Библиотека тётушки Марты - Голотвина Ольга - Страница 27

Мальчик действительно вскоре выбежал и умчался прочь, а взрослый остался во дворе. Придётся подождать…

Почти сразу к воротам подлетел ворон. Руки господина Такого-то непроизвольно сделали злое движение, словно сворачивали шею предателю. Ничего, он ещё доберётся до мерзкой птички…

Вскоре ворон вспорхнул с ограды, подлетел к бегущей по улице немецкой овчарке и что-то неразборчиво закаркал. Собака остановилась… ишь тварь хвостатая! Так внимательно слушает, словно что-то понимает!

Из калитки выбежал мужчина со шпагой… странно, входил он без этой железяки. За мужчиной выскочил чёрный кот. И вся эта компания дружно куда-то ринулась.

Не библиотека, а сумасшедший дом. Но главное, что путь свободен. И хорошо, что в кармане отмычки.

Библиотека встретила пришельца тишиной, полутьмой и сухим запахом пыли. Незваный гость холодно пожал плечами и, достав серебряную зажигалку, включил газовый рожок.

Голубоватый газовый свет неярко залил часть комнаты, а меж стеллажей залегли тени, похожие на спящих псов. Но господину Такому-то и в голову не пришло разглядывать тени. У этого человека не было воображения.

Мелькнула мысль: может, просто подпалить всю эту груду бумажной рухляди и незаметно уйти?

Нет. Рискованно. А вдруг в городишке неплохо работает пожарная команда? Или Марта потихоньку оборудовала дом противопожарной системой? Много чего сгорит, но вдруг уцелеет проклятая рукопись?

Нет. «Хроники» надо спалить страницу за страницей, как ту книжонку в сквере. И растереть пепел подмёткой.

А библиотекарь – дура. Могла бы получить приличные деньги…

Предатель ворон говорил о чулане, который вредная баба приспособила под хранилище ценных книг. Да он и сам, когда приходил потолковать со змеёй библиотекаршей, видел меж стеллажей именно такую дверь, какую описал ворон. Хлипкую, дощатую, с широкими щелями… тут, пожалуй, не понадобятся и отмычки. Хватит крепкого пинка!

Пришелец шагнул в проход меж стеллажами – и остановился в недоумении.

Где же дверь?

Может, Марта её заклеила обоями, чтобы обмануть воров? Ну тогда это попросту глупо!

Господин Такой-то решительно двинулся меж рядами книг.

И тут же вокруг взвихрился лёгкий шорох, шелест, шепоток… Зашумела листва, зажурчала вода, зазвенели ясные, чистые, певучие голоса:

– Кто тронул воздушные струны?

– Чей след на листве?

– Облик чей отразил ручей? Чей, чей, чей?..

– Кто прошёл и смял цветы? Я или ты? Не я и не ты!

– Чужой, чужой, чужой!..

Господин Такой-то завертелся на месте, пытаясь разглядеть шаловливых и болтливых невидимок. Казалось, что вокруг порхает и щебечет стая птиц.

Где-то вдали запел рог. Незваный гость вскинул голову и замер. Он вдруг понял, о чём говорила музыка. Понял так, словно в пении рога звучали слова:

«Тревога! Тревога! Все вставайте! Враг у ворот!»

И тут слева прогремел человеческий голос:

– Эльфы заметили врага? Держитесь! Я иду на помощь!

Господин Такой-то резко, как от удара, обернулся влево.

По проходу меж стеллажами, который вдруг стал широким, словно проезжая дорога, грозно выступал вороной конь. На коне восседал рыцарь в стальных доспехах с золотыми насечками. Забрало было поднято, молодое лицо открыто. На щите у рыцаря был нарисован вырванный с корнем дуб и начертана надпись: «Лишённый наследства».

Чужак не стал читать надпись на щите. Ему хватило взгляда на тяжёлое копьё. Он развернулся, чтобы броситься наутёк… но замер, не сделав ни шагу.

С другой стороны по проходу приближался второй рыцарь.

Под ним был тощий, облезлый конь – старая кляча, которая, казалось, вот-вот рухнет. Доспехи его были ржавыми и мятыми, а на седой голове вместо шлема был водружён медный тазик. Но лицо тощего долговязого всадника было преисполнено отваги, глаза были такими же молодыми, как и у первого рыцаря, а рука, державшая копьё, не дрожала.

