Млечный путь господина Харг Тринста (СИ) - "Наташа" - Страница 38

Наконец-то Харг поднялся на первый этаж. Харг стоял посреди коридора он ждал, что соседи его затопят облегчение и гордость, но ни одних из этих чувств он не чувствовал в своём сердце. Харгу не с кем было поделиться своей радостью, некому было поздравить его с завершением его проделанной работы. Внутри Харга засела пустота. Харг вспомнил о заказчике, Мелькове Кривелли. Харг мог бы позвонить и сказать спасибо или хотя — бы написал несколько строк, хмуро подумал Харг мысленно в голове прокручивая мысли.

Харг был один на весь белый свет. Два месяца жизни Харг посвятил обновлению дома, а оказалось, что это никому, не нужно кроме самого мужчины. Харг вздохнул и с опаской поднял глаза на тёмный пролёт лестницы, ведущая на третий этаж. Нет, его трудам было ещё далеко до завершения. Половина дома — в тёмных, и холодных, тонах застрявшие в прошлом — до сих пор ожидала ремонта. На пути ещё был долгой путь, но начинать работу нужно уже сегодня, а Харгу этого не хотелось. Он потратил силы, на весь свой собственный дом в конце концов, Харг заслужил отдых.

Харгу захотелось вдохнуть аромат свежего воздуха. Харг набросил на плечи пальто и вышел на крыльцо. На улице шёл снег. Харг всматривался в чёрную кромешной ночи, в летевшие прямо на него кромешные белые кристаллики, и тут его проняло. Главное, что он жив, а мир чудесный и прекрасный! Он прожил на этом свете целых сорок девять лет, они пролетели незаметно как одно мгновение!

Некоторое время Харг стоял на пороге, вдыхая и вдыхая холодный зимний воздух он смотрел, как пар от его дыхания рассеивался во тьме. Неожиданно Харг услышал музыку — детский звонкий смех. Музыка рождала в нём новые идеи он чувствовал что-то знакомое такое чувство, но эта уже не та, музыка которую он слушал когда-то давно когда его душа ещё была молода. На миг звуки вернули Харга в детство, в посёлок, в котором Харг вырос. Харг вспомнил о родителях, о бабушке с ужасной гримасой он уставился на часы. Харг точно знал, что сегодня среда, но какое же число? Двадцать третье. Харг вернулся в дом, засунул вещи в рюкзак и уже через два часа ехал на юг.

В своём чёрном — в отличие от Джеймса белого фургончика я следовал за ним на безопасном расстоянии.

Облокотившись на подоконник, Харг смотрел, как дождевые капли стекают по стеклу. Через дорогу напротив выносил мрачный ряд жилых домов с опушёнными на окнах занавесками. Очертания дымов труб, спутников антенн и дождевые капли смешались в тусклом свете ночных фонарей. Полночь, и ни единой живой души за окном.

Харг стоял у окна своей спальни. Теперь мать называла её комнатой для приёма гостей, а отец — личным кабинетом. Спальня ещё хранила свои воспоминания. Книги на полках, настольные игры в ящиках стола, медные и стеклянные фигурки на поверхности относились ко временам Харговского детства.

Воспоминания путались. Харг словно путешествовал сквозь время. Он отвернулся от окна и увидел своих воображаемых братьев — близнецов: двадцатидвухлетних Харг сгорбился перед экраном монитора; двадцатишестилетний растянулся на диване с газетой; семнадцатилетний всматривался в сумрачный пейзаж за окном. Но внезапно видения рассеялись, и Харг снова стоял у окна в своём бездарном настоящим, он смутно догадывался, что в скором времени и оно станет его прошлым, превратившись в ещё один не чёткий отпечаток в голове будущего Харга.

Харг слышал, как в соседней комнате родители спорили о чем-то яростным шёпотом. Мысли неохотно вернулись на два часа назад, когда Харг позвонил в дверь родительского дома.

Открыла мать. Увидев Харга, она смутилась. Родители не верили, что Харг всё-таки к ним приедет. Нет, они конечно же рады, но разве сложно было предупредить что он приедет? Мать заспешила наверх приготовить Харгу его постель, отец направился на кухню ставить чайник. Родители подняли с постели бабушку, и все вместе уселись в гостиной у телевизора. Разговор вышел таким неловким и бессмысленным. Впятером, подумал Харг; Он, отец, мать, бабушка и этот ящик.

