Чтец сокровенных желаний (СИ) - Охотникова Лилия - Страница 15

Я много думал об этой девушке, пытаясь определить мотивы, побудившие её лгать всем. Вспоминал нашу первую встречу и желание, охватывавшее нас при каждом прикосновении. Уже тогда меня должна была насторожить моя странная реакция на объятия брата. Но я был слишком счастлив видеть его и разговаривать с ним, что принял всё за досадное недоразумение.

До пробуждения Дэрика у меня было время понаблюдать за остальными участниками ритуала. По их поведению, опущенным взглядам, и беспричинному смущению при разговорах о Дэрике, я понял, что его секрет, кроме меня, узнали ещё четверо. Это открытие неприятно огорчило меня, и вызывало жгучее чувство недовольства сложившейся ситуацией. Поэтому, когда Дэрик проснулся, и позже, я продолжил играть роль заботливого, ни о чём не подозревающего наивного братишки. Роль, которая с каждым разом становится для меня все тяжелее и тяжелее.

Особенно было трудно не сорвать с себя маску, когда я узнал о свадьбе Дэрика и Ассира. И сегодня в пещере было тяжело приотворяться спокойным, заметив быстро исчезающий след магии Дариана на Ассире, которого заточили в теле человеческой девушки. «Зачем Дэрик обратил Ассира в девушку? Почему Дариан сделал Ассира беременным? Последнее вообще в голове не укладывалось. Во-первых, как получилось, что магия брата появилась у Дэрика, хотя он, точнее она – просто его двойник? Во-вторых, с какой целью Дэрик превратил Ассира именно в девушку-меморида? Может мама знает, где сейчас находится настоящая меморид?» – моё сердце ухнуло вниз и помчалось вскачь из-за предчувствия скорой разгадки.

Я стремительно поднялся с кресла. Перед глазами всё поплыло, в ушах зашумело. «Протрезвей!» – пожелал сам себе, и постоял немного, чтобы следы магии альф развеялись. Мама огорчится, узнав, что я пил гномий самогон. Подышав в ладони, проверил не остался ли запах, и поспешил в дворцовую оранжерею. После обеда мама имела привычку некоторое время проводить среди цветов, любуясь их красотой, или читая книги.

Прошлось пройтись по всей оранжерее, чтобы найти маму в самом дальнем уголке. Она печальная сидела на резной скамеечке, среди алых и сиреневых цветов с белым крыжиком на руках. Раскрытые белые крылья причудливым плащом прикрывали её обнажённые плечи. Синие листья дикого вьюнка обвивали шею и руки, служа временным украшением, призванным скрыть рабский ошейник. Очевидно, сюда приходил Корнелиус. Только перед встречей с ним мамина служанка по особому указанию короля Эндрю, прячет ошейник на шее своей госпожи. Всё это не более чем фарс. Корнелиус, конечно же, знает, что Беатриче носит блокирующий магию ошейник. Из-за него мама не может спрятать свои крылья, ведь они так нравятся Эндрю.

– Оу-у! – громко вскрикнул я, сделав вид, будто ударился ногой.

Мама встрепенулась, поспешно отёрла слёзы тыльной стороной ладони. Она вымученно улыбнулась мне, глядя, как я лавирую между зарослями цветов и подбираюсь к её скамейке, стоящей вдали от садовой дорожки.

– Эдвард, что ты тут делаешь? Почему не на занятиях магией? – спросила она, посмотрев на меня.

– Пришёл, чтобы увидеть тебя и спросить кое о чём, – широко улыбнулся я маме, опустившись рядом с ней на скамейку. Крыжик тут же перебрался ко мне на колени. Ему как живому магическому поглотителю было тяжело сидеть на руках у мамы. Я погладил крыжика за ушком, щедро делясь магической энергией. Он довольно заурчал, выгнул спину, перебирая когтистыми лапами по моим коленям.

– Жаль, я не могу сама подкармливать крыжика магической энергией, – вздохнув, проговорила мама. Она повторила эту фразу, наверное, уже в тысячный раз, с тех пор как крыжик стал её любимцем. – О чём ты хотел спросить меня? – с тревогой заглянула она в мои глаза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Мама, это же ты призвала меморида в наш мир?

Мама опустила взгляд, но отнекиваться не стала. Погладив крыжика по выгнутой спинке, она тихо произнесла:

– Только сила меморида могла возродить тело Дариана в последний седьмой раз. Я знаю, что мемориды очень опасны, но заветы альф должны исполниться…

– Я не осуждаю тебя мама, и понимаю ради чего ты пошла на этот риск. Скажи, а ты можешь определить, где сейчас находится меморид?

