Сумерки империи (СИ) - Терников Александр Николаевич - Страница 35

Но обстрел из катапульт и стрелометов снова ничего не дал и пираты, заметно ускоряясь, уводили оставшиеся римские пентеры все дальше. Основная эскадра Рима уже ушла и лишь темными крапинками виднелась вблизи горизонта.

На поврежденной пентере все бросились вычерпывать воду, благо народу было с излишком. Люди построились по цепочке и передавали горшки с водой, выплескиваемой за борт. Быстрое затопление римскому кораблю не грозило, так что судно медленно и осторожно двинулось обратно на восток, в надежде найти удобный пляж для причаливания. Ведь чтобы добраться до берега, нужно перевалить через полосу прибоя.

Внезапно, из прибрежных зарослей камыша, которыми заросло устье какого-то ручья, впадающего в море, вынырнул еще один пиратский корабль. Это был флагманский драккар Лала-Зора, поджидающий жертву в засаде. Римляне слышали о трех пиратских кораблях, поэтому считали что все нормально, но совсем недавно флотилия Лала-Зоря пополнилась четвертым драккаром по имени «Кокаб-Цафон» (по-финикийски «Северная звезда»).

А дальше все было просто. Пираты стремительно летели по волнам подобно водяной змее. Они ловко зашли со стороны кормы и убили кормчего при помощи арбалета. Капитан сам стал к рулю, а римские морские пехотинцы выстроили стену щитов, защищавшую рулевого. Но два пиратских арбалета, три больших лука и пятеро пращников, метавших свинцовые гранаты, сильно мешали управлению кораблем. Скоро все в заслоне были ранены. В это время драккар основательно приблизился и пошли в действие метатели дисков и метатели молотов. С нефтью. И лучники.

Огненные стрелы подожгли свернутые паруса и такелаж, заполыхали и нефтяные пятна. Сухая ткань парусов занялась особо быстро, задымила, рассыпая искры, и пламя, пожирая свою добычу, стало подниматься все выше и выше.

— Тушите!.. Ради Фортуны, тушите огонь, пока он не распространился! — надрывались римляне, с глазами обезумевших собак наблюдая, как загораются паруса.

А затем и палуба. А затем и просмоленные борта, что занялись мгновенно.

Кто-то высоким голосом, в котором звенела паника, отдавал приказы воинам Рима:

— Тушите огонь! Тушите же огонь, идиоты! Забудьте о пиратах, тушите огонь!

Борьба с огнем помогала мало, так как никто не знал, что делать: обороняться, бороться с пожарами или вычерпывать воду? А большинство десантников, страдающих морской болезнью, двигались как сонные мухи. Слышались короткие команды — тушить огонь, вычерпывать воду. Часто они внезапно прерывались криками — когда одна из стрел попала в цель. Над головой экипажа полыхали снасти, куски горящей ткани и веревок сыпались на головы тех, кто находился внизу.

Языки пламени пожирали пентеру, вопли паники перемешивались со стонами раненых. Корабль рванул к берегу, но в очередной заслон на корме, щитами защищавшего кормчего, ударился меткий «молот» и он превратился в огненный факел. Корабль окончательно потерял управление.

Но мимо берега было не промахнуться, да и гребцы, не желавшие утонуть или сгореть заживо, рвали жилы, гребя изо всех сил. Пираты усиливали обстрел, с ловкостью обезьян закидывая пентеру всем горящим. Напоминающий плавучий костер римский корабль выбросился на берег. Легионеры и моряки, посыпались за борт. Рабов же никто не расковывал, так что им предстояло просто погибнуть. Сейчас было совсем не до них.

Заметив странный костер позади, там, где они оставили поврежденный корабль товарищей, две пентеры, преследующие пиратов, резко повернули. Лучше они бы этого не делали! Тут все повторилось. Пираты бросились на них сзади как волк на ягненка. И вновь гибель кормчих, потеря управления, обстрел заслона. В тесном пространстве палубы морякам с десантниками, а особенно прикованным рабам, бежать было некуда. Затем последовало забрасывание пентер всем горящим и начало пожаров. Теперь подожженные пентеры уже ничто не погасит. Оба римских корабля полыхали, черный дым клубами вился по ветру. На фоне яркого пламени, воины, моряки и рабы объединили усилия, отчаянно пытаясь спасти свои корабли и свою жизнь.

