История Брунгильды и Фредегонды, рассказанная смиренным монахом Григорием ч. 2 (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 13

- Да, ваше величество! Спасибо! Спасибо!

Герцог и граф, которые за эти минуты несколько раз попрощались с жизнью, читая свой приговор в глазах Гунтрамна, от радости чуть не потеряли сознание. Они спасены! Они будут жить! А золото еще будет! Они отлично знают, как его можно добыть.

1 - Фиск – римское название личной казны императора. В более ранее время фиск отличался от государственного казначейства. От этого слова происходит понятие «фискальный».

2 - Речь идет об аттическом таланте – 26,2 кг.

3 - Святой Палладий Сентский, день памяти 7 октября.

4 - цитируется по источнику.

Год 6093 от Сотворения Мира (585 от Р.Х.), октябрь. Вилла Беслинген (1). Австразия.

Галльскую богиню Ардуину давно сокрушили христианские епископы, но память о ней была жива в названии гор и чудовищного по размеру бора, занимавшего половину Австразии. Женщине верхом на кабане еще поклонялись галлы и германцы, но священники боролись с язычеством не покладая рук. Люди трудолюбивыми муравьями вгрызались в вековые дубравы, расчищая место под пашни, но лес пока не сдавался. Он по-прежнему служил домом для медведей и лосей, волков и кабанов, оленей и косуль, туров и зубров. Огромные быки еще жили здесь. Лишь лет через триста они окончательно проиграют эту битву маленькому человеку с топором. Дикого зверя здесь еще было много, хотя выбивался он охотниками нещадно, уходя все дальше и дальше от ненасытных людей. Между Рейном и Эльбой еще мало кто жил, и германцы, сводя лес, понемногу двигались на восток, навстречу славянам, с которыми потом будут резаться за эти земли добрых полтысячи лет.

Вилла Беслинген была захолустной дырой в центре Арденнского леса. Выбор удивил бы непосвященного человека, но король явил свою волю, и герцоги королевства, кляня судьбу и раскисшую дорогу, потащились в немыслимую даль. Съезд знати Австразии был назначен здесь не случайно. Из этого места удрать было невозможно, сюда вела только одна дорога, надежно перекрытая королевскими воинами. Повестка высокого собрания была известна заранее, кроме одного пункта, из-за которого, собственно, все и затевалось. Тем для обсуждения было довольно много.

Совсем недавно в Бургундии прошел Маконский церковный собор, ставший триумфом Гунтрамна. Он скрутил епископов Галлии в бараний рог, заставив одних иерархов смешать с грязью других за поддержку Гундовальда. С точки зрения религии значение это собора колебалось в районе нулевой отметки, если не считать попыток руанского епископа Претекстата привнести в богослужение молитвы собственного сочинения. Восьмилетняя ссылка на крошечный остров дала ему, по всей видимости, массу свободного времени. Также один из уважаемых епископов затеял дискуссию на тему, а можно ли считать женщину человеком, но получив обоснованный ответ из священного Писания, успокоился и больше эту тему не затрагивал. Он, к своему удивлению, узнал на склоне лет, что его жена тоже человек, и что с этим знанием ему предстоит теперь как-то жить. После собора Гунтрамн тяжело заболел, что было всеми воспринято как наказание свыше за то, что он хотел отправить в ссылку стольких уважаемых людей. Подумаешь, виновны в государственной измене. С кем не бывает…

Совсем недавно закончился бесславный поход Австразии в Италию. Император дал королю пятьдесят тысяч солидов за то, чтобы лангобарды были изгнаны из имперской провинции. Но, как это обычно и бывает, у короля несколько лет находились куда более важные дела. Например, ловля лосося… Когда домогательства имперских послов стали и вовсе невыносимы, войско все-таки нехотя собралось и перевалило через Альпы. Там герцоги франков и алеманов разругались вдрызг, и с чувством выполненного долга повернули назад, не вступая в бой. Не получилось, но они же пытались!

Дочь Брунгильды Инготруда сбежала из Испании в римскую Африку, где удерживалась местным префектом. Ей удалось ускользнуть, в отличие от мужа, который любящим отцом был казнен за мятеж. Жалобы королевы не достигли цели. Герцогам на судьбу дочери Брунгильды было откровенно наплевать. Здесь далеко не все присутствующие знали даже, где эта самая Африка находится. Герцоги и не думали скрывать своего глубокого равнодушия к судьбе дочери Сигиберта.

Все эти вопросы были обсуждены уже по несколько раз, и самые знатные люди Австразии до деталей изучили каждую трещину на балках потолка, и каждый камень в весело трещавшем очаге. Им было невыносимо скучно, как скучно было и юному королю, который сидел рядом с матерью на возвышении. Спинки их резных кресел были одинаковой высоты, и это не укрылось от внимания первых мужей королевства. Им это не нравилось, но и сделать они ничего не могли. Брунгильда с каждым днем забирала все больше власти при бесцветном и никчемном сыне. Наконец, наступила кульминация. Дворцовый граф Трудульф, который вел заседание, прокашлялся и вымолвил:

- У нас остался еще один вопрос. Даже не знаю, что и сказать. На праздник святого Ремигия в Меце произошло нечто чудовищное…

Герцоги насторожились. Так вот оно что! И в самом деле, не жалобы же надоедливой бабы они сюда приехали выслушивать. Урсион и Бертефред переглянулись. За последние годы их отношения с королевой лучше не стали. Наоборот, они стали еще хуже, если только это было возможно. А вот о том, что произошло в Меце, они знали, и с интересом ждали развязки.

