Укротитель ёкаев (СИ) - Виланов Александр Сергеевич - Страница 48

И всё же отдаться во власть безделья в этот день я смог далеко не сразу. Первым делом следовало навестить незнакомку из соседней палаты, пострадавшую по моей вине. При моём появлении она расплылась в улыбке, которая, впрочем, тут же сползла с симпатичного личика, когда я спросил её имя.

— А ты напряги память и вспомни, — произнесла она требовательным тоном.

— И в чём проблема просто сказать? — Поймав её убийственный взгляд, я спешно дал заднюю: — Ладно, ладно. Так, вчерашним вечером ты составляла компанию накачанному и агрессивному парню. Звали его, кажется… Марк. Да, Марк. И к тебе он обращался по имени, это тоже припоминаю. Хемми… Нет. Хелли?

— Попробуй ещё раз.

— Ох, вот же вляпался… Хельга? Ханна?

— Правильным был второй вариант — Хелли.

— Ну и чего ради ты меня мурыжила, если я уже угадал?

— Неуверенно как-то угадал, — проворчала моя мучительница.

— Ладно, не важно. Рад, что ты жива и скоро поправишься. А ещё… Не знаю, на кой тебе сдалась моя куртка, когда мне уже новый экземпляр принесли, но позволь хоть персоналу её постирать. Вся в крови же.

— Сама постираю. И нет, я не собираюсь украсть твою ДНК и наделать себе армию клонов Гилена.

— Не знаю, что такое эта твоя днк, но моя сила принадлежит Иммикеру, и от моего собственного тела проку не будет.

На выходе из палаты меня уже ждали. И нет, я не знал об этом заранее. Уж надеюсь, что хоть по штабу ассоциации пока можно ходить, не опасаясь внезапных нападений и не требуя от ёкая постоянной активности. Встречал меня Джим.

— Гилен, как самочувствие? Нужна твоя помощь.

Даже ответить не дал. Зачем тогда спрашивал?

— Пожалуйста, скажите, что на этот раз акума.

— Нет, люди.

— Это же не…

— Нет-нет, пока больше никаких террористов. По нашим прогнозам они ещё нескоро высунутся. Две девушки, что сдали тебя: Маки и Хорейн. Я хочу, чтобы ты допросил их.

— Это же, как вы любите говорить, работа для специалистов иного рода.

— Но в этот раз никто не подойдёт лучше тебя. Обеих явно мучает чувство вины, и они явно к тебе неравнодушны. А значит, и разговорить их тебе будет легче, чем любому из наших следователей. Да и герой, что великодушно прощает предателей и требует от них лишь сказать правду — это, знаешь ли, неплохой контент.

— Ах, ну да, контент. Совсем позабыл о нём с этой суматохой. Ладно, ведите. Если есть шанс разговорить их без давления и насилия, я только за.

Координатор провёл меня в подвальное помещение ассоциации, где атмосфера была уже не такой освещённой и расслабляющей, как на этажах для героев и публики. Но с казематами Ниргинии, где допрашивали опасных преступников и демоновых пособников, не сравнить. Ни запаха крови, ни болезненных криков из каждой камеры.

Две хорошо знакомых девушки, имён и внешности которых, в отличие от Хелли, я так просто не забуду, сидели на простых стульях за простым столом. Худая брюнетка с прямыми чёрными волосами и низкорослая обладательница двух розовых хвостиков. Сидели без кандалов… то есть наручников, но под надзором двух охранников в светлой форме с дубинками на поясах.

Внешний осмотр не выявил повреждений — ни снаружи, ни под одеждой. Уж простите, но в текущей ситуации я просто обязан воспользоваться сквозным зрением, тут не до мук совести. Хоть физически и не ранены, но выглядят подавленными и разбитыми, что лишь подтверждает моё духовное зрение.

Разговор предстоит нелёгкий, но для начала есть дела поважнее. Подойдя к уставившейся в стол Маки, я водрузил ей на колени гигантскую панду. Девица мгновенно сжала игрушку в объятиях, а затем подняла взгляд на спасителя её величайшей ценности. И тут же резко отвернулась.

— Зачем вы его привели?! — возмущённо произнесла она.

Охранники безмолвствовали, а Джим куда-то пропал, предоставив мне разбираться самому. Ну и ладно, я не против. Сев за стол напротив провинившихся девиц, я не стал тянуть с разговором:

— Ну и, что заставило вас сдать меня террористам?

