Эликсир красоты, или Это всё Она (СИ) - Лин Айлин - Страница 8

Старики ели в полной тишине, я потягивала свежеприготовленный травяной отвар, и думала, как не выдать себя ни словом, ни взглядом. Мне очень не хотелось в темницу. И подставлять этих добрых людей никак нельзя, они подобного не заслужили.

– Нужно порепетировать, – обратилась я к хозяевам дома. – Я постараюсь сегодня и завтра говорить, как вы.

– Энто ты здраво придумала, – покивал Красий.

– Пробуй, так оно достовернее будет, – согласилась со мной хозяйка дома.

А после завтрака женщина, вынув из сундука, что стоял прямо под оконцем, тощий кошель, в котором жалобно звякнуло несколько монет, быстро оделась, и, тяжело ступая, вышла из дома. Мы остались вдвоём с Красием, я принялась убирать со стола, старик же, заперев дверь на засов, забрался за печку и тихо засопел. По всей видимости, пока жены не было поблизости, старик любил побездельничать хотя я точно знала, что дедок должен был пойти и заняться тушками зайцев.

Но говорить ему об этом не стала: всё же он далеко не молод, тело требует передышки. Пусть отдохнёт.

И я тоже прилягу. Мне нужно побольше спать, чтобы организм поскорее восстановился.

Глава 6

Уснуть у меня не вышло. Проворочавшись на лежанке полчаса, встала, надела угги и вышла из своего закутка.

Чем бы заняться? Прошла к корзине, что стояла сбоку от входной двери, взяла немного дров и пошла к печи. Подкинув их в жадное пламя, закрыла узкую дверцу и встала.

Так не хотелось выходить на мороз, но деваться некуда – естественные нужды они такие, не слушаются голоса разума.

Накинув короткий тулупчик деда Красия, который сладко посапывал за печью, и шерстяной серый платок Гарры, отомкнула засов и вышла в коридорчик, а уж после, толкнув тяжёлую дверь, шагнула на узкое крылечко.

Недолго думая, рванула по хрусткому снегу на задний двор, по протоптанной дорожке в сторону "скворечника".

Холод щипал за открытые участки кожи, опалял щёки и заставлял меня шмыгать носом.

Завершив все свои очень важные дела, вернулась на крыльцо и, прежде чем войти в дом, осмотрелась.

Сегодня солнце снова спряталось за густой пеленой серых туч, но хотя бы ветра не было, что я уже считала большим плюсом. Дом пожилой семьи стоял на отшибе, передом к лесу и горам, чтобы рассмотреть улицу, мне пришлось обогнуть здание с торца. Дальше и полого вверх шли дома. Ничем не лучше, чем тот, в котором меня приютили. Даже похуже хибары виднелись: несколько землянок, и деревянных длинных бараков.

Всё какое-то мрачное и дышащее безысходностью. Атмосфера запустения и некой гнетуще печали. Как будто этих людей сюда бросили умирать.

И чем выше поднималась улица, тем больше становилось домов, я видела снующих туда-сюда людей, они как муравьи, мельтешили без остановки. Взгорок со временем выравнивался в некое плато, и что там находилось, с моей низкой позиции было никак не рассмотреть.

– Чаво это ты тута делаешь? – позади раздался скрипучий со сна недовольный голос Красия. Я даже вздрогнула от неожиданности и, резко подскочив, обернулась.

– Смотрю, – честно ответила я. – Интересно, куда это я попала.

– Айда, обед будешь готовить, – ничего не сказав на моё замечание, подвигал он своими седыми бровями-щёточками.

– Я? – ужаснулась я, замерев на месте.

– Ну как бы и я можу, но у меня и боз ентого – дел невпроворот, сама ведаешь, зайцы ждут. А если окоченеют, так шкуру с них содрать вовек не получится. Али хошь сама с ними повозиться? – хитро прищурился он. А я быстро-быстро отрицательно замотала головой. – То-то жа. Айда, покажу, где крупу брать, да мясо.

И пошёл, легко шагая, на задний двор.

Красий надел стёганую телогрейку и какую-то полулысую шапку, и ни словом не обмолвился, что я без спроса взяла его верхнюю одежду. И даже недовольства не выказал. Вёл себя, как обычно, немного брюзжа и ехидничая.

