Переполох на Буяне - Голотвина Ольга - Страница 9

– Не-е… это… ну… припасы тут на дорогу маманя собрала. Ухожу я, бабуля. Проститься завернул.

– Ухо-одишь? Да что же это деется?! Далеко ли? Надолго ли?

– Как дорога ляжет. Пойду дела молодецкого искать, силушку свою пытать.

– А то здесь тебе дела молодецкого не найдется? Некому рыло начистить?

– Да начистить-то нашлось бы кому. Но мне и подраться в охотку не удается. И все из-за тебя, бабуля!

– Ох ты! Еще я и виновата, что дитё из дому собралось на четыре стороны!

– Надоело мне, бабуля, за спиной шепотки слушать: «Ивана не замай, он самой Яге внук!» Уйду в земли чужедальние, где о тебе никто слыхом не слыхивал!

– Ишь ты! Есть, стало быть, такие земли? Это я опростоволосилась, сплоховала. Коль туда добредешь, пошли мне весточку. Сяду в ступу, прилечу – будут меня и там знать!.. И кого ж ты воевать собрался?

– Для начала Тугарина Змеича заломаю. Он повадился к нашей деревне летать, коров таскает. Недоглядишь – и девок воровать начнет.

– А-а, эти-то края недальние. Чай, не земли басурманские.

– А рядом, за рекой Смородиной, на Брынском тракте Соловей-Разбойник засел. Заодно его с тракта и выбью.

– Ловко придумал, Иван-богатырь! Одной шапкой двух птиц сбить хочешь?

– Ну да! А нечего свистеть на прохожих-проезжих!

– Ай да внучок! Ай да молодец! А вот не замай наших! И не знаем, которые тут наши, а все равно не замай!

– Бабуля, ты что, смеешься надо мною?

– А ты только сейчас заметил? Ой, дурень ты, дурень! На Тугарина попер! Да с Тугарином даже сосед мой, Горыныч, тягаться не стал, миром округу поделили. И Соловей-Разбойник не единым свистом силен. Он на дубу сидит – под ним дуб гнется! У него железная палица в сто пудов. Как свистнет ею – мокрое место от тебя оставит! Эх, молодо-зелено! Мало тебя отец с матерью за уши драли!

– Они, бабуля, до моих ушей уже не дотягиваются.

– Оно и видно… Да нешто, внучок, все же пойдешь на верную погибель?

– Еще поглядим, чья погибель будет. Пойду, бабуля, и не проси.

– Не стану просить. Знаю: наше в тебе упрямство, семейное. Тебя уму-разуму учить – что лес боронить, что реку в хомут запрягать, что ежа против иголок гладить. Весь в меня, аж глядеть тошно… Смотри-ка, за разговорами и блины поспели. Ешь, касатик, да спать ложись. Утро вечера мудренее. Завтра тебя в путь провожу.

(В ту же ночь.)

– Ты катись-катись, яблочко, по серебряному блюдечку. Покажи ты мне пещеру Тугарина!.. Здравствуй, Тугарин свет Змеевич. Каково живется?.. Ну, что глаза вытаращил? Яги не признал?.. Ой-ой, какими словесами погаными меня, старую, честишь! Ну, были у нас споры-раздоры. Ну, сыпанула я кой-чего на козью шерсть, а ты потом ту козу унес, сожрал и брюхом маялся. Меж добрыми соседями и не такое случается. Зато сейчас докажу, что на тебя зла не держу. Хочу тебя, летучий ты наш, предупредить о беде. Идет на тебя страшный враг, могучий богатырь Иван Крестьянский Сын… Что-о? Это каких «таких» ты десятками едал? Иван Крестьянский Сын так силен, что намотает твой хвост на кулак, над головой раскрутит и забросит в землю Шемаханскую!.. Кто врет? Я вру?! Ну… может, малость и привираю. А вот правда чистая: уговорился Иван с твоим соседом, Соловьем Разбойником, что вдвоем тебя бить будут. Справишься с двоими сразу, а?.. Что-что?.. Мое какое дело? Да никакого! Я тебе даже советов давать не буду, да и на что тебе, чудищу грозному, бабьи советы? Я-то с врагами врозь бы силой мерилась: сначала Соловья бы пришибла, потом Ивана. А как ты поступишь – не знаю… Ну, прощай, сосед, мне почивать пора…

