Карахан (СИ) - "Непьющий философ" - Страница 163

— Все, девочки, не ругайтесь, — Дима достал из холодильника запотевшую бутылку «первака», а из буфета два стакана. — Предлагаю выпить мировую. Мы так с Гвеллином всегда делаем.

— Тогда наливай всем, — предложил Лео. — А то стресс уже такой, что скоро крыша поедет.

— Золотые слова! — староста достал еще стаканы. В холодильнике нашлась и закуска — банка с килькой, оставшаяся еще с прошлых загульных пьянок вместе с близнецами. Разлили, выпили, довольно вздохнули.

— Хорошее пойло, — одобрила Ханна. — Не то, что в наших караханских барах. Рецепт мне запишите?

— Там на бутылке все написано, — отмахнулась Алиса. — Хорошо зашло, давай по второй.

Выпили еще по второй. Луиза устало подперла голову ладонями. После водки в груди разлилось приятное тепло, и все плохие мысли начали потихоньку улетучиваться из головы.

— Слушайте, а неплохая у нас команда, да? — Безумная подцепила кончиком ножа кусочек рыбы из банки. — Прямо отряд самоубийц, русская версия: технарь-гений, лисичка-психичка, два мужика — наемные убийцы, снежная волшебница с извращенным чувством юмора, и специалист по всякой смертоносной бодяге. Вы вообще представляете, что ждет наших врагов, а?

— Я скажу так — это наши враги вообще не представляют, что их ждет, — хмыкнул Лео. — Давайте выпьем за то, чтобы у нас все было, и нихрена нам за это не было. Наливай!

— Нет, мне уже хватит, — отказалась Луиза.

— Давай-давай, Пронина, — подмигнула Алиса. — Хоть чай и выводит из организма вредные вещества, зато алкоголь их там сжигает. Ну-ка, все вместе.

Кто привык за здоровье бороться, с нами вместе пускай пропоет:

Кто пыхнет — тот смеется

Кто колется — загнется

Кто выпьет — тот опять нальет!

— Отстань, Стрельцова, все равно счастья в жизни нет, не хватало еще на стакан подсесть, — категорически отказалась артефакторша. — Я хочу оставаться в трезвой памяти, и помнить о своих ошибках, а не совершать их по третьему разу.

— Вот ты скучная! Ладно, без тебя справимся. Мужики, за вас!

Увлеченные своим привычным весельем, студенты не заметили, как дверь в блок бесшумно приоткрылась. Заглянув в комнату, магистр Красавчик несколько секунд обозревал картину застолья, потом покачал головой, также бесшумно прикрыл дверь, и зашагал по коридору к выходу из общаги.

Придется зайти завтра.

Капельки росы сверкали на траве, в ветвях деревьев весело чирикали птички. Молча и ожесточенно Гвеллин работал топором, расколотые деревяшки разлетались по всему двору, непрерывный стук разносился по округе. Наверное, заготовленного запаса дров уже хватило бы на три зимы, но гном даже не думал прекращать работу — она помогала ему отвлечься от мрачных мыслей. Рубашку он снял, оставшись в шортах, пот блестел на бугристых мышцах, которые вздымались, словно паруса, надутые ветром. Приостановив взмахи топором, Гвеллин вытер мокрый лоб, и окинул взглядом «побоище». Если представить, что каждая деревяшка — это расколотый череп убитого врага, то наверное, станет чуть легче. Но представить не получилось. Не было у него такого же хорошего воображения, как у людей.

Сзади хлопнула дверь.

— Ты бы передохнул, Гвель, — робко сказала Александра, осторожно подходя к нему сзади. В руках девушка держала кувшин, наполненный холодным молоком. — Вот, попей.

— Я не устал, — гном воткнул топор в пенек, принудив инструмент стоять в вертикальном положении, и взял из ее рук кувшин. Для этого Але пришлось слегка нагнуться, и сделала это она не без опаски — девушка словно готова была отскочить в сторону, если вдруг этот заросший мышцами коротышка, едва достающий ей головой до пояса, вдруг сделает резкое движение. Подобная настороженность читалась и в ее глазах, хотя ласковым голосом она пыталась убедить в обратном.