– Вот, – он указал на дверцу в сарай, – здесь у нас мясо, оно тут чистый лёд, положишь его у печи, быстро отойдёт. А вообще, бабка в кипяток его сразу забрасывает и так варит, – пожал он плечами, откидывая засов.

– Не боитесь, что волки на запах придут? – поинтересовалась я.

– Пусть придут, токмо никто из них засовы отворять не умеет. Да и Гарру они боятся, стороной наш дом обходят. Вот соседушкам не свезло, нет у них воина.

– Вот оно как, – хмыкнула я себе под нос, мои догадки всё больше подтверждались.

– А ентому Грегору до жизни простых бедняков и дела нету. Ему лишь бы Гарра стерегла границу от шпиёнов, да шкурки зайцев ему сбывала, – ворчал он, заходя в строение и снимая с крюков разделанные заячьи тушки.

– У вас овощи какие-нибудь есть? – полюбопытствовала я.

– В погребе глянешь, но мало их осталось, немного и скоро весна придёт.

Погреб оказался внутри дома, под тощим камышовым ковриком.

Добротная лестница вела вниз, в темноту. Старик зажёг вонючую, промасленную в животном жиру тряпицу и сунул мне в ладони чашу, где она лежала.

– Всё, я пошёл, – махнул он мне рукой и направился к выходу. – Только отпугиватель не трогай, он несъедобный. Под потолком висит.

И как мне с этой недоделанной лампадкой спускаться по крутой лестнице? Но когда сильно прижмёт, мозг начинает искать самый разумный, ну или не очень, выход.

Миску с фитильком положила на пол у тёмного провала, вздохнула, набираясь решимости, и ногами вперёд полезла в лаз, как только над полом осталась только моя глова, подхватила чашу-лампадку и, держа её в одной руке, второй крепко ухватилась за деревянную лесенку. Так и оказалась в сыром, прохладном и достаточно глубоком погребе. На полу лежали какие-то корзины, в основном пустые, но были и те, в которых я нашла какие-то овощи, весьма похожие на земные. Например, странного вида, светло-оранжевый корнеплод очень походил на морковь, приметила пару коричневых округлых то ли фрукта, то ли овоща, взяла один, понюхала – пахло землёй и плесенью. Подобрав маленькую корзинку, кинула туда морковь, кругляш и уже после подошла к одному из трёх мешков, в которых хранилась крупа. Прорех от зубов грызунов не нашла, зато заметила под потолком развешенные кустики какой-то травы, наверное, тот самый отпугиватель. От него пахло чем-то странным, аромат был резковат, и я так и не смогла определить, что это за растение. И трогать их, как и просил Красий, не стала.

Поднявшись в дом, сложила свою корзинку на стол, вернула крышку погреба на место, подтянула коврик и принялась за готовку.

Очистила овощи от кожуры, мясо уже лежало в подсоленной воде и ждало, когда я добавлю к нему крупу.

Круглый овощ оказался чем-то похожим на батат по цвету внутри и структуре, но отдавал чесноком, очень странно, надеюсь, что на вкус окажется вполне съедобным. А оранжевый корнеплод действительно оказался горьковатой морковью, вероятно, какая-то его дикая разновидность.

С печью управилась с трудом: пыхтела, тихо чертыхаясь, но таки засунула при помощи рогача тяжёлый кувшин с мясом и крупой поглубже в пышущее жаром нутро. Туда же отправились крупно нарезанные овощи, которые я просто посолила, перемешала и сложила в плоскую чугунную сковороду, прикрыв неказистой тонкой металлической крышкой.

Отерев пот со лба, задвинула заслонкой зев печи и устало села на скамью. Руки чуть подрагивали от напряжения.

Время бы засечь, но доставать часики, что лежали в третьем отделе чудо-саквояжа, не хотелось, ибо, думается мне, такие вещицы в этом мире прилично стоят. А точнее, таких механизмов в здесь, скорее всего, и нет вовсе. Простые люди живут в своём правильном биоритме: встают с рассветом, даже чуточку раньше, а спать укладываются, стоит солнцу закатиться за горизонт. Я уже и не помню, когда сама так делала: мой день был ненормированный, а законные выходные могли прерваться в любую секунду – звонок с работы и я мчусь в поликлинику, отложив личные дела на потом. С переходом в частную клинику стало чуть полегче и времени для себя и родных удавалось выкраивать больше, и заработок начал радовать, но всё же, всё же… я была замужем за своей работой.