Князь мертвецов. Часть II (СИ) - Кащеев Кирилл - Страница 53

— Это все ты! - корчась у Мити под ногой, прохрипел Алешка. - Я же говорил тебе, отец, что в пещере был варяжский драккар! Невидимый! Он сбежал, а потом стрелял по нам, а потом привез на склады железо. А ты все - болван, болван! А я не болван — это все он! И с Бабайко, и с варягами - да он на все способен!

- Благодарю. Даже лестно, - хмыкнул Митя. - Хотя я способен на большее, чем быть злым роком провинциального дворянского семейства.

- Надеетесь на Кровную родню? - хмыкнул Лаппо-Данилевский. - Не стоит так уж верить, что они по-прежнему будут держать в руках всю власть в империи - слишком уж многим они мешают!

- Фоморам? Варягам? Вам, Иван Яковлевич?

- Я не собираюсь обсуждать с мальчишкой придворную политику! - Лаппо-Данилевский высокомерно вскинул голову. - И напрасно вы с вашим батюшкой надеетесь выслужиться! Какие еще жертвоприношения? Всего лишь неумные фантазии полицейских. Еврейский погром - обычное дело, этой нации не впервой возбуждать против себя негодование честных христиан. В конце концов, они Христа распяли! Ваше свидетельство, что бы вы там ни видели, не стоит ничего: вы просто клевещете, желая помочь батюшке в карьере. Да и как вы могли что-то видеть или слышать - неужто с невидимого варяжского драккара? Любопытно, любопытно, откуда бы вам знать, где он, тот драккар? А не вы ли и привели находников в город? Или ваш батюшка? Все же он человек небогатый, из низов, а железо – изрядный куш и соблазн для вчерашнего мещанина. Да и с фоморами не все чисто. Верно ли я слышал, что их предводитель, с которым будто бы сговаривался мой сын – на самом деле гувернантка Шабельских?

При этих словах Алешка захрипел - Митя даже мельком глянул, не перерезал ли ему, невзначай, горло.

- Эта уродина?

- Так все фоморы отнюдь не красавцы, - пробормотал Митя. - По сравнению с иными мисс Джексон весьма мила.

— Значит - верно? Надо же, а мы и не знали! А вот вы-ы ... она ведь вас навещала дважды в неделю, уединялась с вами под предлогом уроков - а каких уроков, кто может сказать? Да и сами Шабельские... зачем они нелюдь в доме столько лет держали, и какой имели умысел? Дочь их младшая и вовсе вызывает немалые подозрения: была замешана в деле Бабайко - как бы не сама лично мертвецов поднимала, о чем мы с Алешкой и будем свидетельствовать. Ах да, еще альв! Агент Туманного Альвиона, не иначе, и цель его - отвадить фоморов от островов, натравив на наши беззащитные земли. Вполне в духе альвийского коварства!

- Он наполовину еврей, - пробурчал Митя.

- И вовсе выродок, - согласился Лаппо-Данилевский, - личность, несомненно, гораздо более подозрительная, чем, как вы изволили выразиться, провинциальное дворянское семейство. А ведь вы его публично своим портным объявили – многие слышали! Есть еще бывший муж моей нынешней жены, а ваш управляющий Штольц. Его братец Ингвар, кажется, тоже присутствовал на тех уроках с фоморой-гувернанткой? Надо же, какой казус... И гимназисты, о которых вы проявили заботу, столь странную для себялюбивого мальчишки, каббалист, инженер. Поверьте, о них я тоже найду что рассказать подозрительного, так что целый заговор нарисуется. даже если нам с сыном не удастся оправдаться, и мы пойдем на дно... - губы Лаппо-Данилевского скривила злая усмешка, - за собой мы утянем и батюшку вашего, и вас, Дмитрий, и даже ваших Кровных родичей! Уж можете не сомневаться!

- И чего вы хотите? - мрачно сказал Митя. Ни мгновения, ни единого мгновения он не сомневался, что Лаппо-Данилевский так и сделает. И если за себя и отца Митя не волновался - Истинный Князь неприкосновенен - то Ингвар, Йоэль, Даринка... Ему ли не знать, как подозрительны и пристрастны бывают господа из Петребурга!

- Для начала извольте отпустить моего сына! - фыркнул Лаппо-Данилевский.

Митя подумал - и убрал топор от горла Алешки.

Скалясь, как озлобленная крыса, Алешка вскочил, отпрыгнул назад, отступая за спину отца и торжествующе ухмыльнулся:

- Возомнили о себе невесть что? Как бы не так! Будете делать, что вам скажут!

