Под маской порока 2. Не отпускай меня (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна - Страница 73

«Все, пока».

* * *

Оставшаяся часть учебного дня, хвала небу и морю, обошлась без похищений, интригующих бесед и сомнительных предложений. Дамиан покинул здание тем же способом, каким и появился, — через портал, созданный его помощницей-сиреной, и не требовалось подниматься на чердак, дабы удостовериться в данном факте.

К окончанию последнего занятия Гален уже поджидал меня возле школьных ворот, невозмутимый и ослепительно улыбающийся на зависть моим одноклассницам. Разумеется, Беатрис старательно делала вид, будто ее нисколько не волнует, что нищий учитель Скай достался какой-то там приживалке, не отягощенной высокими моральными принципами, а свита не менее старательно и временами вымученно подражала главной королеве, но взгляды, коими безуспешно пытались прожечь мою спину, пока я шла через двор к воротам, говорили о многом. И что точно поразило Беатрис и компанию, так это то, что я дежурно улыбнулась Галену, покорно позволила себя поцеловать и с отстраненным выражением лица села в машину, словно рядом со мной не горячий красавец-мужчина и молодой супруг, а давным-давно надоевший, трухлявый муж-пенек, в которым мы состоим в браке уже лет двадцать, не меньше. Надо отдать Галену должное — мое настроение наверняка не укрылось от него и без эмпатической связи, однако виду он не подал, продолжая излучать радость от встречи и суетиться вокруг меня, будто расстались мы много лет назад и лишь сейчас, после долгих испытаний, сумели наконец воссоединиться. Только когда автомобиль отъехал от школы, Гален посерьезнел и окинул меня цепким взглядом.

— Что случилось, Ева? Только не надо уверять, что ничего — для ничего ты слишком странно себя ведешь… и еще сомневаешься в чем-то.

Скрывать разговор с Дамианом и предложение я не собиралась, но прежде хотелось уточнить кое-какие детали.

— Гален, а какой у нас план?

— Приехать домой, покормить тебя… затем можно покормить меня, потому как чем нам еще заниматься до возвращения Вэйда?

— Я имею в виду, какой план у вас как у вершителей революции в ордене? Он вообще существует?

— Существует, — Гален снова глянул на меня, на сей раз удивленно, с каплей подозрения. — Как же без плана-то?

— И?

— Что — и?

— Как ваши собратья в Эллоране собираются справиться с Рейнхартом, если он, да и все вы, бессмертен и по большей части неуязвим? Если они хотят убить его или хотя бы усыпить, то каким образом? Что должны делать они, а что — вы? И у вас есть запасной план на случай, если первый провалится? А ваше бессмертие? Что делать с ним, если вдруг избавиться от Рейнхарта — или от кого-то еще в ордене — не получится? А если…

— Стоп, Ева, стоп, — перебил меня Гален. — Откуда столько вопросов, к тому же на тему, которой ты раньше не то чтобы сильно интересовалась?

— А вот теперь мне это стало интересно, — пожала я плечами. — Нынче я все-таки ваша жена и хочу знать, что ждет меня в обозримом будущем.

— То есть до церемонии в храме ты о собственном будущем не волновалась? — возразил Гален. — И я сохранил страничку с нашей сегодняшней перепиской, а там, если ты вдруг запамятовала, ты мне в любви призналась — впервые, кстати! — пусть и в письменном виде, что является верным признаком, что у тебя что-то случилось.

— Что, я уже и в любви не могу признаться, чтобы меня не заподозрили в чем-то нехорошем? — огрызнулась я.

— Можешь. Но я как-то всегда полагал, что девушки стараются делать это в более подходящей обстановке. Или в более подходящий момент. Так с кем ты успела столь плодотворно пообщаться, что этот неведомый собеседник вложил в твою голову все эти занимательные мысли?

Иногда проницательность Галена меня с ума сводит!

Или это я так легко выдаю себя?

Помедлив чуть, я поведала о повторной встрече с Дамианом и его предложении, не забыв упрекнуть супруга, что он явно с самого начала знал, что никакой господин Дике не проверяющий, но мне почему-то о том не сказал. По мере моего не шибко долгого повествования Гален мрачнел все больше и, когда я закончила, заговорил не сразу.

