Дело советника криминальной полиции - Фукс Ладислав - Страница 8

Благообразный турок за соседним столом улыбнулся своим приятелям, отодвинул блюдо с пирожными и конфетами и поднял руку. Тут же возник официант-боксер, и турок о чем-то распорядился. Боксер, засмеявшись, исчез. Барри прошептал:

— Видишь, за соседним столом что-то намечается, так что растолкуй мне напоследок еще вот какую вещь. Если я правильно понял, раз в обоих случаях действовал один убийца, значит, это не местный человек. Кнеппбург и Цорн в совершенно противоположных сторонах от столицы. Неужели же никто не встречал там чужих во время убийств?

— Существует составленный по всей форме акт, — отвечал Вики. — Акт о посторонних лицах, замеченных в районе преступления в эгот период. «Вроде бы кое-кто каких-то посторонних видел, но ни один не смог точно описать. Одна женщина в Кнеппбурге встретила в то воскресенье мужчину с лошадью, по ее словам, незнакомого. Ваня это сообщение не принял всерьез. Не станет же убийца у всех на глазах ходить вокруг деревни с лошадью. После проверки и впрямь оказалось, что это был местный крестьянин. Женщина в Цорне заметила 20 ноября на дороге голубой автомобиль, которым управляла женщина. Через несколько дней выяснили, что проезжала учительница из соседней деревни. Мало того, — Вики засмеялся, — Ваня даже разыскал где-то на юге художника, с сентября по ноябрь рисовавшего пейзажи в окрестностях столицы. Обо всех появлявшихся тогда посторонних есть сведения в этом документе — и никаких результатов.

Тем временем официант-боксер вернулся к соседнему столу и подал старшему турку меню. Турок отпустил боксера, компания склонилась над меню, хотя стол был еще заставлен едой и выпивкой.

Барри прошептал:

— Они собираются ужинать, уверен, и нас пригласят, надо поговорить о поездке в Турцию. Скорей всего они предложат сдвинуть столы.

— Послушай, Вики, — засмеялась Грета, — ты когда-нибудь унаследуешь эту вашу коллекцию оружия и станешь очень богатым человеком.

— Ну что ты, ничего я не унаследую, он обещал завещать ее Музею полиции. Ну и пусть, — Вики махнул рукой, — меня это не интересует. Что я стану делать с оружием? А его беспомощность в этом деле меня даже радует. Когда он служил в оперативной группе, ему во всем везло. — Вики чувствовал легкое опьянение; склонившись над столом, он откровенничал: — У него и потом все шло удачно. Он сотрудничает и в Интерполе. Этот случай — первый прокол, но какой! — Вики, с таинственным видом оглядевшись по сторонам, еще ближе наклонился к друзьям. — Представляете, какая поднялась бы шумиха, если бы я нашел детоубийцу? Это и имел в виду Гофман, когда подбивал меня обойти забегаловки, он думает, что главное — попасть в газеты. Но главное не это. Знаешь, Барри, что будет тогда с отцом? Он с ума сойдет! Хотя вряд ли, уж он-то не свихнется. Промолчит, даже виду не подаст, только легче ему от того не станет. Найди я убийцу, ни за что ему не сказал бы, не такой я дурак. Он никогда в жизни мне бы этого не забыл. Для него это было бы куда большим ударом, чем вовсе не найти убийцу…

Вики помолчал, оглядел столики, покосился на турок и тихо продолжал:

— Все возмущены, чем дальше, тем больше, убийца оставил полицию с носом… Думаю, если произойдет еще такое же убийство и преступник не будет схвачен, он подаст в отставку и откажется от своего учебника. Уйдет на пенсию.

— Ничего подобного, — возразил Барри, — прошли времена, когда преступления расследовал детектив-одиночка, сегодня работает целый штаб и задействована полиция всей страны. Твоему отцу незачем уходить в отставку, не на нем одном лежит ответственность за следствие.

— Нет, это дело престижа. Все знают, что ответственность на нем, и в газетах писали, даже Интерпол в курсе. Как на войне — воюют солдаты и офицеры, а генерал один. И если война проиграна, на его долю достается позор. Я слыхал: многие генералы, проиграв сражение, стрелялись.