— Ну, — проорал отец, пытаясь заглушить завывание сирен, — как там дом который ты ремонтируешь?

— Да нормально, — ответил Харг. — Вот доделал только первый этаж.

— Молодец. Значит, дело не стоит на месте?

— Нет стоит.

— Есть ещё кое-что, чего я не могу понять, — всматривался в телевизор. — Окно было закрыть, нет?

— Наверняка там ещё хватит работёнки.

— Ещё бы, работы там много ты хоть отгребай.

— Должно быть, это сделал тот, кого она знала. Она сама пригласила бы убийцу войти.

— Но тебе же нравилось этим заниматься? — спросила бабушка.

— Да, и вправду мне нравилось.

— Вот и ладно. Это то, что может быть главным.

— Ага.

Некоторое время они молча следили за тем, как раскручивается на экране детективная интрига.

— Это отчим, — это предложил отец, — я уверен, это он.

— Но у отчима должно быть алиби, — возразила мать.

— Да это бред, оно фальшивое. Все эти сериалы делают на одном манёвре.

— Ч — ч — ч, — из-за твоего бубнения я сейчас всё пропущу.

— Сержант, а это вы смотрели? — снова всматривался в телевизор. — Возможно, это ключ к разгадке.

— Как работа, отец?

— Как всегда, — равнодушно пожал плечами отец, — работа есть работа. — И тут он внезапно оживился и восхищённо сказал: — Вот смотри, я же тебе говорил! Это был… Как там его зовут?

— Отвлекающий манёвр?

— Так точно, отвлекающий манёвр!

— Мне больше нечего сказать, — ответил Харг.

— Я тебя понимаю. Извини меня.

В глазах матери Харга он прочёл беспокойство и боль.

— Чудесная госпожа, — встрял отец. — Ты, верно совсем с ума сошёл, если решил бросить её.

— Райн, не вмешивайся в чужие дела, ты — то здесь вообще причём? — налетела на него мать Харга.

— Я просто сказал что она чудесная девушка.

— Но ты же не знаешь какие сейчас обстоятельства…

— Мы получили от неё очень милую открытку на Рождество, Христово — вмешалась бабушка в разговор.

— Открытку? — удивился Харг.

— Да открытку. Прекрасная девушка. Или я что-то не то, сказала?

— Да нет, нормально всё.

С тех пор как они расстались, Марианна не написала Харгу ни единой строчки.

— Знаешь, Харг, — голос матери потеплел, — бывает, иногда тебе кажется, что всё уже закончено, но на самом деле никогда не бывает поздно…

— Мам, мне в самом деле не хочется это обсуждать.

— Да — да, конечно, я понимаю — смутилась мать.

— Наверное, я пойду в свою комнату. Устал с дороги.

Мать поцеловала Харга в щеку.

— Доброй ночи сын.

Бабушка крепко обняла Харга и на последок прошептала:

— Сладких снов тебе, сынок.

Отец, не отрывая взгляда от экрана, быстро пробормотал:

— До завтрашнего дня, сын.

Харга мучила бессонница. Матрас был жёстким и узким, подушка стала слишком мягкой. Медиатор время от времени издавал странные лязги. Как и словно в детстве, свет в коридоре не выключали, сквозь квадратное окно над дверью он падал на потолок и дальнюю стену. Слишком уставший, чтобы подумать, Харг бесконечно пялился в залиты светом угол. Наконец-то угол стал расплываться, и Харг закрыл глаза.

Часы шли, но сон по — прежнему не приходил. Харг снова открыл глаза и прищурился. Угол казался чернее, а поверхность стены отливала молочной белизной. Однако чем пристальнее Харг всматривался, тем сильнее было впечатление, что чёрный и белый смешивается в один и тот — же цвет. Спустя некоторое время Харг понял, что угол живёт своей собственной жизнью. Когда Харг вдыхал, угол увеличивался в больших размерах, когда выдыхал — угол съёживался. Иногда угол казался крошечным, как далёкая звезда, иногда заполнял всю комнату и, словно злобный дух, нависал над Харгом, грозя задушить его во сне. Харг пытался привстать, но не мог сдвинуться с места. Теперь Харг знал, что угол пульсировал, медленно увеличивался в размерах и скоро должно быть заполнить всю комнату.