- Алексей! Помолчи... Вы тоже будете молчать, Дмитрий, - придавил голосом Лаппо-Данилевский. - И батюшке вашему объясните, чем может для него обернуться излишняя настойчивость в расследовании этого дела. А теперь – прочь с дороги! - он махнул рукой, будто смахивал соринку.

- Не торопитесь так, Иван Яковлевич, - задумчиво проговорил Митя. - Все равно я в вашей паро-телеге шланг от парового котла выдернул. Не думал, что мы с вами договариваться станем, - теперь уже Митя криво улыбнулся. - Да, раз уж мы с вами так мило беседуем ... Уж не сочтите за труд, Алексей, меня давно мучает вопрос ... Это же вы каким-то образом оставили следы медведя на месте убийства Эсфирь Фарбер? Чтобы навести подозрения на младшего Потапенко?

— Вот и видно, что как не пыжься, а вы всего лишь парвеню!¹⁹ Иначе вас бы не беспокоила ни грязная жидовка, ни это животное, ее любовник!

- Алексей, я велел тебе молчать! Просто ничего не отвечай.

- Если он не ответит, разговора не будет, - хмыкнул Митя. - Я не сомневаюсь, что он это сделал. Меня, знаете ли, интересует - как? Не могли же вы таскать за собой некую печать ... штамп ... в форме медвежьей лапы? Из дерева или металла? Куда бы вы ее прятали - в панталоны?

- Представьте себе! - расхохотался Алешка. - Да! Не сообразили? Впрочем, куда вам... Эту самую печать не обязательно делать ни из дерева, ни из металла, хватит обыкновенного меха с нашитыми когтями! Достаточно пары мгновений, бросить ее на землю и придавить подошвами. И эти мгновения у меня были, пока вы в погоню кинулись, а остальные в доме квохтали да метались, как куры!

- Оригинально, - покивал головой Митя. - Даже - талантливо. Что ж, для таких талантливых господ у меня есть особое предложение. Вы поедете туда... – он махнул рукой и Лаппо-Данилевский настороженно спросил:

- И что - там?

- Мужской монастырь. Половину оставшегося после выплаты долгов состояния передадите городу, на восстановление, половину, так и быть, монастырю, чтоб вас приняли. И проживете там всю свою жизнь, оба. Труд. Молитва. Покаяние. Можете даже не каяться искренне - ваши отношения с Богом Людским и Сыном Человеческим суть ваше и его дело. Главное, чтоб вы никогда этот монастырь не покидали: ни вы, ни ваш сын. И пока вы там, я и мой отец ни делом, ни словом не коснемся вас.

Алешка расхохотался, Иван Яковлевич настороженно поглядел на Митю и напряженно спросил:

- А если нет?

- Нет так нет, - легко согласился Митя и шагнул в сторону, давая понять, что не собирается перекрывать им дорогу. - Ступайте себе ... с Богом и Предками ... Куда хотите. И делайте, что пожелаете. И пусть все, совершенное вами, падет на ваши головы.

- Какой-то подвох? - еще больше насторожился Лаппо-Данилевский.

- Безусловно, - снова согласился Митя. - Но выбор у вас есть. Или туда, - он махнул на улицу, уводящую к монастырю. - Или обратно, - показал в ту сторону, откуда прибежали Лаппо-Данилевские. - Или сюда, - и кивнул на улицу, ведущую мимо несчастного «Дома модъ» к припрятанной паро-телеге.

Лаппо-Данилевские, отец и сын, переглянулись.

- Я не хочу! Я не буду хоронить себя заживо в монастыре, потому что так велел возомнивший о себе ублюдок! Еще и имущество отдай! - возмутился Алешка.

Иван Яковлевич мгновение подумал. Бросил настороженный взгляд на Митю, на сына, еще подумал и медленно, как подбирающийся к сметане кот, двинулся в освобождённый Митей проход. К припрятанной в закрытом дворике паро-телеге. Митя не шевельнулся.

Лаппо-Данилевские пробежали мимо и припустили прочь по улице.

Они уже проскочили мимо Мити, когда Алешка оглянулся и прокричал:

- И советую держать язык за зубами! Иначе хуже будет!

- Уж на этот счет будьте покойны. - им вслед пробормотал Митя. - Ни за что не проговорюсь. Тем более, что кому надо, та все слышала ...

Лаппо-Данилевские скрылись в проулке, ведущем мимо заднего двора «Дома модъ», мгновение было тихо - даже топот их сапог смолк. А потом со стороны, куда убежали отец и сын, донесся пронзительный, полный нечеловеческого ужаса двойной крик.