Мама стушевалась, нервно оборвала синий листочек с вьюнка, обвивавшего её руку. Обычно она не позволяла себе такое, отчитывала меня, даже если я случайно ломал какой-нибудь стебелёк в этой оранжерее. Очевидно, маме не хотелось признавать, что всё это время она хорошо знала, где прячется меморид, и скрывала это от Корнелиуса.

– Покажи мне на карте, если можешь? – я развернул небольшой магический образ карты Паллейна у маминых ног.

– Меморид… – она прикрыла глаза, прислушиваясь к чему-то внутри себя, – в Поднебесной вблизи горы Эрдан.

От осенившего меня осознания, что Дэрик и есть настоящая девушка-меморид, я едва не свалился со скамейки, на которой сидел.

– Только не говори Корнелиусу, он не должен поймать меморида, – взволнованно проговорила мама, по-своему истолковав мою довольную улыбку.

– Не беспокойся, я не скажу. Тем более у Корнелиуса уже есть один меморид…

Мама понимающе ухмыльнулась. В моей голове мелькнула догадка: «Мама знала, что я приду расспрашивать её о мемориде».

– Спасибо, мама! Пожалуй, я пойду, – мне хотелось обнять маму, но я боялся помять её крылья. Неуклюже похлопав её по руке, я покинул оранжерею.

Беатриче

«Эдвард совсем повзрослел, стал внимательным к происходящему вокруг. Жаль вырос он без опеки брата», – думала я, глядя вслед уходящему сыну.

Он торопился покинуть меня, так как испытывал муки совести. С тех пор как сын получил возможность использовать магию альф, он сторонится меня. Эдварду стыдно за то, что он, владея способностью выполнить практически любое желание, не в силах освободить от рабства собственную мать. Я сама уговорила его дать магическую клятву на крови, что он не будет пытаться освободить меня. Взамен сын получил разрешение пользоваться магией альф. Для меня интересы сыновей, всегда будут важнее собственной свободы. Да и за несколько сотен лет, я уже привыкла к рабскому ошейнику на своей шее.

Эдвард с каждым годом всё больше походит на своего отца. Такой же неугомонный, жизнерадостный и сердобольный, как когда-то Ассила. Когда-то безумно давно…

Я повстречала Ассилу во дворце отца, будучи совсем юной. Он приехал вместе с другими драконами на торговые переговоры между Поднебесной и Денздрой. Впервые мы столкнулись в коридоре дворца, вежливо раскланялись и разошлись. Статный дракон с красными волосами сразу занял все мои мысли. Мне понравилось в нём всё: внешность, тембр голоса, манера речи и благородство, сквозившее в его словах и каждом жесте.

Во время бала в честь приезда драконов нас официально представили друг другу. Ассила весь праздник не отходил от меня ни на шаг, был предупредителен и сыпал комплиментами. До сих пор помню каким озорством блестели его глаза в тот вечер. Потом мы часто гуляли вместе, пропадали в дворцовой библиотеке, в саду или оранжерее. Мы говорили обо всём на свете. Нам было хорошо вдвоём. Настолько, что мы решились попросить отцов о нашей свадьбе. Однако они отказали нам, сославшись на то, что мы двое относимся к разным расам.

Перед отъездом делегации драконов, Ассила попросил меня встретиться с ним в последний раз у священного озера альф, чтобы втайне от родителей принести брачные клятвы верности. В волнении я спешила на встречу с любимым. Я собиралась пойти наперекор отцу. Это стало самой большой ошибкой в моей жизни. Вместо возлюбленного Ассилы на берегу озера меня поджидал алчный эльф», – глубоко вздохнув, я отёрла набежавшие слёзы.

«Время нельзя повернуть вспять, или отменить то, что сделано. Сейчас, спустя несколько сотен лет, я думаю, моя встреча с эльфом была предопределена свыше. Не может обычное неудачное стечение обстоятельств повлечь за собой трагедию мирового масштаба. Создателю требовалось, чтобы кто-то из высших преступил духовный закон, и мир погрузился в хаос для нового витка эволюции живущих в нём существ. Ведь после ухода альф, и практически полного исчезновения магии слова, расы Паллейна стали терпимее друг к другу. Значительно меньше стало распрей и кровопролитий.