Да уж, нелегко, должно быть, осознать, что парень, который тебе нравится, вдруг оказался представителем другой расы. Еще позавчера Гвеллин, отбросив всю нерешительность, позвал девушку в лес на прогулку, а там уже, выбрав место поглуше, снял кольцо-артефакт, и предстал перед любимой в своем привычном виде, таким образом раскрыв ей свой главный секрет. Конечно, пришлось рассказать и про Академию. Остаток дня Аля провела в глубоком шоке — ей надо было осознать внезапно свалившуюся правду. В таком же шоке был и ее брат Слава. А вот тетя Валя, опекунша обоих, отнеслась к произошедшему со странным равнодушием, сказав только «Я так и думала». И сразу же из друга семьи Гвеллин превратился в какого-то изгоя — и любимая девушка, и ее брат относились к нему с такой пугающей настороженностью, словно он только что вернулся из колонии, где отмотал десятилетний срок за изнасилование, и мог в любой момент захотеть повторить свой подвиг. Даже о чем-то шептались у него за спиной, боясь посмотреть ему прямо в глазах. Естественно, что больше ни о какой любви, чувствах и взаимоотношениях не могло быть и речи. С горя гном решил напиться, для чего протопал два километра по полям к ближайшему магазину, выжрал две бутылки водки без закуски, в одиночку отметелил компанию местных алкашей, решивших разжиться у приезжего мелочевкой на пузырь, вернулся среди ночи, и до самого утра оглушительно храпел в пустом сарае, сотрясая могучим басом хлипкие стены.

И теперь махал топором, размышляя, что делать дальше — то ли уезжать, то ли оставаться.

Мимо прошла тетя Валя, нагруженная корзинкой с куриными яйцами. И яйца, и молоко покупались у соседки, все остальное тоже по деревне собиралось, даже хлеб. Слишком далеко магазин был.

— Доброе утро, тетя, — поздоровалась Александра.

— Утречко, хозяйка, — буркнул гном. «Хозяйка» даже не посмотрела на него, словно он был пустым местом.

— Аля, не стой долго возле этого ханурика, а то от перегара сознание потеряешь, — сказала женщина, и продолжила свой путь. Гвеллин сжал могучие кулаки. Девушка робко коснулась его плеча, но тут же отдернула руку.

— Я пойду, там Слава ждет, — сказала негромко, и, зябко переступая ногами, направилась в дом. Гном допил молоко, и присел на вкопанную под забором лавочку. Наверное, будь он человеком, сейчас точно бы закурил. Эх, спросить бы у кого совета — у Димки, или Алисы, да хоть у кого-нибудь из знакомых людей. Но из всех мобильников не отвечал ни один, сколько бы Гвеллин не названивал. Наверное, опять все куда-то в другой мир на практику свалили. И непонятно, то ли ждать, когда объявятся, то ли топать своим ходом обратно в общагу, ловить их там. Мда, ситуация!

Калитка тихо скрипнула, и приоткрылась. Гном повернул голову… и медленно поднялся на ноги.

— Привет, полудурок, — сказал вошедший. — Ну-ка, выйти сюда, на минутку, есть разговор.

***************

Подтягивая на ходу трусы, Дима прошел к окну, и налил себе минералки из стоявшей на окне бутылки. В горле пересохло, как в пустыне, и глоток воды принес ни с чем несравнимое облегчение. Допив, он заглянул в зеркало, и слегка поморщился, оценив длинные и глубокие царапины на спине.

— Опять ты меня разукрасила!

— Так получилось, — зевнула Алиса, сладко потягиваясь своим гибким, обнаженным телом. — Знаешь, а в нашей общаге даже интереснее этим заниматься, чем в караханском коттедже. Все время крышу сносит от мысли, что кто-то может зайти, комната-то общая. Не то, что в своей, отдельной спальне.

— Ага, и стены тонкие, всем все слышно.

— Ничего, пусть завидуют.

Одевшись, она вышли в общую комнату. На разложенном диване дремала Луиза, Ханна уже проснулась, и возилась у плиты, переворачивая лопаткой шкворчащие куски мяса. Первым делом Безумная направилась в ванну, но та оказалась заперта.

— Катя, блин! Давай быстрее, тут уже очередь выстроилась!

— Почему ты думаешь, что там Катя? — не понял Дима.

— Потому что восемь с половиной утра, Катя в это время ванную занимает точно по расписанию.

— Да, я и забыл уже.

Шум воды утих, замок щелкнул, дверь открылась.

— Доброе утро, — поздоровалась обернутая в полотенце Катерина. Следом за ней из ванны вышел и Лео в таком же прикиде, оба были довольны, как мартовские коты после случки (и это не случайное сравнение, придуманное автором совершенно не к месту, как раньше).