— Вот же змеиный сын! — выдал мужчина после паузы. Стиснул руль сильнее, грозя раздробить его, обдавая меня волной обжигающей злости, но затем хватку ослабил и эмоции взял под контроль. — И мы тоже хороши: ведь писал же Бев, что три года назад Рейнхарт пытался похожим образом препарировать мозги Айшель как наиболее слабой и восприимчивой стороне, но мы самонадеянно вообразили, что повторять этот фокус старшие не станут. А ты ж посмотри, сподобились!

— То есть я тоже слабая и восприимчивая? — нет, я, конечно, не тешила себя иллюзией, будто старшие могут быть высокого мнения о первой паре-сирене, но чтобы настолько?

Хотя чего ожидать от этого собрания патриархальных шовинистов-консерваторов?

— Ева, делая предложение, братство всегда говорит то, что принимающая сторона хочет услышать. Не суть важно, будет ли при том собрат образцом идеального джентльмена или начнет откровенно угрожать, итог один — мы получаем, что хотим. А вторая сторона получает… что-то. Что успеет отхватить или что позволим взять мы, не больше и не меньше. Добрый дядюшка Дамиан вывалил на тебя кучу всякой-разной информации и добавил этакой вишенкой на торт, что, мол, вы, прелестная юная барышня, к войне не приспособленная, не хотите ведь сражаться до конца дней своих? Так давайте вы поможете нам, а мы — вам, и все будут счастливы и довольны. Нас даже из круга отпустят… на поруки, видимо… и если выживем после попытки усыпить Рейнхарта Дирг разберет какой дрянью, — Гален усмехнулся презрительно. — А что потом? Через шестьдесят лет? Через восемьдесят?

— Мы с Айшель состаримся, — повторила я вслух то, о чем размышляла все уроки кряду. — И не знаю, как она, но я, скорее всего, умру самое позднее полвека спустя.

Потому что даже более выносливый организм нелюдей не в состоянии бесперебойно функционировать вечность.

— А мы рехнемся старшим на радость. Думаешь, их такой вариант устроит?

— Нет, но… но что мы можем предложить со своей стороны? Ваши собратья в империи ничего не могут поделать с Рейнхартом, равно как и вы, кого бы там ни прислали старшие. К тому же у Айшель ребенок. Предложение Дамиана — хоть какой-то шанс…

— На его условиях, — возразил Гален. — Поверь, если ты решишься подписать этот контракт, то после обнаружишь кучу пунктов, набранных мелким шрифтом, и ни один тебе не понравится.

— Значит, будем сидеть и ждать, пока все чудесным образом само собой разрешится так, как это удобно нам?

— Кто тебе сказал такую глупость?

Да этот вывод как-то сам собой напрашивается.

Дома же нас поджидали гости.

Вернее, гость.

Встретившая нас на пороге Коринн, запинаясь и бледнея, принялась объяснять сбивчиво, что она честно, по мере сил и возможностей, пыталась сначала не пустить гостя в дом, а затем, когда в дом он, невзирая на отчаянное сопротивление экономки, все же вошел, выставить эту наглую личность прочь, однако не преуспела по обоим пунктам. Гален мягко заверил Коринн, что ничего страшного не произошло, сделать большее и не всякому бессмертному по плечу, и первым направился в гостиную. Я не отставала.

Собрат Маркус сидел в кресле, курил сигару и потягивал неспешно виски. Не знаю, где он достал сигару, но алкоголь точно из запасов Галена.

— Звал? — уточнил Марк невозмутимо.

— Ты опоздал, — констатировал Гален хмуро.

При виде меня старший собрат мгновенно отставил стакан, отложил сигару и поднялся, склонил голову. Я кивнула в ответ.

— Пришлось срочно отлучиться по делам, — парировал Марк.

— По каким же, позволь спросить? Пригласить на огонек еще и дядюшку Дамиана? А то мало собратьев почтили своим визитом сей скромный провинциальный городок за последнюю неделю.

— Ты не хуже меня знаешь, что Дамиан ни перед кем не отчитывается.

— Однако ж ты даже не пытаешься притвориться удивленным.

— Зачем? Мои поздравления, Женевьева, — Марк бросил быстрый взгляд на мою правую руку.