Князь Голицын (СИ) - "Серж" - Страница 68

- Егор Кузьмич! - позвал конюха. И дождавшись когда он подойдет к нам спросил — И долго ты будешь всех в заблуждение вводить?

- Петр Алексеевич, не понимаю вас. - ответил он разведя руками.

Я опять рассмеялся — Я когда уже благословение на имение наложил? А ты до сих пор делаешь вид, что у тебя нога болит. От кого скрываешься?

Конюх почесал затылок и с усмешкой ответил — Да стар я уже, а девки в имении больно буйными стали. Затюкают ведь старика. Особенно когда узнают что нога и не болит.

А ведь конюх серьезно бесстрашный. Тут королева с принцессой и митрополитом сидят, а у него никакого подобострастия нет. Хотя оно и понятно, он на Балканах воевал, там и ногу повредил. Вот смеясь и сказал ему — Так какой же ты старик? Тебе теперь долгий срок жизни обеспечен. Жениться тебе надо.

- Не на ком мне жениться, Петр Алексеевич. - посмурнев ответил конюх — Я когда с Балканской войны пришел, суженная моя уже за другого замуж вышла. И детей нарожала.

- Значит на Балканах воевал. - задумчиво проговорил — А скажи Егор Кузьмич, приходилось ли тебе в штыковую атаку ходить, против своих, так называемых братьев славян?

- Сплошь и рядом такое было, Петр Алексеевич. - хмуро ответил он.

- А давай ты нам споешь обо всем этом! - предложил ему.

- Петр Алексеевич, — ответил конюх — певец из меня никакой. А уж после концертов вечерних вами устраиваемых, петь, только позор на свою голову принять. Да и день сейчас, вы же образами выступление заполняете. Бледными они на солнце будут.

А конюх то грамотный и сообразительный оказался. Быстро понял основные отличия миражей.

- Думаю это дело поправимое. - с улыбкой сказав, вышел во двор. Потянулся и резко опустил руки. Сильный порыв ветра поднял пыль высоко в воздух, закрывая пеленой небо над имением. На мгновение стало пасмурно, сумеречно и как то тревожно. Но пелена долго не продержалась и быстро развеялась, оставив в воздухе искрящиеся на солнце пылинки. Становилось как то радостно глядя на эти пылинки, казалось что сам воздух танцует и искрится на солнце.

- Дядька Егор, условия ведь помнишь? - спросил его.

Егор Кузьмич как то бесшабашно махнул рукой — Помню, Петр Алексеевич. В центр двора идти?

Народ понявший что сейчас начнется очередное действие стал подтягиваться поближе. Чтобы послушать и посмотреть на представление. Что-то не так со мной происходит. Какая-то бесшабашность проявляться стала. И чувствительность резко подскочила. За имением, на достаточно большом расстоянии стал чувствовать интерес к нашему имению, недобрый интерес. Он имел липкий вкус и запах, приправленный страхом и завистью. В имении все тоже побаивались, но не так. Они, как бы, за других переживали, не за себя. А там на возвышенности кто-то смотрел за имением с завистью и страхом за себя. И еще с каким то энтомологическим интересом. Как тараканов каких то изучали.

Кивнув ему головой, уточнил — Ты Егор Кузьмич, вспомни как возвращался с войны к своей суженной. А еще постарайся понять что это маленький эпизод, и жизнь у тебя теперь будет долгая, и болячек у тебя поубавится. И пройдешь ты еще не мало дорог. Не нужна тебе хромота. И не сопротивляйся образам которые у тебя появляются, это и есть музыка.

Егор Кузьмич кивнул и направился в центр двора. Я же по привычке или традиции, тут сложно сказать поднял легкий ветерок, который собрал у меня за спиной туманный плащ. Попутно создавая музыку вокруг нас. Когда дядька Егор вышел к центру двора, музыка окончательно сформировалась, и он запел:

