Тот самый сантехник 5 (СИ) - Мазур Степан Александрович - Страница 27

Передовые вертолёты, лучшие в мире, но не столь многочисленны, как хотелось бы. Поэтому танки ездят по полям, устраивая артиллерийские дуэли, БТРы проносятся по дорогам, парят дроны и БПЛА, из глубин работают Искандеры, ближе подъезжают Ураганы, Грады, Смерчи. А пехота — копает.

Любая пехота окапывается. Иного укрытия порой не бывает.

Когда арта пристреливается по окопам навесам, выбора нет. Копай «лисьи норы», умножая свои шансы на выживаемость или лови осколок в бок, шею, собирай ногами, руками. Бронник спасёт лишь живот и спину, если, конечно, снаряд разорвёт не в близи. Тогда сразу — контузия.

Стасян вздохнул, не доверяя утреннему затишью. Миномёты, кладя снаряды на голову при корректировке тепловизоров с дронов или в ночи с приборов дальнего обнаружения, каску игнорируют. А без каски ты вообще не жилец. Поправил каску, дожевал галету и — копай.

Над головой пронеслись вертолёты Ми-28Н. Пузатые, никогда не перепутать с Камовыми. «Ночные охотники». Работают в паре. Отработали по целям за лесом, дали круг и отстреляв тепловые ловушки, вновь пронеслись над головами, вернувшись на аэродромы. Их основные задачи — поддержка сухопутных войск, уничтожение наземной бронированной техники, живой силы и мало скоростных воздушных целей противника. Но в небе у врага редко что-то летает. Да и средства ПВО в основном подавлено.

Едва Стасян об этом подумал, как из-за леса с позиций противника за вертолётами помчались стрелы, оставляя белёсый след в небе. Сработали переносные зенитно-ракетные комплексы. Есть поновее системы, вроде британских старстриков и американских стингеров, есть постарше, вроде советских игл и французских мистралей. Один хрен ни один не попал в цель. Угодили в тепловые ловушки. В лучшем случае сбивают БПЛА, чаще — дроны. Но их ещё разглядеть надо.

Глянув на расслабившегося Колясика, который сухпай держал в руках чаще, чем автомат, Стасян уже собирался высказать всё, что думает о таком напарнике и вручить лопату в руки, но тут небо засвистело.

Стасян уже слышал такие звуки в Донецке.

— Быстро, в нору! — крикнул он, первым пихая в низкий проход младшего брата.

Сколько бы лет ему не было, всегда будет младшеньким. Жалеют его всю жизнь. Оно и понятно — соседский. Свой бы вырос повыше, посильнее и точно — умнее. А этот — приёмный. Вот те крест.

Колясик спорить не стал, покорно прилёг в свежеоткопанную грязь. И даже подумывал достать горелку из сухпая, чтобы разогреть перловку с мясом, но тут земля загудела.

— Чё, бля, пригодилась нора-то? — буркнул Стасян с усмешкой.

Брат насупился и потянулся за лопатой. Аппетит пропал, так хоть покопает.

На следующий день.

Сибирь.

Город где-то под Новосибирском.

Охранник Егор давно ничего хорошего от жизни не ждал. А когда заканчивались кроссворды и сигареты, даже впадал в лёгкую депрессию.

Но совсем от желаний отказаться нельзя. И сидя в коморке в управляющей компании, он мечтал о горячем чае. Но термос был безнадёжно забыт дома. Жена на работе, не принесёт. Старшая и средняя дочери в школе, а маленькая в садике. Такой самой бы кто чего принёс. Тот возраст, когда передают подарки «от зайчика».

Но он же — мужик! Можно всё взять в свои руки и на обед сгонять домой. Тогда прихватит сигарет, чая наберёт полный термос и даже успеет справиться с тарелкой борща.

Но… не желательно. Мело всю неделю. И начальник намекнул, что неплохо бы снег раскидать у подъезда. Дворника-то у них нет. А бабушки почти перестали перелазить через сугробы, чтобы пожаловаться в контору. Неплохо для показателей, но самые вредные просто идут сразу в прокуратуру.

Куда девать сугробы, Егор не знал. Снег сыпал беспрерывно. Проклятые белые мухи отчётливо проглядываются даже через открываемую дверь.

