Исполняющий обязанности (СИ) - Путилов Роман Феликсович - Страница 33

Я, не успев даже осознать, что делаю, резко крутанул руль и уперся бампером «Нивы» в охряной бок «жигуленка», не ожидавшая такого маневра Катя сильно приложилось головой о боковое стекло и громко вспомнила моих родственников по женской линии. Желтый свет ближнего света фар пронзил насквозь салон «копейки», в котором был виден лишь один темный силуэт. Водитель склонился к рулю и даже не отреагировал на внезапно возникшую в пятидесяти сантиметрах от его транспортного средства агрессивную морду моей "Нивы". Я, цепляясь снаряжением и одеждой за все, что можно, неловко вывалился из-за руля и, поскальзываясь на припорошенном снегом асфальте, побежал к водительскому двери "Жигуленка" и рванул на себя дверь. В высоком мужчине, что сдавлено кашлял, уткнувшись в темный мохеровый шарф, я узнал Жирафа — Владислава Захарова, мутного типа, что не сел в тюрьму вследствие нашей недоработки — посадив его подельника, я про этого субъекта, как-то позабыл. Да и подельник его сдал, хотя я, навестив парня в следственном изоляторе, озвучил ему пару лестных предложений. Все как всегда, бег в мешке на бесконечную дистанцию. Квартирные кражи, за которые «приняли» исполнителя, числятся раскрытыми, и если ты не гарантируешь руководству, что за день-два «расколешь» остальных членов группы — пособников и соучастников, то больше работать по этим делам тебе руководство не даст, уже навалился новый вал совершенных краж и надо давать новые раскрытия. А ребята, отделавшись легким испугом и, в лучшем случае дав родственникам заключенного немного денег «на адвоката», верят в свою звезду и устремляются в новые преступления, обычно, более изощренные и жестокие. Вот вроде бы что человеку надо? Единственный внук зажиточных пенсионеров — дед, отставной полковник, и бабка, какой-то бывший инструктор горкома партии, с хорошей пенсией— деды подарили машину, с необременительным условием — раз в неделю привозить им продукты летом на дачу, квартира пустая — родители в Норильске, льготную Северную пенсию зарабатывают, но этот двадцати трех летний придурок, не смотря ни на что, упорно лезет в криминал…

Я тронул Жирафа за плечо — опущенная голова парня слабо качнулась, он вновь глухо закашлялся, а я почувствовал, что ладонь стала липкой, а из салона пахнуло свежей кровью. Видно обмен денег с подельником пошел не по плану, так как Андрюшины денежки были найдены мной в тайнике Катиной квартиры, а просто так отдавать неправедно нажитое Жираф не возжелал. Высоченный Слава был еще жив, пытаясь зажать рану на шее модным мохнатым шарфом. Так как я не доктор, но исповедую принцип «не навреди», я решил не мешать Славе бороться за жизнь и осторожно прикрыл дверь автомобиля. Эпоха, когда за «бабло», без колебаний, лишали жизни друзей, родственников, приятелей и одноклассников, пришла в, рвущую ложные принципы социалистической морали, обновленную Россию. Единственное, что я мог сделать для подставившего спину Славы — добежать до освещенного тусклым фонарем входа в вокзал "Город— Западный", откуда можно было вызвать «скорую помощь» жертве дружеской дискуссии. Зал ожидания был практически пуст — в дальнем углу, заняв по три сидения на брата, лежало несколько тел, а возле единственной открытой кассы толпилась небольшая очередь. Благоразумно спрятав из поля зрения кассирши правое плечо, с висящим на нитках рукавом когда-то элегантного пальто, Миша — Андрюша, прижавшись лицом к кассовому окошку, очень вежливо просил билет на ближайший поезд в сторону Свердловска. За спиной беглого фельдшера взволновано бил копытом какой-то мужик с чемоданом в руке — похоже, гражданин волновался, что последний билет на проходящий поезд заберет вот этот хлыщ в сером пальто.-Поезд ноль тридцать три, вагон восьмой, место двадцать четыре, купе — громко стала объяснять билетер, просовывая в узкую щель кассового окошка коричневую картонку билета и сдачу: — Поезд будет через сорок минут.— Большое вам спасибо, девушка, жениха вам богатого — Миша на прощание одарил широкой улыбкой довольно хохотнувшую тетеньку из окошка, засунул в карман бумажки с мелочью и шагнул от кассы, явно обрадованный скорым прибытием состава. Освободив место сразу сунувшему голову в окошко гражданину с чемоданом, Пронин немедленно встретился взглядом со мной.

