Ласточка в Академии Штормового ветра (СИ) - Марлин Юлия - Страница 72

… Наконец, церемониальная часть подошла к концу.

Мы покинули Храм под хор голосов и осыпанные белыми цветочными лепестками. Муж помог устроиться на мягком бархате кареты, сел рядом и экипаж тронулся назад в Академию.

К этому моменту мной окончательно завладел озноб.

Со снежных вершин наползали ранние сумерки, краски блёкли, очертания домов и пристани таяли в мглистом серебре. Рэн держал меня за руку и молчал. Я тоже ничего не говорила. Слишком сложно совладать с эмоциями, когда душу насквозь прожигает стальными иглами. Невидяще смотрела на проплывающие мимо мохнатые ели и, часто дыша, молила Дюрбэ править каретой как можно медленней.

Но вот впереди показался объятый огнями академический городок, за ним добротный подвесной мост и мы вкатились во внутренний двор.

— … Анжелина, — кажется, Рэн что-то сказал, а я прослушала.

Ноги вконец отекли. Попыталась выбраться на улицу, но рухнула мужчине на грудь с тихим стоном.

— Позвольте мне, миссис Мальер.

Муж решительно подхватил жену на руки и внес в Академию. Благо, лазарет был недалеко. Пустынный главный холл, широкий пролёт лестницы с мраморными перилами и я оказалась в залитой лампами роскошной гостиной. Столик посередине был сервирован на две персоны. Свет мигал в стекле высоких бокалов с изящными ножками, искрился в столовом серебре. Из-под пузатых крышек вихрился пар.

Киаррэн усадил меня на диван, молча отошел к столу и приподнял крышку. На блюде красовалась запеченная утка под сливочным соусом.

— Поужинаем? — Спросил вполголоса, но я все равно вздрогнула.

Есть не хотелось.

Грудь распирало невыносимое, кромсающее наживую, мучительное ожидание первой брачной ночи. Стрелки медленно позли к семи, до сна еще часа — четыре. Любая другая молодая чета отправилась бы гулять по окрестностям или закатила пирушку для близких друзей, а я… впивалась ногтями в ладони до крови и не могла подавить озноб.

— С удовольствием, — выдавила и поднялась.

Рэн наблюдал за мной исподлобья. Следил за каждым шагом, будто боялся, что его иннэ-али сорвётся и убежит. В глазах — огонь, губы сжаты в черту. Костяшки пальцев белеют, потому что он то и дело сжимает кулаки.

Под этим пристальным, тяжелым взглядом я избавилась от перчаток и села за стол. Муж тоже скинул сюртук, оставаясь в белоснежной рубахе и брюках. Я видела, как напрягаются его широкие плечи, пока он разливает пряное вино по бокалам, как горит недовольством опасный янтарный взгляд.

Его обуяла холодная ярость.

Меня колотит испуг, а муж мрачен и сердит. Отличная из нас вышла супружеская чета. Усмехнувшись, схватила бокал и залпом осушила. Во рту стало горько и вязко, немного ароматно и снова вязко. Желудок обожгло, и по телу побежала приятная слабость. Помню, клялась больше не пить спиртное, но не сдержалась.

Когда я снова потянулась к бутылке с вином, Киаррэн перехватил меня за запястье.

— Не надо, Анжелина.

— Почему? — Посмотрела в упор.

— Ты захмелеешь.

— Что в этом плохого?

Может, я хочу опьянеть. Чтобы завтра вообще ничего не вспомнить. Ни свадьбы, ни его высокомерных родственников, ни того, как мной овладеют на шелковой простыне.

Внезапно вилка в мужских пальцах перегнулась пополам. Отовсюду повеяло жарким пустынным суховеем, смешанным с бесподобным лимонным ароматом.

— Я настолько тебе отвратителен? — В хриплом голосе рокот и гнев. Глаза — пылающие солнца.

Муж пленил своим темным взглядом, молча ожидая ответ. А я растерялась. Вроде уже смирилась с судьбой, но в голове будто щелкает и внутри опять расправляет крылья непокорная птица из солнечного света.

— Нет, — прошептала испуганно. Что я творю? Зачем отталкиваю единственного мужчину, которому по силам меня спасти?

Открыла рот, чтобы извиниться, как вдруг Мальер порывисто поднялся из-за стола, гулко сдвигая стул, и в несколько широких шагов вышел из комнаты. В коридоре злобно хлопнуло.

Я замерла с пустым бокалом за накрытым столом.