– Ты катись-катись, яблочко, по серебряному блюдечку. Покажи ты мне избу Соловья-Разбойника… Здравствуй, Соловей Одихмантьевич… Ох! И за что ж ты меня, старушку, такими словами кроешь? Даже блюдце серебряное застеснялось, зарделось! Все забыть не можешь, как я, в ступе пролетая, ненароком обронила на тебя жбан дубовый? Так ведь и на старуху бывает проруха, жбан мне по сей день жалко… Да погоди ругаться, ты меня послушай. За ту малую обиду я большую службу сослужу, о беде предупрежу. Идет на тебя богатырь, каких ты и не видывал. Зовут Иваном Крестьянским Сыном… Что-о? Это кто тебе «лапоть»? Да когда Иван идет, под ним земля гудит! Он твою палицу отберет да об тебя расколошматит! А хуже всего, что в соратники он позвал Тугарина Змеевича. Хотят вдвоем тебя одолеть. Ты богатырь великий, тебе, может, в охотку будет с двоими силачами тягаться. Я-то баба старая, я бы с ними порознь дралась. Сначала – с Тугарином, потом – с Иваном… Ладно, сам думай, мне недосуг! Прощай!

(Наутро.)

– Я тебе в мешок еще пирожков положила…

– Бабуль, да там и без того еды…

– Не спорь с бабушкой. И рубах теплых три пары…

– Бабуль, да лето же!

– А ночами холодно. Да, вот еще. Пойдешь через земли царя Гороха – зайди к нему во дворец, поклонись учтиво да молви: сказывала бабушка моя, Яга Велесовна, что есть у тебя в сокровищнице добрый меч-кладенец, так не одолжишь ли, царь-батюшка, для дела богатырского? А ежели царь ответит, что нету у него такого меча, то скажи: мол, бабушка, видно, стара стала, забывать начала, где у кого что лежит. На днях, мол, наведается, сама посмотрит… Ну, ступай!

(Три дня спустя.)

– Здравствуй, Ворон Воронович! Дождалась я тебя! Залетай, свет мой, в избу да рассказывай, не томи!

– Кар-р! Все сталось, как ты говорила! Сошлись Тугарин и Соловей на берегу Смородины. Бились день да ночь, к утру изнемогать стали, еле на ногах держались. А тут и твой Ивашка подоспел. Сказал: «Али добить вас, чтоб не мучились?» Отсек обоим головы кладенцом да прочь пошел.

– Ох… отлегло от сердца! Спасибо, Ворон Воронович! Теперь в деревню дам знать, чтоб героя с победой встречали!

– Герой вернется не скоро.

– Что еще случилось-то?

– Он у Тугарина и Соловья сокровища выгреб. Как услыхал про то Горох, так и предложил ему в жены царевну Настасью. Скоро честным пирком да за свадебку!

– Что-о?! Ребенку из дому выйти нельзя, враз его захомутают! Где моя ступа?! Сама разберусь, что там за Настасья такая! Эх, молодо-зелено!

Эту историю можно бы начать величественно, эпично и грозно:

«Один-Вседержитель, владыка Асгарда и повелитель богов, опираясь на копье, называемое Гунгнир, встал у входа в пещеру. Два ворона сидели на его широких плечах. Два волка легли к его ногам. Голосом, от которого содрогнулись древние скалы, Всеотец возгласил:

– Мудрая вёльва-пророчица! Восстань из мертвых, поведай о грядущих битвах, о конце мира и гибели богов!..»

Можно бы так написать, да… тем более что все так и было… но это же не начало!

Эту историю можно бы начать весело:

Да, и так можно написать, ведь тоже все было, избушка об этом до сих пор забыть не может… Увы, и это не начало!

А началось все в читальном зале. Да-да, есть люди, которые и сейчас туда ходят. Наташа, например, не любила читать с экрана. Вот и работала над дипломом, обложившись книгами по фольклористике. Поверх научных работ лежал раскрытый том русских сказок, зачитанный так, что страницы едва держались.