— Здорово, друг — даже не сбившись с шага, фельдшер двинулся в мою сторону, поглубже засунув руки в карманы мятого пальто.— Стой! Вынь и подними руки, стой на месте — я выдернул пистолет из кобуры, отработанным движением большого пальца опустил вниз флажок предохранителя.— Граждане, да что это делается! Уже при свидетелях бандиты грабят! — тонким фальцетом взвизгнул Миша-Андрюша, вытаскивая руки из кармана пальто. Правая рука парня была толсто перемотана чем-то белым, с густыми темными пятнами — видно Демон хорошо зацепил упыря. — Эй мужик, ты что творишь?! Убери пистолет! — пассажир с чемоданом отлип от окошка кассы и видимо решил призвать меня к порядку. От его криков зашевелились темные тени в углу зала ожидания, выбираясь из-под полукруглых подлокотников жестких сидений, а из окошка кассы высунулась любопытная мордочка с пережженными перекисью водорода, неживыми волосами, блондинки лет сорока.Обозрев необычную картину, блондинка сделала круглые глаза и распахнув по шире намазанный жирной бордовой помадой пасть, женщина заблажила: — Витя! Витя!Пока я крутил головой, Миша сделал в мою сторону маленький шажок, из темноты зала ожидания выдвинулись три хмурые личности, да и мужик с чемоданом, прикрывшись в районе груди своим багажом, стал как-то ближе ко мне.Поколение непуганых идиотов, которые оружие видели только в армии или в кино, которые абсолютно уверены, что положительного героя могут только ранить, причем обязательно не смертельно, чтобы он потом красиво тряс пострадавшей конечностью на перевязках у ласково улыбающейся красавицы-медсестры. Года через три, наслушавшись о невинных жертвах бандитских разборок, насмотревшись на прикрытые старыми тряпками трупы излишне любопытных и бесстрашных, народ будет инстинктивно разбегаться, чтобы не попасть под шальную пулю. Ну, а пока все эти герои обкладывали меня с флангов. — На месте все замерли! Я из уголовного розыска — я потянулся за служебным удостоверением, надежно упрятанном во внутренний карман куртки, но в последний момент замер — кисть руки была в темно-красных разводах. Очевидно, что я испачкался, когда касался рукой Жирафа, а марать новую куртку чужой кровью совсем не хотелось — потом не отстираю. — Да что вы его слушаете — Миша затряс своей наспех перемотанной рукой: — Он меня на улице чуть не убил! Смотрите, у него руки в моей крови!Свое удостоверение достать я опоздал всего на пару мгновений. Пока я надеялся сохранить опрятный внешний вид, да отслеживал передвижения Миши и его команды, состоящей из четырех героев, что-то или кто-то ударило меня в спину сзади так резко и сильно, что осознал я себя летящим мордой лица в покрашенную голубой краской, равнодушную стену, потом пришла черная вспышка. Ничего не соображая, я проводил взглядом стаю искр из глаз, и стал слизывать языком струйку соленой крови, текущую из разбитого носа. В следующее осознанное мгновение, я кряхтя, как старый дед, переваливаюсь на спину и, упершись головой в прохладную стенку, подтягиваю к себе, отлетевший на длину кожаного шнура, мой табельный пистолет. В паре метров от меня возбужденно пыхтя, топтался плотный милиционер в форменном кителе. Ткань полы кителя туго облегали широкий афедрон и кобуру, висящую на брючном ремне, и страж вокзала, судорожно пытался выдернуть свое оружие жесткой кожи. Его толстые пальцы с трудом задрали вверх серую материю полы, затем успешно откинув клапан, застопорились на процессе вытаскивания оружия — сержант не мог ни ухватить глубоко ушедшую рукоять "Макарова", ни потянуть за специальную лямочку. За его манипуляциями с интересом следил, выглядывающий из-за литого плеча с пришитым погоном, Миша. Кассирша, выглядывающая из окошка кассы, с каким-то остервенением орала:— Так его, Витя! Прибей этого козла!