Странный облик второго рыцаря вызвал у чужака не смех, а страх. Будь у него пистолет, он открыл бы пальбу. Но пистолета не было, и господин Такой-то с обезьяньим проворством полез по полкам на стеллаж.

Цоканье копыт оборвалось.

Растянувшись на пустой верхней полке и с опаской глянув вниз, чужак увидел, что рыцари остановили коней возле стеллажа.

Холодея от ужаса, Такой-то прислушивался к их спокойному разговору.

– Неужели это и есть враг?

– Никого другого нет пред нами.

– Но он ведь жалок и ничтожен…

– Да, он недостоин удара честного копья.

– Не дело рыцаря пачкать оружие о подобное существо.

– Предоставим труса его собственной судьбе, благородный Айвенго?

– Так и поступим, доблестный дон Кихот.

Уважительно отсалютовали друг другу копьями – и разъехались.

Чужак замер на полке, выжидая, пока эти сумасшедшие уедут подальше. Нет, ну до чего докатились в Тихом Крае, уже за копья хватаются!

– Взгляни, Серый Брат, – послышался снизу насмешливый голос, – что за обезьяна вскарабкалась наверх?

Господин Такой-то осторожно вытянул шею над проходом, чтобы увидеть того, кто это сказал…

Лучше бы не смотрел!

Возле стеллажа сидел, подняв морду вверх, огромный волк. А рядом с волком стоял, обняв зверюгу за шею, смуглый мальчишка с растрёпанными чёрными волосами. Мальчишка был обнажён, старые шрамы покрывали его тело, но взгляд у него был, как у принца который у себя во дворце может вытворять всё, что захочет.

– А что, Серый Брат, – насмешливо спросил мальчишка, – не погонять ли нашей стае эту забавную дичь?

– Как скажешь, Маугли, – человеческим языком отозвался волк.

Потрясённый, чужак завертелся на полке, чтобы плотнее вжаться в стену. Это он сделал зря! Полка затрещала, и господин Такой-то плюхнулся на пол – прямо перед волчьей мордой. От неожиданности зверь шарахнулся в сторону, а чужак вскочил на ноги и ринулся прочь.

Не сразу понял он, что под ногами не деревянный паркет, а густая трава. И что бежать ему мешают ветви и лианы.

Господин Такой-то на миг остановился, пытаясь понять, куда он угодил. Но тут со всех сторон грянул вой на десяток голосов – грозная и весёлая охотничья песня волчьей стаи.

Чужак кинулся наутёк, перепрыгивая через поваленные стволы и пни, ныряя под низкие ветви, проламываясь через кусты, проваливаясь в ручьи и мелкие болотца.

А вокруг пышно зеленели, тянулись к солнцу джунгли. Неслись по кронам встревоженные обезьяны. Павлин распускал свой немыслимо прекрасный хвост. Крокодилы клацали челюстями на отмелях. Коршун чертил круги над самыми вершинами деревьев, громко крича сверху волкам: «Доброй охоты!»

Ничего этого беглец не видел, он пытался уберечь глаза от листвы, хлещущей по лицу, а слышал он только вой – и стук своего сердца. И даже не заметил, в какое мгновение джунгли вокруг исчезли и он очутился на голой равнине, покрытой мёртвой, выжженной травой.

И тут же неподалёку ударил снаряд.

Господин Такой-то растянулся на животе.

Мимо него, стреляя на ходу, двигались танки. А с той стороны, куда они грозно и мощно катились, била артиллерия.

Оглушённый, потрясённый, беглец на пузе сполз в воронку от снаряда, выбрался с другой стороны, пополз к следующей воронке, чтоб оказаться как можно дальше от сражения.

Он дополз до песчаного обрыва, скатился с него – и грохот разрывов за спиной смолк.

Беглец лежал на сыром песке, рядом море катило на берег холодные серые волны, а вдали чернел вытащенный на берег деревянный корабль, нос которого был украшен драконьей мордой. Дюжие мужчины в кольчугах поверх одежд из шкур таскали на борт мешки. Один из них заметил лежащего человека, сбросил с плеч мешок, загорланил что-то неразборчивое.