Сухие губы ещё и от сквозняка. Бесит всё на сушняке! Хочется играть в «русскую рулетку» или сбежать к цыганам. Только не современным, что давно непонятно чем занимаются, а тем, что ещё с медведями танцевали и с инструментами музыкальными в ладах были.

К классическим цыганам.

Но боярина из него не выходило. Не до цыган. Газы, вот, иногда выходили. Порой такие, что за целостность камуфляжа переживал.

Всё-таки не стоило сильно на квашенную капусту налегать по вечеру. Но чем ещё закусывать, когда дома шаром покати с тех пор, как всем дочкам и жене по подарку под ёлку взял с аванса?

Теперь только зарплаты ждать. А лучшее — премии.

«Да откуда ей взяться, если жопа с показателями? Жалобами управляйку закидали по самое не балуйся», — пролетали грустные мысли.

Вот так сидишь, улыбаешься людям, дорогу подсказываешь. Бабушек провожаешь на второй этаж или через сугробы переносишь. Сочувствуешь их опасениям касательно повышения тарифов всячески. А ничего не меняется. Будет новый день и новые люди. И снова то же самое. Только улыбаться хочется всё меньше и меньше.

«Чего мужику «сорок-плюс» от кармы прилететь может? Только в табло. Запаздывает с раздачей благ-то. Видимо, в следующей жизни повезёт. А пока сижу, работаю», — подумывал Егор, остро сожалея, что уже не так молод, чтобы отправиться на заработки за длинным рублём в какие-нибудь ебеня, раз на фронт жена не пускает, мама против и весь выводок дочерей.

Четверо оставшихся в одиночестве женщин в квартирке, мол, к беде. Да и вообще «4» — символ смерти у китайцев. А как у русских — не ясно. Все цифры, что не «666», вроде нормально заходят.

Когда на пороге УК «Светлый путь» оказался рыжик парень с длинными волосами, Егор прищурился. Чем-то тот напоминал Борю.

«Да где тот Боря-то? Уволился и даже слова не сказал на прощание. А сам трубки не берёт», — вздохнул Егор.

Рыжий парень подошёл прямо к нему, поздоровался, что само по себе немало и с ходу выпалил:

— Ты же Егор, да?

— Ну, да.

— А я Рома. Борин брат, — представился посетитель и достал пачку из внутреннего кармана пуховика. — Пойдём, покурим, что ли? Поболтаем.

Егор уже три раза на улицу с утра выходил просто так, порожняком. «Опустошить баллоны», как в разведке назвали бы этот манёвр. Поэтому охотно вышел «для дела» и угостился сигареткой от парня в костюме сантехника.

«Может, привет от Бори передаст?»

— А Боря-то где? — прикурил первым Егор.

— Да хрен знает, со вчерашнего трубку не берёт, — признался рыжий, прикуривая следом от предложенной зажигалки. — На отца походу обиделся. Тот с матерью моей теперь живёт. Я сам не понимаю, что у них происходит. Но лица загадочные-загадочные.

— Ну у вас и Санта-Барбара.

— Ага, и кот.

— Какой кот?

— Да походу дикий, — вздохнул Рома. — Демон. Маленький, а как в палец вцепился при встрече, до сих пор с утра нарывает. Жаль у моей аллергия, я бы себе забрал. Такими и должны быть настоящие коты, а не чмошниками лысыми в угоду моде.

С Романом Петровичем Новокуровым Егор был знаком лишь заочно. Тот вроде как лишь числился на рабочем балансе. А работал за него то огромный мужик с лопатами-руками, то чернявый брательник. Скрыть их родство легко. Фамилии разные.

«Отлично устроился», — хмыкнул Егор: «Глобальный пашет, Новокуров по заграницам катается».

И тут рыжий заговорил. Как начал первым, так и не остановить.

Затянувшись первой сигаретой, Егор узнал про Германию подробности и девушку беременную бонусом. А как вторую раскурили, речь о весеннем призыве пошла. Сразу на полтора года.

— Добровольцем пойти, что ли? — вздохнул Рома. — Всё толку больше. Хоть заработаю что-то. Но видишь в чём дело. Срочку так и так отслужить придётся.

— Ага, на фронт перевестись можно только три месяца спустя, — кивнул Егор, уже изучив данный вопрос вдоль и поперёк. — Для этого необходимо подписать соответствующий контракт, который указан в абзаце второго пункта первой статьи тридцать четвёртой Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе». А ты уверен, что тебя за три месяца натаскают?