только сегодня выкроил пару часов, чтобы навестить бабулю и деда. Родители сидели безвылазно в Центре Подготовки, и торчать в пустой квартире, хотя бы и в обществе собаки, мне не хотелось категорически. Да и по бабулиной домашней кухне я, признаться, соскучился — полгода уже не пробовал…

— Говорит — ничего конкретного, но масса неприятных мелочей. Слабость, нелады с пищеварением, суставы задних лап. Они у этой породы вообще слабое место, а после полугода без полноценных нагрузок — всё же, что на «Гагарине», что на Луне, сила тяжести по сравнению с земной ослаблена, — наметились довольно серьёзные проблемы. В общем, в космосе ей делать больше нечего, а здесь, на Земле, в условиях нормального тяготения, должна быстро восстановиться.