«Ходил по свету, колесил я много лет

Но счастья так и не нашёл

Детишек нет, жены, вот тоже, в общем, нет

И на душе нехорошо

Видал я много разных стран и городов

Ногами шар земной крутил что было сил

Да только в сердце свою первую любовь

Всегда носил, всегда носил

Растёт, растёт возле дома калина

Растёт, цветёт на мою на беду

Живёт, живёт в этом доме Галина

Да я никак всё туда не дойду

Живёт, живёт в этом доме Галина

Да я никак всё туда не дойду

А помнишь, Галя, как я в армию пошёл

И от тебя всё ждал письма

А друг соврал, что я другую там нашёл

И ты поверила в слова

Я столько лет тебя пытался позабыть

Бежал по свету как чумной, не чуя ног

Но разлюбить тебя, родная, разлюбить

Так и не смог, так и не смог

Растёт, растёт возле дома калина

Растёт, цветёт на мою на беду

Живёт, живёт в этом доме Галина

Да я никак всё туда не дойду

Живёт, живёт в этом доме Галина

Да я никак всё туда не дойду

На голове полным-полно волос седых

Да кружит злое вороньё

Встречал я женщин умных, сильных, молодых

Да нет похожих на неё

Промчались годы молодые, ну и пусть

И наше счастье ещё будет впереди

А я вернусь, я обязательно вернусь

Ты только жди, ты только жди

Растёт, растёт возле дома калина

Растёт, цветёт на мою на беду

Живёт, живёт в этом доме Галина

Да я никак всё туда не дойду

Живёт, живёт в этом доме Галина

Да я никак всё туда не дойду

Живёт, живёт в этом доме Галина

Да я никак всё туда не дойду

Живёт, живёт в этом доме Галина

Да я никак всё туда не дойду»

Дядька Егор смог исполнить эту песню с каким то задором, без мрачности. Но вот грусть и сожаление, или задумчивость в песне присутствовали. Да и я не добавлял разных эффектов, вполне хватило искрящегося воздуха для задорного исполнения.

- Вот видишь Егор Кузьмич, — смеясь сказал ему — а ты говорил что не сможешь песню исполнить. Ну вроде мы с тобой спелись, и у нас все получается. Теперь давай серьезную песню исполним, с антуражем соответствующим. Ты главное вспомни как в штыковую атаку ходил. И не забывай как братья славяне, которых вы освобождать пришли, вам в спину ударили. И про союзничков, которые на каждом шагу вас предавали, тоже не забывай. - уже как то зло проговорил ему. Ольга Константиновна осуждающе покачала головой на столь открытые заявления о союзниках предателях и коротко глянула на Елизавету Петровну. Елизавета Петровна словно что-то, почувствовав, поднялась тревожно глядя на Петра и пытаясь прикрыть королеву с принцессой. А я взмахнув рукой, поднял пыль закрывшую небо над имением. Плащ раскрылся в сложенные за спиной крылья. В центре двора появилась коленопреклоненная, крылатая фигура. Светящаяся изнутри, и освещающая все вокруг бледным и тревожащем светом. Отец Иоанникий встал со своего места встревоженно наблюдая за происходящим. Петр стал заметно светиться, и его это встревожило. Да и голос его стал каким то гулким и объемным. Фигура в центре создавала впечатление, что сделана из мрамора, и не живая. Вот только свечение исходящее изнутри тревожит и пугает. За спиной Егора Кузьмича заклубилось какое-то туманное облако, постоянно меняющее свой образ, то какого то, цветущего куста, то старой церкви с золотой маковкой. Солнечный свет которой рассеивал на мгновение тревогу и страх, но слишком мимолетны были эти видения переходящие друг в друга. Ударил гром, больше напоминающий тревожный набат, и отдалился куда-то в даль. Так и продолжая звучать в дали, тревожа и к чему то призывая. Егор Кузьмич запел под тяжелую и тревожную музыку:

«Стоит над полем волчий вой,

Капрал(Сержант)кричит: «Примкнуть штыки!»

Нас смерть зовёт в последний бой,

И страх рвёт сердце на куски.

Рывок вперёд, всё наугад,

Штык в мясо, слёзы на ветру.

Мой враг в ответ мне — штык назад.

Я ранен, но ещё живу.»

Крылатая фигура в центре подняла голову и посмотрела на всех каким то осуждающим взглядом. Потусторонний свет ее глаз пробирал до самых основ души. И вдруг она рывком поднялась в воздух, расправив крылья над всеми. Как будто пытаясь закрыть от беды идущей из далека, всех присутствовавших в имении своими крыльями. Она висела в воздухе и плавно двигала крыльями.