Молчание.

— У меня сегодня нет других дел, могу хоть весь день тут просидеть.

— Пусть нас посадят или казнят, и дело с концом, — еле слышно проговорила розовая, уткнувшись лицом панде в затылок.

Странное дело: во время постельных утех основную активность проявляла её подруга, а теперь словно поменялись местами.

— Насколько я знаю, смертная казнь в Мертхоне давно отменена. А в тюрьму рвутся те, кто не знает, что это такое. И после, как правило, сильно жалеют о своём ненужном героизме.

— Тебе-то откуда знать?

— Мне неоткуда, а вот мой наставник Гартер попал в Истребители прямиком из тюрьмы, когда приглянулся тогдашнему лидеру во время гладиаторских боёв между заключёнными. Он многое мне рассказал о своём заточении, и приятного в тех рассказах было мало. Не сомневаюсь, что в Обинарии тюрьмы сильно отличаются от Алмера, но общая суть та же: изоляция, несвобода, нечем заняться, не с кем поговорить. Думаю, я в любой момент смогу надавить на ассоциацию и замолвить за вас словечко, но вы сильно облегчите мне работу, если расскажете всё здесь и сейчас.

— Да с чего бы тебе за нас заступаться?! — вскрикнула Маки, подняв лицо. — Мы предали тебя! Сдали террористам! Из-за нас ты получил два пулевых и чуть не умер! К чему эта фальшивая доброта?!

— Во-первых, она не фальшивая. Во-вторых, никакая это не доброта. Не припомню, чтобы бросался обнимать вас или уверял, что всё прощаю. Просто я понимаю, что мой настоящий враг — вовсе не вы. Он манипулирует вами и прячется за вашими спинами. И уж он-то, когда окажется в этой комнате, точно не станет геройствовать и выражать готовность к любому наказанию. Скорее будет лить крокодиловы слёзы и умолять о прощении. Вы правда хотите выгораживать таких людей?

Молчание.

Ну вот чего от меня этот Джим хочет? Я не дознаватель, не умею, как профессионалы, вытягивать информацию из пленников, прибегая к методам кнута и пряника, игре в доброго и злого стражника и тому подобное. Хотя мозги-то у меня есть, и иногда им даже удаётся неплохо соображать.

— Вас уличили в сговоре с террористами, и ваша вина наверняка будет доказана. И тюрьма — далеко не единственное, что вас ожидает. Лица предательниц, подставивших одного из героев, непременно покажут по всем подконтрольным ассоциации сайтам и телеканалам, и от такого позора ни вам, ни вашим семьям будет уже не отмыться. И покуда даже в таких условиях вы продолжаете отмалчиваться, значит, надавили на вас не каким-нибудь мелким шантажом, как в случае с Мехи… кхм, не важно. Если предположить самый банальный вариант, то кого-то из ваших друзей или родственников прямо сейчас удерживают в заложниках.

Молчание.

Значит, давим дальше. И когда это я успел втянуться?

— Вот только камеры, развешенные по углам этой комнаты, ведут запись, а не прямой эфир, и шантажисты понятия не имеют, как протекает наш разговор. Почём им знать: может, вы уже давно всё выложили и сдали их с потрохами. Как думаете, есть ли им смысл в такой ситуации и дальше сохранять жизнь заложникам?

— Да нет никаких заложников, — на удивление спокойно произнесла Хорейн, не в пример своей эмоциональной подруге. — Хотя в какой-то степени, может, и есть.

— Внимательно слушаю, — сказал я, откинувшись на твёрдую спинку стула.

— Наши родители — мои и Маки — работают в компании «Кистеросс», занимающейся производством бытовой техники. Через них мы и познакомились, а впоследствии подружились. И надавили на нас тоже через них. Мой отец отвечает за хранение оборудования на складе, и в этом месяце оттуда «внезапно» пропала целая партия дорогостоящей техники. И если она «совершенно случайно» где-нибудь не всплывёт, то моя семья влетит на такие деньги, что можно будет смело переезжать в коробку. У Маки всё ещё хуже: её мать работает бухгалтером и обвиняется в укрывании доходов, что грозит ей реальным уголовным сроком.

— И почему же вы не обратились за помощью в ассоциацию? Я сам здесь недавно, и не так много знаю о принципах её работы, но должен же быть некий механизм для защиты людей в подобных ситуациях.