Я всё испортила. По незнанию, неопытности, глупости. Кинулась было за мужем, но на полпути передумала. Где я буду искать Киаррэна, да еще в этом тяжелом свадебном платье? А если в пустынном коридоре наткнусь на своего безумного опекуна, или еще хуже кровожадного ингубуса?

Нет, останусь в комнате и подожду. Рано или поздно муж вернётся.

Ожидание растянулось на целый час. Я успела выпутаться из тяжелой атласной ткани, сплошь расшитой серебряной нитью, расплела тугие косы и, сбросив нижнее белье, приняла освежающий душ. Потом натянула на влажное тело кружевной халатик, села возле трюмо и взяла расчёску.

Руки дрожали, внутри по-прежнему все хрустело от липкого льда. И в то же время меня охватило странное безразличие. Рэн спросил: противен ли мне?

Я долго в себе копалась и поняла, что всё совсем наоборот. Однажды отец с матушкой выдали бы дочку замуж. Не за Артура, так за любого другого мужчину. Скорее всего, богатого и состоятельного, а, значит, далеко не такого юного, как я сама. Так чем плох мой муж-полудемон? И ответила: ничем. Он красив, умён, у него крепкое, сильное тело. Вон Золейман бегает за Рэном, выпрашивая крохи внимания. А я заполучила его целиком и вместо благодарности унизила в первую брачную ночь.

— Дура, Анжелина, — прошипела, глядя на свое бледное, бескровное лицо. Только губы алели сочным пурпурным, и редкие пряди искрили рыжиной.

Потянулась пройтись расческой от виска до плеча, когда в отражении за спиной мелькнул высокий силуэт со снежными волосами.

Вскочив, уперлась в Рэна расширенными глазами. Белая рубаха расстегнута до середины груди. Глаза опасно сужены. Руки спрятаны в карманы. Стоит и молча смотрит в ответ, будто ждёт разрешения войти.

-Рэн, — я перекатила имя мужа на языке, делая паузу. — Я всё обдумала. И решила.

Пальцы не слушались, пока я торопливо развязывала шелковый поясок. Сердце молотилось по ребрам, отдаваясь невыносимым грохотом в ушах. Но лучше с ним, сказала себе. Да, не по любви, а потому что — надо. Лучше с ним.

— Будь со мной этой ночью.

И сбросила с себя кружево халатика, оставаясь перед мужем совершенно обнаженной.

Глаза Мальера соскользнули с моего лица на грудь, разгораясь янтарными всполохами. Мгновение — и он оказывается рядом, осторожно обхватывает за плечи. Чувствую жар мужских ладоней. То, как крепкие пальцы бережно стискивают с желанием притянуть, и дыхание окончательно сбивается.

— Ты хочешь этого?

Кипящая кровь бешено мчится по жилам, а сердце грохочет так, будто внутри порхает раненная птичка.

— Да. — Отвечаю и смотрю в глаза избранного мужчины.

В них слились все мыслимые краски золота и чистого природного огня. От снежных волос исходит лучистое сияние, а по коже ползут пламенные ручейки и извивы. Передо мной стоит загадочный лорд-демон королевских кровей: невероятно привлекательный и бесконечно могущественный.

— Прости, что оставил, — его шепот отзывается на коже жарким покалыванием. — Я идиот.

— Все хорошо, — голос срывается, я крепче вжимаюсь обнаженной грудью в крепкое тело супруга. — Одиночество пошло мне на пользу. Я многое поняла.

— Например?

— Что рада нашему замужеству. За тобой, я как за каменной стеной. Всё остальное можно потерпеть.

Муж грустно усмехается. Он гладил меня по волосам, и это было удивительно приятно: расслабляло и изгоняло из тела колючую дрожь и ужас перед неизбежной первой близостью.

— Закрой глаза, — тихо просит.

Послушно выполняю, сжимая от напряжения кулаки, и неожиданно вздрагиваю. Рэн целует мне сначала правое веко, потом левое и отстраняется.

— Ты всё для меня, иннэ-али, — различаю едва уловимый шелест голоса. — Моё сердце, моя жизнь. Я клялся не делать тебе больно, беречь и защищать пока дышу.

Веки горят от прикосновения жарких губ, тело пылает. Я едва стою на ногах.

— Я не понимаю тебя.

— Не хочу, чтобы у нас это было вот так. — Его лицо — прекрасная холодная маска, но в глазах… в глазах мужа столько боли и неприятия; тени так и мечутся, отбрасывая на нижние веки фиолетовые полосы.