Турок из-за соседнего стола улыбнулся друзьям и проговорил:

— Вы собираетесь в Турцию, господин Пирэ? Так вот, раз уж мы тут встретились с вами, да еще в обществе сестры, — он любезно поклонился Грете, — и вашего друга, с которым вы собираетесь в путешествие, — он поклонился Вики, — позвольте пригласить вас на ужин. Прошу вас выбрать, что вам будет угодно, обратите особое внимание на закуски. — Он передал Барри меню и предложил: — Нам, пожалуй, лучше сдвинуть столы, так удобнее.

Когда они все вместе справились с превосходным ужином и допили кофе, пробило одиннадцать. В полдвенадцатого друзья с турками простились, оделись и без четверти двенадцать покинули бар. К вилле Хоймана подъехали ровно в полночь.

Вики вышел из машины, не забывая, что на запястье у него новые часы, а на шее красивый шарф. В руках он держал пакет с галстуками и маленькую елочку. Снова порошил снег. Мелкий ночной снег…

Кабинет главного криминального советника доктора Виктора Хоймана размещался на верхнем этаже виллы. Одну стену закрывала библиотека — около 3000 томов, на корешках стояли имена Стендаля, Бальзака, Манна, а также Гёте, Пушкина, Казандзакиса. Вытянув шею, можно было увидеть книги Золя, Толстого и знаменитых скандинавов. Все они принадлежали покойной госпоже Хойман, включая сказки Андерсена и “Сердце Эдмона де Амици-са”. В книжную стенку был встроен сейф, замаскированный инкрустированными досками. Кроме того, в шкафах имелись различные ящики и дверцы, которые назывались сейфами, хотя таковыми не являлись. Это, по существу, была картотека, и там хранились документы. У прочих стен стояла прекрасная старинная мебель: секретер в стиле барокко, шкаф в стиле ампир — тоже собственность госпожи Хойман. В углу — стол и пять кресел, обтянутых темной кожей. Гости, а точнее, сотрудники советника Хоймана, посещавшие его не иначе чем по делу, принимались, как правило, здесь. Громадный ковер в темных тонах на полу, темная разлапистая люстра. У окна — письменный стол с телефоном и большие черные часы. В кабинете советника Хоймана все было внушительных размеров и в темных тонах.

Двери из кабинета вели в зал, где, кроме других предметов, стояла декоративная белая консоль в античном стиле, на ней второй телефонный аппарат. Эти двери были затворены, а противоположные открыты в небольшую смежную комнату, там сейчас находились четверо мужчин. Они стояли у открытой витрины стеклянного двухметрового шкафа — в футлярах и просто так, на бархате и на полочках, лежало огнестрельное оружие различных марок. С первого взгляда могло показаться, что это посетители музея.

— Оружие требует тщательного ухода, — говорил советник Хойман, стоя у шкафа и показывая ствол пистолета, который держал в руке. — Хоть из него и не стреляют, но чистить необходимо. Перепишите, пожалуйста, картотеку на новые карточки, — бросил он камердинеру, — купите в любом писчебумажном магазине, их там полно и стоят всего ничего.

Камердинер, рослый, молчаливый и важный, один из четверых присутствующих, нагнул в знак согласия голову и отошел к низкому серванту, над которым, на стене, обшитой деревянными панелями, висела картина, тоже в темных тонах, изображающая охоту. Он следил за Хойманом и ждал, пока тот вынет из витрины самый драгоценный пистолет. Но советник Хойман вынул другой, и даже не пистолет, а револьвер.

— Где те времена, когда ходили с таким вот оружием за поясом, — тихо проговорил советник, и камердинеру показалось, что советник пытается шутить. — Тогда у полиции было вполовину меньше работы. Точно, Эрвин, — обратился он к полковнику Зайбту, третьему из присутствующих, — совершенствуется техника, совершенствуются и преступления. Когда стреляли из подобной штуки, — он показал на револьвер, — все было проще. Убийца убил, что-то при этом потерял, кто-то заметил его, полиция допросила нескольких свидетелей, установила, кому выгодно преступление, — и преступник схвачен. Если не признавался, не стесняясь применяли пытки — и дело с концом. Конечно, и тогда случались сложности, средства у полиции были примитивные…

А камердинер подумал: “Господин советник воздает должное предшественникам, однако сам себе противоречит”.