- Некая знатная дама скончалась, и была похоронена в базилике Меца. Она пожертвовала большие суммы на украшение церкви, и была удостоена этой чести. В великий праздник, когда знать и священники удалились за город(2), чтобы почтить святого, какие-то негодяи проникли в церковь, вскрыли плиту пола и ограбили могилу, сняв с покойной драгоценности.

Герцоги загудели в изумлении. Тут многие были замешаны в мятежах, убийствах и насилиях, но грабить могилы в церкви никто из них пока не додумался.

- Монахи, которые оставались в храме, заметили творящееся преступление, и позвали стражу. Так вот, достопочтенные… - Трудульф взял паузу. – Эти люди оказались слугами герцога Гунтрамна Бозона и сказали, что действовали по его приказу. Епископ Меца требует виновного к ответу.

В зале установилась звенящая тишина. Гунтрамн Бозон перешел последнюю черту, и это поняли все, включая его самого. Слишком долго наглые проделки сходили ему с рук, но сейчас он зарвался. Тут попахивает святотатством, а за это можно и на костер угодить. Король, который безмолвствовал все это время, негромко сказал:

- Герцог Гунтрамн Бозон, мы ждем вас к ответу. Поясните нам всем, как вы на это решились? Ведь эта женщина приходится вам родней!

Бозон упорно молчал. Было слышно только его сопение. Он упрямо смотрел из-под бровей на королеву, которая улыбалась ему самой милой улыбкой, на какую только была способна. Она не забыла его оскорблений после смерти Сигиберта, она не забыла, как он погубил ее второго мужа Меровея. Она ничего не забыла. И вот, наконец, настал час ее торжества.

- Я ни в чем не виновен, - сказал, наконец, герцог. – Меня кто-то оговорил и я готов дать любые клятвы. Прошу вас, мой король, тщательно разобраться в этом вопросе.

- Хорошо, - кивнул Хильдеберт. – Мы обсудим это после обеда.

Гунтрам Бозон встал и вышел, и никто из герцогов его задерживать не стал. И, правда, сидят они тут долго, время обеда давно наступило. А потом можно и послушать, как будет оправдываться известный хитрец. Но никакого потом не было. Герцог Гунтрамн Бозон бесследно исчез, и его поиски закончились безрезультатно. Во все конца Галлии поскакали гонцы с приказом о конфискации немалых владений опального герцога. Королева не упустила возможности лишить своего врага главного ресурса – денег.

***

Год 6094 от Сотворения Мира (586 от Р.Х.), февраль. Руан. Нейстрия.

Фредегонда была счастлива. Она дождалась, наконец, когда сможет проверить прочность своих цепей. Она изрядно засиделась на захолустной вилле под неусыпным надзором ненавистного епископа Претекстата, который правил в Руане, словно удельный князь. Как непослушный ребенок проверяет своими шалостями границы дозволенного, так и опальная королева решила проверить, что теперь позволено ей. Юг Галлии пылал. Неугомонная Ингунда, дочь ненавистной соперницы, скончалась в римской провинции Африка при очень странных обстоятельствах. Она была молода и здорова, подхватить простуду в жарком Карфагене довольно сложно, а никакого смертельного мора в тех местах в то время не было и в помине. Зато был любящий свекор, который уже расправился к тому времени с ее мужем, и это все решило. Гунтрамн объявил себя мстителем за племянницу и пошел завоевывать готскую Септиманию, что высунулась из-за Пиренеев на юг Галлии дразнящим языком. Иметь такое соседство считали для себя оскорблением все короли франков без исключения, но ни у кого из них так и не получилось загнать этих германцев за горы. Армия франков, поднаторевшая в междоусобицах, воевать с серьезным врагом за последние годы разучилась полностью. Ненасытной саранчой прошла она по собственной земле, разорив дотла целые области. Готский Каркассон и Ним были взяты, потому что их жителям тоже было все равно, кому из дикарей платить налоги, но тут из-за Пиренеев пришел принц Реккаред, бывший жених Ригунты, и ситуация в корне поменялась. Франки разбежались самым позорным образом, получая ответ от своих же сограждан, которые припомнили им недавние грабежи и насилия. А Реккаред громил Бургундский Прованс. Уже был взят Арль и Бокер, и принц угрожал даже Тулузе. Гунтрамн оказался в очень тяжелом положении. Тщательно взвесив всю информацию, что поступила к ней с разных сторон, Фредегонда покинула опостылевшую виллу, и выехала в Руан. Она посчитала, что Гунтрамну еще долго будет не до Нейстрии, и интриг ее королевы. И она не ошиблась.