Пиратские драккары проводили бы римские корабли до самого берега, но тут пришлось торопиться, так как на горизонте показалась очередная римская эскадра, перевозившая солдат. Удвоив усилия напоследок, пираты, при приближении очередной партии кораблей римлян все же убрались восвояси. На юг, в сторону открытого моря.

Карфагенских мореплавателей гнали прочь ужасные крики сгоравших заживо. Ветераны множества битв, которых обычно не трогали стоны раненых, они тем не менее содрогались от этой массовой какофонии ужасных звуков. Все молчали.

В результате этой вероломной атаки пиратов, одна римская пентера затонула, а две, горящие, сумели выброситься на берег. Кроме того, кое-кого с затонувшей пентеры сумели подобрать и спасти римские моряки. Но на каждой пентере была масса народа!

Три большие девяносто тонные пентеры были уничтожены. Даже выбросившиеся на побережье корабли сгорели до самого остова. В кровавой пене прибоя плавали обуглившиеся тела. Шестьсот рабов отдали богу души. Из шестисот моряков, морских пехотинцев и перевозимых легионеров уцелело чуть больше половины. Из них большая часть с ожогами и ранениями. И помимо этого переполненные корабли из следующей флотилии подобрать смогли немногих, так что в Испанию оставшиеся римляне попадут не скоро.

Воздух был пропитан дымом горящих кораблей — римляне получили сразу отличные похороны, в пламени, как и предписывал их погребальный обряд..

Пираты в этот раз очень торопились. Поэтому работали без предварительного подавления римских лучников. Не было времени на это. Ставка была высока. А от встречного обстрела у пиратов были жертвы. Трое убитых и с десяток раненых. Все имеет свою цену….

Сегодня вся Таррагона бурлила. Шум, суматоха, какой-то деревенский бедлам. Толпа гудела, словно растревоженный улей. В море показался огромный римский флот, направляющийся в городскую гавань. Старейшины и архонты города возликовали. Наконец-таки римляне прищемят хвост этим карфагенским варварам, которым боги давно уже уготовили роль рабов греков и которые этого упорно не понимают. А теперь снова Таррагона станет главным форпостом Рима на землях Иберии. Городская верхушка, люди хитрые и проницательные, спешно готовили комитет по торжественной встрече Гнея Корнелия Сципиона Кальва.

Прибывший «Вир Клариссимус» (Его Светлость) будет доволен!

Особенно много суетились так называемые «эллинархи» — городские архонты, ведущие свою роль по прямой линии от первых греческих колонистов. Этим они гордились, что отличаются от старейшин — потомков иберийских вождей, или же богачей смешанного происхождения. В Таррагоне уже давно перемешались и греки и варвары и жили бок о бок. Так как все жители, вне зависимости от национальности, преклонялись перед большими деньгами. Здесь тот, кто обманывал другого, гордился своей сообразительностью, а кто грабил, заявлял: я могуч!

Заметив по возбуждению горожан, что им ловить нечего, из города спешно сбежал небольшой карфагенский гарнизон. Состоящий из трех сотен ливийцев. Благо пока на них никто не нападал. Чему они были очень рады. И поспешили в Новый Карфаген так, что лишь пятки засверкали.

В гавани высадилось 4700 римлян. Почти целый легион. И вместе с ними самолично Гней Сципион. Флот должен был завтра двинуться в обратный путь. Теперь каждые шесть дней в таррагонскую гавань должно было прибывать по легиону.

Брата консула тут же пригласили на пир. Где во множестве звучали красивые тосты о дружбе народов Рима и Таррагона.

— Ты — олицетворение Великого Рима, господин, — произносили льстивые греки, по должности городские чиновники, а по натуре — гениальный мошенники.